Как Сталин «кинул» Югославию
Петр Мультатули, Александр Музафаров

Как Сталин «кинул» Югославию

Советский вождь пытался проводить политику умиротворения Гитлера, одновременно стремясь добиваться своих целей путем заключения с отдельными государствами таких договоров, которые бы, как полагали в Кремле, заставляли бы Гитлера считаться с интересами СССР, но не были враждебными рейху. Особенно это проявилось в Балканском вопросе. В 1940 г. исход германо-советского соперничества на Балканах не был ещё предрешён, и Сталин активно подталкивал Югославию к заключению договора о взаимопомощи с СССР. Москва пыталась совместить свои интересы в отношении с Югославией с сохранением советско-германского взаимодействия. 7 марта 1941 г., начальник генштаба Югославской королевской армии Д. Симович, опираясь на офицеров-единомышленников и части военно-воздушных сил, совершил государственный переворот, отстранив от власти прогерманского князя-регента Павла и посадив на королевский трон 17-летнего Петра II. Хотя официально Югославия не вышла из Тройственного пакта, было очевидно, что произошел ее разворот в сторону СССР. Для Гитлера это было сильным ударом по его стратегическим замыслам. К весне 1941 г. Германия заняла господствующее положение на Балканах, и, вот, теперь Югославия становилась единственным камнем преткновения для триумфального шествия агрессивной гитлеровской дипломатии на Балканах. В условиях сталинской политики «умиротворения» Гитлера, договор о взаимопомощи с Белградом становился неприемлемым для советского руководства, поскольку было очевидно, что его неизбежным последствием стало бы обострение отношений с Берлином, чего в Кремле пытались избежать во что бы то ни стало. Несмотря на это, Сталин всячески подталкивал югославов к заключению советско-югославского договора. Воспринимая советские предложения, как серьёзное намерение помочь его стране, Симович 3 апреля 1941 г. официально предложил Сталину немедленно ввести на территорию Югославии контингент советских войск. Югославское правительство рассчитывало, что выступление Советского Союза в той или иной форме в защиту Югославии позволит обеспечить хотя бы минимальную отсрочку нападения Рейха, в чем никто в Белграде не сомневался. Однако Сталин не пришёл Югославии на помощь. Подписанный между Москвой и Белградом 5 апреля 1941 г. договор о «Дружбе и ненападении» не предусматривал военной помощи Югославии. Более того, советское руководство даже на этот договор согласилось только после того, как убедилось, что Югославия не вышла из гитлеровского пакта и отказалась принять помощь Англии. Сталин хорошо понимал, что реально югославская армия сможет сопротивляться не более двух недель, о чём он открыто говорил югославскому посланнику М. Гавриловичу. Но советский вождь сознательно стремился втянуть Германию в войну на Балканах и таким образом выиграть время для СССР. Возможные жертвы братского народа Сталиным игнорировались. С другой стороны, Сталин был ошибочно уверен, что Гитлер «очень ценит» отношения с СССР и пойдет на встречу советским интересам в Югославии. Однако на этот раз сомнения в этом все больше охватывали сталинское руководство. Геббельс довольно точно почувствовал эти начавшееся изменения: «Теперь русские начинают ощущать страх. Это — приятное известие…». Сообщение о бомбардировке Белграда на рассвете 6 апреля 1941 г. авиацией Люфтваффе и начало германского вторжения в Югославию произвело на сталинское руководство ошеломляющее впечатление. Стало ясно, что Гитлер ни в чем не собирается считаться с Советским Союзом. Поразительна циничная реакция Сталина на германскую агрессию в отношении Югославии. Узнав о ней, он приказал отменить банкет, который должен был состояться по поводу заключения советского-югославского договора, назвав его «неуместной затеей». Перепуганное сталинское руководство, стремясь любым путем умиротворить Гитлера, не посмело даже выступить с осуждением по поводу вопиющей агрессии Рейха против почти союзного для СССР государства. «Как хорошо иметь силу, - не уставал восторгаться Геббельс, - Сталин явно не имел охоты познакомиться с германскими танками». Ещё более циничной была политика советского правительства после разгрома Югославии. 8 мая 1941 г. заместитель народного комиссара иностранных дел СССР А. Я. Вышинский, получив «дружеские» советы из Берлина, заявил М. Гавриловичу, что советское правительство не видит юридических оснований для дальнейшей деятельности в СССР югославской миссии. Вышинский потребовал от неё прекратить свою деятельность в Москве в качестве дипломатического представительства, от чего её сотрудники отказались и покинули территорию Советского Союза. Геббельс, в который раз, изливал восторги. 22 апреля 1941 г. он записал в своем дневнике: «Вчера статья в «Правде». Ничего против Германии там не имеют. Москва, говорится в статье, хочет мира и т.п. Значит, Сталин почуял, что уже запахло жареным, и машет оливковой ветвью мира. Русская карта больше не бьет!» Здесь невольно напрашивается сравнение с политикой Императора Николая II по защите Сербии летом 1914 г., когда Государь как православный монарх, защитник и покровитель славян, не мог оставить в беде братский народ, которому грозила неминуемое порабощение и гибель. Жертвенная помощь, оказанная Государем Сербии, оказалась гораздо эффективней, чем «прагматизм» Сталина. В июле 1914 г. Николаю II было очевидно, что Германский блок решил воевать, во что бы то ни стало. Отступи Царь летом 1914 г., как это сделал Сталин с Югославией в 1941 г., закрой глаза на захват Сербии Австро-Венгрией, и он бы не только ничего не выиграл, но наоборот оказался бы в тяжелейшем положении. Моральному авторитету России был бы нанесён непоправимый урон и её влияние на Балканах навсегда утеряно. При этом Германия все равно бы войну начала, но избежав необходимости сражаться на два фронта. В кампанию 1914 г. она легко и быстро разбила бы Францию, принудив её к капитуляции, а то и коллаборационизму, как это произойдёт в 1940 г. Англия при таких обстоятельствах в войну против Германии точно не вступила бы, а, скорее всего, попыталась договориться с ней за счёт России. В таких условиях, Германия и Австро-Венгрия начали бы в 1915 г. Русскую кампанию, наверняка имея в союзниках Италию, Болгарию, Румынию и Османскую империю. Россия мгла оказаться перед лицом европейского нашествия одна, изолированная и без союзников, что грозило ей самыми катастрофическими последствиями. Обороняться русской армии пришлось бы не в Царстве Польском и Литве, как это было в действительности, а под Петроградом и Москвой, как это будет в 1941. Государь уберег нас именно от такого развития событий. Сталин свою страну и народ от этого не уберег. К моменту начала войны у него не было ни одного союзника, СССР оказался в полном одиночестве перед лицом невиданной военной опасности.