Тяжелее всего было работать с чеченским ОПС
Юрий Котенок

Тяжелее всего было работать с чеченским ОПС

Продолжение. Начало — здесь, предыдущие части — здесь и здесь

«Этника» или этническая преступность — это та жестокая реальность, с которой москвичи столкнулись в начале и середине 90-х годов прошлого века. Целые бандитские кланы орудовали в центральных и спальных районах российской столицы. Отряды мошенников под прикрытием боевиков со стволами, дерзких, наглых, действующих нахрапом, прибирали к рукам объекты недвижимости, предприятия и организации в Москве. Не брезговали жильем москвичей, банальным «гоп-стопом». На борьбу с этой напастью был брошен 8-й отдел РУБОП (региональное управление по борьбе с организованной преступностью) МВД России. Юрий Котенок представляет фрагменты интервью с сотрудником легендарного отдела офицером Денисом Б.

Особенности быта ОПГ

- Много случаев, когда приходилось изображать из себя бандитов?

- Не скажу, что очень много, но приходилось внедряться частенько. Но хватало всяких ситуаций, порой неожиданных настолько, что только диву даешься. Один раз в 95-м с товарищем шли с Шаболовки вечером. У метро к нам подошел такой мужчина в кепке и кашемировом пальто, весь, как на шарнирах: «Я вижу, что вы — нормальные пацаны. У меня есть к вам дело. Стволы нужны?».

- Конечно, нужны.

- Могу достать».

Встречались мы с ним несколько раз. Оказалось, что человек этот несколько раз сидел за мошенничество, был, можно сказать, мошенник классический. Решил нам «впарить» стволы, переделанные из газового оружия, как настоящие. Хотел получить деньги вперед. В конце концов, приняли его, конечно. Удивительные такие истории…

…Я занимался чеченцами и отметил у них такую особенность. Ездили они, как правило, на очень хороших машинах, вплоть до самых последних моделей «Мерседесов» и БМВ, одеты с иголочки в фирменные вещи, выглажены идеально. Но приезжаешь в квартиру, которую они снимали, — и такой разительный контраст! Лежат на полу матрасы, в холодильнике — хлеб и масло, бутылка самой дешевой воды. Бывало и так, что в квартире не было мыла и полотенец.

Скажем, у армян было в домах побогаче. Грузинские воры по тому времени имели чуть ли ни двухэтажные виллы с мраморными лестницами.

На моей памяти до 1999 и 2000 гг. у нас ребята получали награды только за Белый Дом и Чечню, а за конкретные операции только Сергей Л. получил орден Мужества за операцию с внедрением, когда удалось пресечь оборот большой партии оружия. Получали награды и ребята из СОБРа. Больше на моей памяти награжденных оперов не было. Когда Рушайло пришел, ситуация изменилась, и в отделе у нас многие получили награды.

Самая сложная мафия

- Потери были в отделе?

- Тьфу-тьфу, нет.

- Какое ОПС считалось самым сложным и почему?

- Считалось, что чеченцы. Тяжелее всего было работать в этой среде, во-первых, с точки зрения агентурных подходов, во-вторых, они более сплоченные и скрытные.

Допустим, в армянской, грузинской среде — масса конфликтов, которые, так или иначе, выплескиваются наружу. Это облегчает поиск агентуры в той среде. А среди чеченцев таких меньше, хотя все равно находили и работали с ними. Но это было намного сложнее.

Но самое главное, я считаю, им очень тяжело доказать неправоту действий. Если после задержания, при раскрытии преступления или после вербовочной миссии ты можешь показать человеку, в чем он не прав, почему нужно делать именно так, не нарушая закон, и какие у него есть пути исправиться, спасти ситуацию, то в общении с членом именно чеченской ОПГ все наоборот. Здесь — белое становится черным. Это особенности именно их менталитета.

Любой — грузин, армянин или кто-угодно будет грабить в Москве и убивать, но будет при этом писать маме, что работает менеджером и все у него замечательно. Это психология обычного человека. А у чеченца (за всех не скажу, но встречал таких), если он встал на преступный путь, это было чем-то типа «борьбы за независимость»: мол, нас прессовали столько лет, а теперь это делаем мы. У нас были их письма, и мы слушали телефонные разговоры. Мог примерно так и написать: колбашу здесь русских, деньги подымаю с асфальта, не расстаюсь с любимым ТТ, и положил уже столько народу. А в ауле ему — респект и уважение, что снимало все табу и границы.

С 1993 по конец 1998 гг. я занимался этническими преступными группировками.

Кто в 90-х подмял Москву?

- Часто приходилось слышать мнение, что в начале 90-х гг. именно чеченские ОПГ подмяли под себя Москву. Не преувеличение ли это?

- Думаю, преувеличение. Все под себя они не подмяли. Те же «солнцевские» и «ореховские» были тогда гораздо «круче». Другое дело, что это было очень жестокое формирование и менее подверженное влиянию извне со стороны правоохранительных органов.

Но выделять в тот момент какую-либо криминальную структуру очень тяжело, поскольку начало 90-х гг., развал Союза характеризовались полным разгулом криминала, пока не были созданы первые подразделения по борьбе с организованной преступностью. И тогда оказалось, что не так страшен черт, как его малюют.

