Зависть красного майдана
Алексей Алексеев

Зависть красного майдана

В преддверии 100-летия русской катастрофы всё чаще стали раздаваться голоса идейных последователей левых террористов начала XX века, которые, однажды захватив власть, стали именовать самих себя «революционерами» и «освободителями народа». Как и сто лет назад сами большевики, так и сегодня их идейные последователи не называют вещи своими именами, но маскируют их красивыми словами и активно занимаются смысловыми подменами и подлогами. И это неудивительно. С одной стороны, явное концентрированное зло, явная ложь просто не воспринимается человеком, но как яд нуждается в съедобной приправе. С другой стороны, дала о себе знать 70-летняя пропаганда и большевистская ложь укоренилась в стране, как нечто естественное. Сегодня различного рода социалисты, одни из которых нынче называют себя «патриотами-державниками», а другие «оппозиционерам-либералами», рассказывают нам всё то же самое, что и сто лет назад. Все требуют «справедливости»! Одни требуют справедливых выборов, другие — справедливых зарплат, иные — справедливых расходов бюджета, четвертые — справедливого налогообложения и т.д., и т.п. Список тем где необходимо искоренить «несправедливость» практически бесконечен. Однако, мало кто из их слушателей задумывается о том, в чём же действительно заключается справедливость во всех этих вопросах и действительно ли подобные требования, в которых употреблено прилагательное «справедливый», необходимо ведут к справедливости. И это неслучайно. Вопрос справедливости особенно остро воспринимается русским человеком, а потому он так популярен среди политических деятелей. За тысячу лет существования в лоне Православной Церкви русский народ впитал христианское требование справедливости на ментальном уровне; оно стало неотъемлемым, самоочевидным, священным для русского человека. И даже отойдя от Бога в начале XX века (за что и последовал 1917 год), русский народ сохранил в себе само понятие справедливости, понимание её важности. Но при этом он утратил понимание сути справедливости, её естественное содержание, её христианский смысл. Сначала небольшая часть народа была обманута социалистами и большевиками, а потом, когда они захватили власть, большинству силой были навязаны новые и безальтернативные смыслы, которые со временем, как опухоль, стали самостоятельно развиваться в народе. Поэтому сегодня, когда мы слышим какой-либо политический лозунг с употреблением слова «справедливость», то в 9 из 10 случаев нам предлагают социалистический суррогат, который по существу является настоящей несправедливостью. * * * Суть страшного обмана заключается в том, что социалисты объявили зависть, этот человеческий порок и смертный грех, — добродетелью, «чувством справедливости». Зависть — это печаль о благе ближнего и желание заполучить это благо. «У него это есть, а у меня этого нет — несправедливо!» - такое, если вдуматься, абсурдное выражение есть классическое проявление зависти в социалистической обёртке. Именно из зависти вырастает ключевая социалистическая идея равенства, как нечто хорошего, справедливого и необходимого. Сам процесс достижения равенства фактически является реализацией зависти. И действительно, равенства обыкновенно добиваются двумя путями: либо блага уничтожают, либо их отбирают. В первом случае более богатый беднеет и таким образом «уравнивается» с менее имущими. Во втором случае более богатый также беднеет, а отобранные у него блага «перераспределяются» между менее имущими, которые поднимаются до его уровня, и таким образом происходит «уравнение». И там, и там, происходит грабеж, имеющий своим корнем зависть. (А тот кто считает, что равенства можно достичь не отнятием чужого, но абстрактным увеличением «своих» благ, тот пусть задумается откуда это увеличение благ происходит. Блага ведь не из воздуха берутся; бесплатного ничего не бывает. Если кому-то «бесплатно» даются блага для «равенства», то нужно понимать, что кто-то уже понёс затраты на их производство, на их приобретение, т.е. эти блага предварительно были у кого-то, может быть третьего лица, отняты. Или человек сам приобретает блага, или он получает блага прежде приобретенные, произведенные кем-то другим. По-другому не бывает.) Даже не говоря о процессе «уравнения», стоит заметить, что само стремление к равенству иррационально. Вместо того, чтобы добиваться искоренения бедности и увеличения богатства, социалисты требуют уравняться с кем-то другим, требуют всеобщего «уравнения». Спрашивается, зачем человеку абстрактное равенство с кем-либо, вместо реальных благ? Только осознание того факта, что за этим требованием стоит зависть проясняет ситуацию. * * * Из этой безумной идеи всеобщего равенства вырастают и иные направления социалистической борьбы. Равенства требуют не только в имущественном отношении, но и в отношении власти, вопреки естественной иерархии государства и семьи. И «оппозиционеры-либералы», и «патриоты-державники» публично добиваются власти «народу» (обычно, персонифицированному в их лице) вместо власти «засидевшегося» президента или возможного будущего монарха. И те, и другие добиваются получения (расширения) власти, которой они сегодня не имеют (или имеют недостаточно); все они добиваются «уравнения» во властных полномочиях с теми, кто сейчас имеет власть. В общем добиваются захвата не имущества, но уже власти; и добиваются таким же образом — через «уравнение». Революции, «майданы», анархия, хаос в начале пути, и тоталитарное всеобъемлющее государство в его конце — это всё прямые следствия достижения «равенства» власти. Сначала под лозунги о равенстве ломают сложившуюся властную иерархию, а затем под те же лозунги всех де-факто лишают власти (все уравниваются в безвластии) и наступает диктатура — коммунистическая, либеральная или любая другая. В отношении семьи социалистами также проводится активная пропаганда политики «равенства», и также с печальными последствиями. Т.