Восстание заказала наркомафия? Мятеж, разлившийся по всей территории Франции, и даже выплеснувшийся за ее пределы, вызывает всеобщее недоумение и массу вопросов, по крайней мере, в России. Неубедительной кажется сама причина бунта - гибель двух мусульманских подростков на электроподстанции, куда они забрались, якобы скрываясь от полиции. То есть полицейские даже не пристрелили двух юных наркоторговцев, не забили их дубинками и ногами, а всего лишь преследовали. Причем, как выяснилось в результате проведенного расследования, даже и не преследовали. А вот что понесло двух юных балбесов под высокое напряжение, теперь уже наверно не узнает никто. Но совершенно очевидно, что на самом деле эта трагедия была не причиной, а лишь предлогом для бесчинств иммигрантов. Не может не удивлять и полное отсутствие государственной воли у большинства руководителей Пятой Республики. Серьезные сомнения вызывают и уверения ряда деятелей Франции и Евросоюза в спонтанности происходящих погромов. А если погромы организованы, то кем и для чего? Чтобы понять, кто мог выступить в роли организатора мятежа, нужно поближе приглядеться к миру предместий французских городов, заселенных выходцами из Туниса, Алжира, Марокко, Сенегала и других африканских государств. История этих поселений, здорово напоминающих гетто, началась в послевоенные годы. Когда французские руководители, подобно нынешним российским коллегам, решили "подправить" демографическую ситуацию в стране с помощью иммигрантов, главным образом, из своих бывших африканских колоний. Первоначально предполагалось, что, подышав воздухом "Свободной Франции", арабы и негры примут католичество и местные традиции, активно включатся в хозяйственную жизнь страны, и уже через поколение будут отличаться от коренных французов разве что более смуглым оттенком кожи. Стремясь к скорейшему достижению этой цели, они, в отличие от российского руководства, не создавали оплачиваемых из государственного бюджета национально-культурных автономий, и школ с этно-культурной составляющей (где иммигранты могли бы обучать своих детей на родном языке). Напротив, французское руководство разработало массу программ по скорейшей ассимиляции, социализации и интеграции переселенцев в жизнь страны. Но результаты этих усилий оказались не слишком впечатляющими. Арабы и негры, как выяснилось, вовсе не горели желанием становиться католиками и французами, а, наоборот, - создали свои замкнутые общины, превратили места, где жили, в закрытые для окружающего мира гетто. Они руководствовались вовсе не французскими, а своими собственными законами. Вскоре выяснилось, что и надежды на иммигрантов, как на рабочую силу, также оказались несколько наивными. Им нравились социальные гарантии, предоставляемые Францией, но работать они вовсе не желали. "В парижских предместьях безработица не такая уж астрономическая, потому что в неквалифицированном труде нуждается вся старушка - Европа. Было бы желание работать и желание научиться более квалифицированному труду", - объяснил российским СМИ Чрезвычайный и полномочный посол России во Франции в 1992-1999 годах Юрий Рыжов. "Власти старались не замечать, что наплыв эмигрантов вырвался из-под контроля и превратился в массовое переселение малоимущего населения из бывших имперских колоний в Северной Африке, Азии и Карибского бассейна во Францию. Французам объясняли, что Франция нуждается в притоке эмигрантов. Что эмигранты заполняют собой пустую нишу низкооплачиваемой малоквалифицированной работы в сфере обслуживания и социальных служб. Что без чернокожих дворников, уборщиков, мусорщиков наши города утонут в грязи и нечистотах. Что без черных рук на наших заводах цены на выпускаемую продукцию неминуемо взлетит до небес. Нам говорили, что миграция во Францию - благо, которое спасает экономику и социальную сферу относительно дешевыми рабочими руками. Более того, был принят популистский закон, предоставляющий каждому рожденному на французской земле ребенку право на гражданство, а его родителям - право на десятилетнее проживание. После этого наплыв эмигрантов превратился в девятый вал. Через несколько лет власти были вынуждены отменить эту норму, но было уже поздно: ком с горы был запущен. Африканцы и арабы, получившее французское гражданство, активно занимались натурализацией своей многочисленной родни. Выезжая на свою бывшую родину, они там женились или выходили замуж, и возвращались во Францию уже с целым кланом родственников, которые тут же получали вид на жительство. После нищеты и полуголодной жизни на родине, они сразу получали солидный соцпакет, куда помимо временного бесплатного жилья, бесплатных коммунальных услуг, бесплатной медицинской помощи и бесплатного школьного образования для детей, выходила еще и выплата пособий в размере 280 евро на каждого члена семьи. Эти деньги только подхлестнули и без того высокую рождаемость. Оказалось, что можно совершенно спокойно получать 1500 - 2000 евро на семью, вообще не работая. Каждый год новые сотни тысяч арабов и африканцев перебирались во Францию, получали "пакет", но при этом почему-то