В первое время, как только я пришел в отдел, у нас была проблема в заявителях — люди просто боялись обращаться в милицию. В том же 91-м в СМИ писали, что вся милиция поголовно куплена, и если только туда обратиться, это сразу станет известно криминальным структурам. Вдалбливали в головы, что бандиты — на самом деле такие «смелые и отважные ребята», где один за всех и все за одного. И если посадить одного, то остальные придут и отомстят. Плюс поток перестроечного кино, в котором бандитская среда героизировалась.

Все это отразилось на массовом сознании людей. С заявлениями приходили единицы. И те желали не писать, а только рассказать о случившемся. Людей приходилось уговаривать. Но постепенно в течение 2-3-х лет ситуация стала выправляться — отношение к нам стало меняться.

Другое дело, что появились люди, которые пытались нашими руками решать свои финансовые проблемы. Так что приходилось отсеивать часть заявлений. Мы видели весь процесс совершения преступления от начала и до конца, те же вымогательства. Мы видим людей на пике своей силы.

Опера из самого лучшего в мире отдела

- Когда перелом наступил в борьбе с преступностью?

- В 91-93 гг. люди не могли посидеть в ресторане не только по причине цен, но и из-за того, что там постоянно шли разборки. Но в 95-м уже наша работа уже напоминала локомотив, который только набирал ход. Хотя преступность существует и сегодня, но сильно видоизменилась. Все это перешло качественно на иной уровень, в легальный бизнес. Уже не нужно ходить и трясти по палаткам. Хотя те же заказные убийства происходят и сегодня. Только уже убивают не лидера какого-нибудь ОПГ, а заказывают коммерсанта, чиновника и т.д.

В любом государстве есть организованная преступность. Другой вопрос, какое место она занимает. Я считаю, что и сейчас она занимает более высокое место, какое должна занимать. Но по сравнению с 91-93 гг. эта ситуация более благоприятная. Гораздо более благоприятная.

- Что тебе лично дала работа в этом отделе?

- Это самый лучший коллектив единомышленников в моей жизни. Это такая оперская школа, которую где-либо еще найти невозможно. Это обмен знаниями, изучение колоссального опыта. У нас не было никакой келейности, шло творческое развитие. Мы проводили такие комбинации, что остается только снять шляпу. В каждом конкретном деле мы никогда не повторяли один алгоритм, а всегда вносили в него что-то новое и, благодаря этому, добились существенных успехов.

Хитрость как главное качество в оперативной работе

- С чем для тебя ассоциируется оперативная работа?

- Тогда оборот документов был все-таки поменьше. Сейчас большой крен в бумажную сторону, причем, связанную не с оперативной работой, а с отчетностью и т.д. Оперативник с пистолетом — это финал его кропотливой многодневной работы. Любой человек получает удовлетворение от того, что его работа выполнена хорошо.

Мы никогда не были роботами, задерживая и бегая с пистолетами по улицам. Мы сложно комбинировали и получали от этого удовольствие, работая головой. Иной раз от молниеносного решения, одного слова, мгновенной реакции зависели ход операции, жизни людей.

Как только мы переехали на Шаболовку в здание исполкома, на третий день к нам пришли заявители, которым удалось вырваться из плена чеченской группировки.

Сергей Зубцов (некоторые фамилии изменены — Ю.К.) предложил позвонить похитителям, чтобы вытянуть их на встречу. Но мы забыли, что на новых телефонах установлен АОН. Он позвонил, стал разговаривать и предлагать решить вопрос по-хорошему, чтобы не забирали человека. И тут же раздается звонок. Голос с характерным акцентом спрашивает: «Я куда попал? Кто это?». И Серега моментально взял одну из визиток на столе и ответил: «Фирма МАЛС». Кавказец переспросил: «Вы на Шаболовке находитесь?», и положил трубку. И мы поняли, что сейчас «бойцы» приедут искать сбежавшего заложника.

На охране уже стояли собровцы, правда, в форме без опознавательных знаков, поскольку еще не выехали различные фирмы, организации и исполком. Пропускной режим не соблюдался, а охрана выступала в качестве справочной, что оказалось нам на руку. Когда я спустился предупредить, что будут спрашивать фирму «МАЛС», оказалось, что ей уже интересовались. Охранник кивнул на нескольких кавказцев, которые смотрели на окна. В общем, тут же и их и приняли.

- Какие качества должны быть присущи оперативнику, работающему в сфере этнической преступности?

- Должна быть хитрость и умение перевоплощаться. Не обманешь — не проживешь, потому что в той среде народ хитрый более чем. Там не доверяют на слово.

С другой стороны, нужно не иметь предубеждений на национальной почве, потому что это чувствуется на подсознательном уровне. Если ты будешь иметь предубеждение, то не сможешь работать ни с потерпевшими, ни с бандитами, не сможешь собирать информацию, анализировать ее, разговаривать с людьми.

Был у нас случай, когда я беседовал с задержанным и в один прекрасный момент почувствовал, что тот поддается вербовке. Но в кабинете со мной находился один парень, скажем так, неопытный, неискушенный в оперской работе, начинающий. И когда фигурант мне рассказывал свою историю, мой коллега не выдержал: «Что ты его слушаешь, что он лепит тут горбатого? Нашел, кого лечить…». Словом, вербовку пришлось отложить.

(Продолжение следует)