н. «либералы» открыто добиваются развала семейной иерархии: пересмотр Божественного установления, при котором муж является главой семьи, а брак строго является союзом мужчины и женщины; установление ювенальной юстиции, при которой дети выходят из естественно установленной власти родителей и т.д. Таким образом, они также занимаются «уравнением», но уже на уровне семьи. А т.н. «патриоты» активно выступают за сохранение и приумножение таких «благих» целей, как: доступные детские сады и обязательное государственное образование для детей, опять же ювенальная юстиция (только по несколько другим нежели у «либералов» основаниям для изъятия детей), всеобщие государственные пенсии для пожилых и т.п. «социальные блага». Если рассмотреть поближе эти «благие» цели, то окажется, что не всё так однозначно. При гос.образовании государство забирает функцию воспитания у родителей и по единым образовательным стандартам формирует единообразную массу граждан. При ювенальной юстиции государство изымает детей из семьи и также воспитывает по своим лекалам гражданина для себя. Всеобщие государственные пенсии, деньги на которые сначала забираются из зарплат всех налогоплательщиков, а потом достаются всем без исключения пожилым людям, которые в итоге становятся равно-зависимыми от государства и равно-независимыми от своих детей (хотя по христианской традиции именно дети должны их содержать, а вовсе не государство). В чем же заключается справедливость, когда верующие налогоплательщики должны равно содержать всех без исключения пожилых людей, включая сталинистов, завсегдатаев коммунистических митингов, которые в свое время, будучи молодыми, разрушали храмы и убивали своих детей (в прямом смысле — через аборты), а теперь призывают «вешать попов» и противостоят возвращению храмов? Где здесь справедливость, при таком-то равенстве? Во имя равенства, разрушается семейная иерархия: воспитание уходит из семьи, экономическая составляющая уходит из семьи, все становятся отдельными индивидуумами равно-зависимыми от государства и равно-независимыми от своей семьи, общество становится «атомизированным». В итоге образуется самая благоприятная почва для тоталитарного государства, которое решает за человека его семейные вопросы и делает зависимым от себя. * * * Свою идеологическую подмену социалисты продвигают, как аксиому, как религиозную догму: справедливо значит равно, равно значит справедливо. В эту догму можно только верить — невозможно объяснить почему равенство справедливо само по себе. Понятия справедливость и равенство, по определению, относятся к разным смысловым категориям: этической и математической. Равенство может быть как справедливым, так может быть и не справедливым. И наоборот. С христианской точки зрения, справедливо то, что согласно с Законом Божиим, который установил Бог-Творец, знающий, что справедливо и хорошо для своего творения (человека), а что нет. И если сравнить этот Закон с социалистическими постулатами, с вариациями идеи равенства, то можно увидеть принципиальное различие между справедливостью в христианстве и «справедливостью» у социалистов. В христианстве несправедливо воровать и отнимать чужое, а в социализме наоборот — национализация, экспроприация явление обязательное. В христианстве справедливо получать наказание за преступление, справедливо возвращение украденного (реституция), а несправедливо — удержание награбленного («защита достижений революции»). В христианстве справедливо исполнять то, о чем договорились — и если договорились о выполнении работы за обусловленную денежную сумму, то выплата этой суммы всегда справедлива, даже если кому-то кажется, что «платят мало» или «здесь происходит эксплуатация рабочего класса». Требовать оплаты большей, чем было оговорено, также несправедливо как и платить меньше, чем было оговорено. Количество денежных знаков в зарплате — вопрос математический, а исполнение обязательств по зарплате — вопрос этический. * * * Пока русский народ не вспомнит, не осознает смысл справедливости, его так и будут использовать «в тёмную» разнообразные самозваные «борцы за народное счастье». Это осознание возможно только после обращения к Источнику истинного смысла всего сущего — после обращения к Богу. Вне христианства русский народ, как слепой, не отличающий белое от черного, всегда будет объектом манипуляций со стороны. И сегодня, в год столетия русской катастрофы, особенно актуально прямо говорить о таких философских понятиях, как справедливость, с христианских позиций, вместо того, чтобы спорить в навязанном сто лет назад большевиками дискурсе о «справедливости» и «равенстве».