не спешили мести парижские улицы, или устраиваться на заводы… Из экономической иммиграция превратилась в социальную. Это породило новую проблему. Приехавшие во Францию мигранты новой волны уже совершенно не нуждались в ассимиляции. Их мало волновали местные обычаи и нравы, их не интересовала местная культура, и даже французский язык был не особенно нужен. Для общения с соотечественниками вполне хватало родных наречий", - пишет французский журналист Пьер Кассель. Подобной точки зрения придерживается и председатель комитета Совета Федерации по международным делам Михаил Маргелов. Он считает, что граждане третьего мира стремятся в Европу не за ценностями, "а исключительно за сытостью". "Но их там никто не ждет, у них низкая квалификация, они подвергаются дискриминации при найме на работу, и в ответ они не желают адаптироваться, выбирая наркоторговлю, воровство и бандитизм", - сказал российский сенатор. По его словам, эмигранты во Франции не только не ассимилируются, но даже не адаптируются к культуре и быту "приютившей их страны": "Не адаптируются не только вновь прибывающие, но и рожденные уже во Франции граждане". По мнению некоторых экспертов, слово "наркотики" являются в происходящих событиях ключевым. Действительно, практически все места компактного проживания иммигрантов не только во Франции, но и в большинстве европейских стран, пронизаны инфраструктурой наркомафии, являясь, по сути, ее опорными пунктами. Конкурировать с наркомафией по уровню влияния в иммигрантских кварталах могут лишь структуры радикальных исламистов, которых в нашей стране назвали бы ваххабитами. Хотя в целом французские мусульмане не так религиозны, как, скажем, британские, но "ваххабитские" общины очень мобильны и хорошо организованы, и не считаться с ними нельзя. Примечательно, что официальные мусульманские структуры Франции, находящиеся в тесном контакте с властями страны (одна из них - Союз исламских организаций Франции, даже издала фетву против погромов), авторитетом в иммигрантской среде не пользуются, как "продавшиеся неверными". Таким образом, можно констатировать, что ведущими силами в среде иммигрантов, приехавших главным образом из Северной и Центральной Африки, являются наркодилеры и "ваххабиты". Без их одобрения подобные широкомасштабные и охватывающие всю страну мероприятия были бы невозможны. А по некоторым сведениям именно они и стали организаторами массовых беспорядков. Примечательно, что поставками наркотиков во Францию (да и в другие государства Западной Европы) заняты албанские этнические группировки находящиеся под контролем американских спецслужб. Также и "ваххабитские" общины пронизаны американской и отчасти британской агентурой. В связи с этим невольно вспоминаются планы госсекретаря США Кондализы Райс, неоднократно ею повторяемые: "Простить Россию, проигнорировать Германию, наказать Францию" за антивоенную позицию по Ираку. Дело, конечно, не в мести, просто США стремятся несколько уменьшить внешнеполитические амбиции и претензии Пятой Республики. Кроме того, как мы знаем, беспорядки во Франции привели к значительному падению евро. Напомним, что нечто подобное произошло в 1968 году, когда ради спасения НАТО и отставки де Голля, спецслужбы США организовали студенческие волнения. Подводя некоторый итог можно констатировать, что Франция сама вырастила для себя потенциальную "пятую колонну" (нечто подобное присутствует в большинстве европейских стран), которая сегодня инициирована и приведена в действие. И сегодня руководство этой страны растеряно, и не способно адекватно действовать. Те шаги, которые подсказывает здравый смысл и чувство самосохранения, никак не укладываются в контекст "толерантности" и "политкоректности", годами насаждаемых властями в сознании французов. Другие меры эффекта не дают. Обещания увеличить подачки едва ли сильно заинтересуют наркодилеров и эмиров местных джамаатов - с деньгами у них и так дело обстоит не плохо. "Белая" Франция деморализована и напугана. Она не способна к самоорганизации и сопротивлению. Она требует от правительства "решительных мер", но что понимать под словом "решительные" - никто не знает. Да и какая может быть "решительность", если социальная база поджигателей - это почти 10 процентов населения Франции! Причем, самая организованная и сплоченная ее часть. Чем это закончится - предугадать несложно. "Цветным" кинут очередную кость - поднимут субсидии, "белым" утянут пояс очередным налогом", - считает Пьер Кассель. События во Франции заставили серьезно задуматься власти и других стран. Везде обсуждаются способы профилактики "французской эпидемии". Россия, разумеется, не является исключением (по некоторым данным число иммигрантов в нашей стране превысило 14 миллионов). Так, например, представитель ФМС МВД России Вячеслав Поставнин на недавней пресс-конференции презентовал в качестве главного способа предотвращения "французского синдрома" миграционную амнистию - легализацию и социализацию всех незаконных мигрантов находящихся на территории России.

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках