Леон Коморницкий колбасу рубить не стал

Поразительное заявление сделал бывший заместитель начальника Генерального штаба Вооруженных сил Польши Леон Коморницкий. Он прокомментировал сообщения о том, что страны ЕС обсуждают возможность отправки своих армий на Украину. Первым такую потрясающую идею выдвинул президент Франции Эмманюэль Макрон. Леон Коморницкий оценил возможности Польши поучаствовать в таком походе: «У нас нет таких возможностей, нам не хватает танков, боеприпасов, артиллерии. Наши войска не готовы, не в состоянии».

Не хватает ему оптимизма: «Россияне точно знают, что у нас нет таких возможностей, но даже если бы мы набрали какой-то потенциал, то мы бы его полностью лишились».

Странный какой-то этот генерал Коморницкий, неправильный. Национальную традицию безудержного хвастовства накануне или в начале боевых действий он почему-то соблюдать не собирается. Так ли надлежит вести себя польскому военному?

Вспомним литературную классику.

Один из персонажей романа «Огнем и мечом» польского писателя Генриха Сенкевича так описывал манеру соплеменников вести себя до начала сражения с войском Богдана Хмельницкого: «Думали обо всем, кроме войны, точно неприятель был уже разбит. И если бы я стал вам рассказывать о тех пиршествах, о той роскоши, которая царила там, вы бы не поверили. Воины Пирра — ничто в сравнении с этими воинами, разряженными в золото, драгоценности и страусовые перья. За нами шло двести тысяч слуг и тьма повозок; лошади падали под тяжестью шелковых тканей и ковров, возы ломились под грузом вин. Можно было подумать, что мы идем завоевывать весь мир. Шляхта из народного ополчения по целым дням и ночам хлопала бичами. «Вот чем, — говорила она, — мы усмирим хамов, даже не обнажая сабель».

Ожидаемое «усмирение хамов» одними бичами, без обнажения сабель обернулось разгромом…

Русский писатель Алексей Толстой в романе «Петр Первый» описывал военные приготовления шляхты похожим образом: «Затем была витиеватая здравица нерушимой шляхетской вольности. Тут уже разгоряченные головы совсем потеряли разум, — гости выхватили сабли, стол зашатался, свечи повалились. Один плотный, одноглазый шляхтич, вскрикнув: «Так погибнут наши враги — схизматики и москали!» — лихо разрубил саблей огромное блюдо с колбасами».

И в XX в. поляки достойно соблюдали свои исконные обычаи. В начале стремительного немецкого наступления в сентябре 1939 г. в польских газетах совершенно серьезно писали о том, что «польская кавалерия вторглась в Восточную Пруссию!». У некоторых авторов польские уланы победоносно на Кенигсберг скакали, у самых горячих они на Берлин устремились. Да что там кавалерия, сообщали даже о якобы сногсшибательных успехах польской авиации: «Паника среди немецкого населения! Оно в ужасе от авиаударов польских самолетов. Германия лихорадочно готовится к обороне на случай нападения польских ВВС».

На фоне того, что творилось в польском небе на самом деле такие откровения выглядели как издевательство над трагедией стойко сражавшихся солдат и офицеров.

Немцев польская пресса просто крушила и на земле, и в воздухе: «В первых героических боях мы уничтожили 100 танков и сбили 37 самолетов противника… Наши войска перешли в наступление… Они вытеснили врага за границу. Преследуя врага, наши части вошли на немецкую территорию…. Польские войска преследуют противника на территории Германии».

А в нынешнем столетии генерал Коморницкий вдруг презрел традиции. Непонятно, почему он не стал колбасу рубить, грозя погибелью схизматикам и москалям? Мог бы пообещать усмирение хамов одними бичами, не обнажая сабель…

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках