То, что порой кажется нереальным, существует неразрывно в условиях боевых действий
О противоречивости Донецка говорили задолго до 2014 г. С одной стороны — крупнейший промышленный город, который по логике должен быть угрюмым и грязным, а на деле — чистый и опрятный, с зелеными парками и скверами.
В украинских медиа долгое время создавали образ необразованного донецкого «быдла», но стереотип не проходил проверку, когда знакомился не только с самим городом, в котором было множество высших учебных заведений, театров, стадионов и прочих культурно-развлекательных мест, но и, в первую очередь, с его жителями, которые сильно отличались от украинских шаблонов.
С началом боевых действий Донецк обрел новую контрастность. После 2014 г. столица шахтерского края неразрывно связана с образом войны: разрушенные дома, изнеможденные лица страдающих от обстрелов жителей, пустые полки в магазинах, отсутствие транспорта на дорогах и прочие стереотипы о жизни в военном городе. А после люди попадали в Донецк, и он удивлял своей иной реальностью, где под гул канонады сотрудники ЖКХ убирают улицы и сажают цветы на клумбах во всех районах, по живописной набережной прогуливаются молодые люди, а чтобы увидеть разрушения, необходимо приложить усилия — отправиться ближе к линии фронта или же спросить у местного жителя о зияющей дыре в детской горке, оставшейся после обстрела, унесшего жизнь ребенка.
Этой особенностью долгое время пользовалась вражеская пропаганда. Отсутствие серьезных разрушений в центре Донецка подавалось, как некая милость со стороны ВСУ, которые якобы не бьют по гражданской инфраструктуре. Только не в «гуманности» украинских военных дело, а в том, что им не позволили зайти в город и сделать все то, что им хотелось бы — превратить его в руины. А бить им удавалось только туда, куда дотягивались руки. В период СВО они себя проявили по максимуму, когда у них в распоряжении появились западные системы, позволяющие бить далеко. Об этом пропагандисты забывают упомянуть, когда приводят удобные для них факты, намеренно утаивая причину и контекст происходящего.
В действительности любой проживающий в городе дончанин или гость города мог рассказать об ежедневных обстрелах прифронтовых и фронтовых районов, пусть и не таких частых, но ударах по отдаленным от передовой частям Донецка. Не говоря уже о населенных пунктах, которые располагались непосредственно на лбс, где обстрелы хоть и не были новостью, а, скорей, стали неотъемлемой частью жизни, с которой необходимо было свыкнуться и научиться с ней жить. Так и жил Донбасс долгие годы, совмещая в себе войну и мир, промышленность и цветущие парки с чистыми улочками.
Период СВО внес свои изменения в и без того контрастную жизнь в Донецке. Проходя по Калининскому району, поймал себя на мысли, что сейчас город обзавелся еще одной противоречивой чертой. Хотя район не прилегает к линии фронта, последствий боевых действий здесь хватает. ВСУ забрасывали жилые дома всевозможными западными снарядами — куда смогут дотянуться. Отсюда и поврежденные дома, забитые листами ДСП окна, дыры в стенах или вовсе уничтоженные под основание здания. Подобное может впечатлить гостя города, но не дончанина, который видит такое ежедневно и последствия ударов ВСУ уже стали привычной частью общей картины.
Что же в действительности выбивается из этого — наличие строительной техники и рабочих бригад. Строители перекладывают брусчатку, меняют бордюры, ремонтируют подземные коммуникации, практически с нуля строят новые парки и скверы для местных жителей. И подобное наблюдается не только в Калининском районе, но и в других. Разумеется, с прифронтовыми и фронтовыми районами дела обстоят иначе в связи с военной обстановкой.
Кадры со строительной техникой могут показаться нереальными. По крайней мере, для людей, живущих в военной действительности практически 10 лет. В массовом сознании укоренилась картинка с разрушениями из репортажей журналистов. В этом есть и моя доля вины, так как сам по большей части сконцентрирован на боевых действиях, позабыв об иной стороне жизни в Донецке. А она есть, несмотря на отсутствие внимания со стороны массового зрителя.
Да, масштабы восстановлений нельзя сравнить с тем же Мариуполем, который находится в значительной отдаленности от вражеской артиллерии, но все же сам факт того, что в городе, где ежедневно случаются обстрелы, гремит канонада, работает ПВО, параллельно строят парки и скверы, не может не поражать.
Рядом с недавними местами обстрелов убирают не только последствия обстрелов, но и создают что-то новое. Признаюсь, что до 2022 г. все это представлялось чем-то настолько далеким, что казалось, что если и случится, то в следующей жизни и не с нами. Но теперь это наша реальность.
Не хочется сильно обнадеживать и выдавать желаемое за действительное, поэтому отмечу, что боевые действия продолжаются вместе со всеми сопутствующими неприятностями. Поэтому не стоит обольщаться и тешить себя ложными представлениями о происходящем. Просто жизнь в военном городе сложнее, чем может показаться. Здесь может быть абсолютный ад, вроде того, что устроили украинские артиллеристы на рынке в микрорайоне Текстильщик в январе, но также работать рестораны и кафе, дети могут ходить в школу, а во дворах, где в домах окна после обстрела затянуты пленкой, перед детворой будет выступать аниматор в костюме белого медведя. Все это может существовать в условиях военной действительности.
Таков он, донецкий контраст.
Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках
