Недавно мне на глаза попалась книга Рабиндраната Махараджа «Смерть гуру». Книга о том, как мальчик из семьи индийских брахманов (религиозных мудрецов) после многолетнего пребывания в индуизме избрал веру Христа. Этим мальчиком был сам автор книги. Не стану пересказывать её содержание, сложные психологические перипетии и внутренние конфликты молодого брахмана, борьбу двух религиозных систем в его душе — индуизма и христианства. Пусть каждый прочтёт книгу сам. Но на некоторых моментах я всё-таки остановлюсь. Ведь книга Махараджа развевает идиллические представления наших российских неоиндуистов, которые они сами себе вообразили об Индии и индуизме.И мы узнаём, что Индия — не страна-сказка, а обыкновенная страна, где живут обыкновенные люди, со своими грехами, страстями, пороками, достоинствами и добродетелями. Махарадж раскрывает свою семейную тайну, поведанную ему одной из родственниц: его дед Сингх принёс в жертву богине изобилия Лакшми своего первого сына и, действительно, разбогател. Но Индия, как страна, остаётся очень бедной. Почему наша Индия такая бедная, если именно здесь поклоняются богине Лакшми так сильно, как больше нигде в мире? Этот вопрос не давал покоя юному брахману. К 15 годам Махарадж уже приобрёл в среде местных индуистов определённый духовный авторитет (случай невозможный, например, в Православии: какой мудрец из 15-летнего подростка?), но его мучили вопросы, на которые у него не было ответа. Например, почему индийские «святые», потворствуя азарту, на скачках берут деньги с каждого за то, чтобы помочь ему поставить на правильную лошадь, хотя знают, что все выиграть не могут? Почему странствующие «святые» (и здесь это слово уместно взять в кавычки) такие грязные и неопрятные, распространяют вонь вокруг себя и бывают грубы с собеседниками? Почему среди них много проходимцев, банально зарабатывающих себе на прокорм торговлей «духовными истинами»? Как совместить божественное почитание к корове, священному животному у индусов, и воспоминание о том, как эта корова чуть не покалечила маленького мальчика? Как совместить её святость с её животной злостью? Вспоминается случай, когда в Индии прохожие принялись избивать двух парней, тащивших тушу коровы. Они утверждали, что нашли её уже мёртвой. Прохожие им не поверили. Вмешалась полиция, в драке один полицейский был убит. За корову, конечно, отомстили, но вряд ли от этого легче детям убитого полицейского, оставшимся без отца. Как тут не вспомнить фразу схиархимандрита Серафима (Романцова), духовника Глинской пустыни «Блажен, кто скоты милует, но скажен (сумасшедший), кто …сравнял их с человеком». Или святителя Василия Великого: «Убегай бредней угрюмых философов, которые не стыдятся почитать свою душу и душу пса однородными между собою». В нашем случае речь о корове, но, повторюсь, детям убитого полицейского от этого не легче. Один из самых почитаемых греческих старцев, афонский монах святой Паисий Святогорец рассказывал, как к нему в гости зашёл грек-эмигрант, нахватавшийся на Западе индуистских воззрений. Разговаривая с Паисием, он всё время присматривался к двум резвящимся неподалёку ослам. Через время этот грек вновь приехал к Паисию в гости и привёз две коробки заграничных конфет. Одну простую, дешёвую (её он отдал Паисию), вторую, шикарную и дорогую, он торжественно преподнёс одному из ослов! Этот грек-индуист был уверен, что в облике этого осла воплотилась великая личность (он называл даже, кто конкретно). Поэтому Паисию, известному своей подвижнической жизнью и будущему православному святому, он отдал дешёвые конфеты, а бессловесному ослу — дорогие. Неверное понимание иерархии — вот основное упущение неоиндуистов, ставящих скоты выше человека. Другой случай, рассказанный святым Паисием: в Грецию прибыли родственники немецких солдат, погибших во Вторую Мировую. Мимо кладбища проходил крестьянин с ослом. В этот самый момент один из немцев, заразившихся, видимо, индуизмом, стоя у могилы брата, выкрикнул какое-то военное приветствие, словно обращаясь к брату. Осёл в этот миг издал рёв, и немец встрепенулся. Он закричал, что это его брат, ставший в этой жизни ослом и отозвавшийся на его приветствие! Немец подскочил к крестьянину, начал предлагать ему за осла бешеные деньги, заявляя, что осёл — это его погибший брат, только перевоплотившийся в новом теле, и он увезёт осла в Германию. …Махарадж, после того как стал христианином, тоже стал иногда позволять себе есть мясо. Индуизм учит, что Брахман (божественный Абсолют) содержится в каждой травинке. Значит, он есть и в овощах, и в бактериях воды, которых миллионы индусов, зачитываясь «Бхагават-Гитой», ежедневно убивают кипячением? Если существует карма и процесс перевоплощения, тогда то, что сегодня является бактерией, после череды перевоплощений может быть великим учёным? И тот, кто сегодня убил бактерию кипячением, убил будущее светило науки? Если все пронизано Богом и всё есть Бог, значит, зло и добро тоже — Бог? А, если добро и зло — это одно и то же, зачем быть тогда, вообще, быть религиозным?  Если бог Ганеша, этот получеловек-полуслон, не языческий идол, тогда что такое язычество?   Духовные поиски Махараджи были долгими, мучительными, напряжёнными и, главное, самокритичными. Ему пришлось пойти против воли многих родственников, ведь семья Махараджи славилась преданностью индуизму и успехам на духовном поприще. Отец мальчика был продвинутым йогом-созерцателем, отрешённым от мира сего. Мальчик любил отца, как и отец его, но отец был всегда отстранённым, витая в облаках медитации. И мать успокаивала сына: наш отец — не такой как все, у него особый путь, он постигает глубины индуизма, отрешаясь от всех земных пристрастий. А ребёнку не хватало именно этих тёплых, родительских пристрастий, не хватало вопреки принципам индуизма, утверждающим зависимость успешной медитации от воспитания в себе определённого равнодушия ко всему, что тебе дорого. Махарадж вспоминал: после того, как я стал христианином, яростнее всех на меня набрасывались те, кто раньше утверждал, что индуизм — это высшая религия, потому что он признает все религии. Один такой индуистский лидер подкатил к дому Махараджа на автомобиле с аудиоколонками и через микрофон позорил его за отречение от великих богов Индии. Когда Махарадж явился на собрание христиан, он увидел проповедника — своего старого знакомого, Абдул Хамида, мусульманина, ставшего христианином. Абдул Хамид долгое время скрывал факт своего крещения, ведь в Индии за обращение ко Христу можно пострадать от рук вчерашних единоверцев — индуистов и мусульман. Свою книгу Махарадж заканчивает благодарственными словами Господу за то, что Он дал ему возможность проповедовать Истину христианства. Он благодарит Господа за то, за что от Него отворачиваются наши доморощенные индуисты.

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках