На Руси всегда любили имя Иван. Оно само стало нарицательным для русского народа и запечатлелось в сказках, легендах и притчах. И это имя открывает глубокое духовное единство всех слоев нашей отрасли славянского племени. Иван Царевич ратуется с Кощеем (похитителем и завоевателем), Иван Крестьянский сын рубит головы Чуду-Юду на Калиновом мосту, Иван Поповский сын обманывает черта. А источником невероятной популярности имени оказывается апостол Иоанн Богослов — любимый ученик Господа нашего Иисуса Христа, проповедник Любви, глашатай Предвечного Слова. Россия в сердце приняла Христа и приняла искренне Его ученика, не даром на Западе некоторые теологи называют Русское Православие Христианством апостола Иоанна. Русские ничем не лучше и не хуже иных этносов, тех же немцев, китайцев, мальгашей или папуасов. Есть лишь одно существенное отличие, и оно коренится в совершенно добровольном принятии Православия. От этого и бесятся нынешние неоязычники, вроде бы радеющие за особенность русских, но на деле же сливающиеся с неоязычниками Европы по всем параметрам. Православный русский, пусть он даже распоследний негодяй, все равно верит, что высшим мерилом является Любовь или любовь. И тоскует о ней в мерзости и свинстве. Вспомните возгласы алкашей: «Ты меня уважаешь?». А уважения не бывает хотя бы без малой толики любви, иногда извращенной и неправильной. Но любви! Неоязычника Любовь волнует в меньшей степени. Воля, честь, порядок, сытость, однако не любовь. Православие требует жертвенности, язычество готово всех и вся принести в жертву. Поэтому русский отказывающийся от православного христианства, неизбежно становится беглецом и от русскости, а позже или раньше и ренегатом России. Любовь Русь поняла точно по апостолу Иоанну, а наша история в какой-то степени повторяет Житие его. Молодой Иоанн, коего Учитель прозвал, как и брата, «Сыном Грома», порывист, неукротим в праведности и чист в поступках, как стекло. Здесь сразу же приходят на ум строки из Алексея Константиновича Толстого. Первый вариант: «Коль смотреть – смотреть уж в оба, Коли помнить, так до гроба, Коль простить, так всей душой, Коли пир, так пир горой, Коли плыть, так плыть как гусь, Коли гибнуть, так за Русь, Коль кричать, так с нами Бог!» Второй вариант: «Коль любить, так без рассудку, Коль грозить, так не на шутку, Коль ругнуть, так сгоряча, Коль рубнуть, так уж сплеча! Коли спорить, так уж смело, Коль карать, так уж за дело, Коль простить, так всей душой, Коли пир, так пир горой!» В этих: «коль» и «коли» — вся Россия. Может быть и целая история Русского Мiра. Наполеон в Москве?! Ах, поганец! Мы только начинаем, какое перемирие! Привет Париж! Гитлер под Москвой! У, сука! Мы только начинаем! Здравствуй рейхстаг! Западному обывателю «коль» и «коли» не понятны. Любить без рассудку он не умеет. Та же невеста должна быть чистоплотной, уметь готовить соски с капустой и штопать носки по вечерам. А, впрочем, сие требование устарело. Нынче, будущая «вторая половина» или «второй гей-половин» должна (должен) обязательно карьеру в фирме разверстать и соглашаться после брака ходить ужинать в недорогой ресторан, где подают суши почти по-японски. Иоанн Богослов не по вкусу Западу, потерявшему духовный трепет как старый кошелек с тремя пфеннигами и погоревавшему об этом не больше, чем о трех пфеннигах… После Успения Богородицы Иоанн Богослов отправляется на самостоятельную проповедь. Была долгая жизненная дорога, вероятно почти в сто лет. Пытались в годины гонений и отравить ядом, и в кипящем масле сварить. В итоге в ссылку сослали на остров Патмос. Но Любовь и ее исповедника не убьешь просто так. Апостол Иоанн Богослов — единственный из учеников Христа, ушедший к Нему, без прямой «помощи» язычников. По Преданию. Перед Концом Света Иоанн придет вновь на грешную землю, дабы обличать и помочь спастись тем, кого можно спасти от вечной смерти. От апостола нам достались в наследие три послания, Евангелие и Апокалипсис (Откровение). Библия собрана из книг таким образом, что отражает всю мировую историю: первой идет Бытие (когда Бог творит «видимое и невидимое»), завершается же Апокалипсисом. У Иоанна Богослова Библия как бы сжимается. Евангелие его зачинается с «В начале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово. Сей бе искони к Богу: вся Тем быша, и без Него ничтоже бысть, еже бысть». А уж Откровение, как итог итогов, свидетельствует: «И увидел я великий белый престол и Сидящего на нем, от лица Которого бежало небо и земля, и не нашлось им места. И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими. Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим. И смерть и ад повержены в озеро огненное. Это смерть вторая. И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное. И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет. И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего». Запад давно не ждет Нового Иерусалима. Отсюда и боязнь Конца Света, сопровождающаяся страхом не дожевать хот-дог и купить очередную бейсболку. Не даром так набирают рейтинги фильмы-катастрофы. А русскому-то чего? Ну, вздыбиться Йеллоустону! Переживем как-нибудь. Христос терпел и нам велел. Американцев спасатели не спасут. Только в киношках они круты. В действительности, когда ураган лупанул по Новому Орлеану, хваленых крутых и днем с огнем было не сыскать. А мы не на спасателей надеемся, но на Бога! Ежели же помрем, то придем ко Господу мы скажем: «Плохо жили. Грешили. Но Тебя, Сын Божий, любим! Хоть в преисподнюю, да с Тобой!» Живет надежда на то, что Бог нас пощадит. Холодны русские бывают и горячи. А у Иоанна читаем, что говорил Господь: «Но как ты тепл, а не горяч и не холоден. То изблюю тебя из уст Моих» Теплые — в Европе. В России или вера без границ, или атеизм. Не случайно даже советские герои, вроде Карбышева и Зои Космодемьянской ведут себя как первые христианские мученики! Не должен нас Бог изблевать из уст своих. Хотя опасность этого есть. Увлекшись миазмами западного потребительского общества все больше и больше русских, возлюбивши айфоны, диснейленды и прочее, становятся теплохладными и… нерусскими. Но Бог нас лечит. И Новороссия обнаруживает, что далеко не все готовы продать душу и самость за европейские кружевные трусы. И Донбасс показывает, что не оскудела покуда любовь в Русском Мiре. И Русская Весна открыла глаза на то, что люди еще не отказались от заветов апостола Иоанна Богослова. Взирая же на российский герб, мы вольно или невольно, приобщаемся к символу Иоанна — Орлу. Но ведь Орел еще и символ Вознесения на Небо… «Апостоле Христу Богу возлюбленно, ускори избавити люди безответныя, приемлет тя припадающа. Иже падша на перси приемый. Егоже моли. Богослове, и належащую мглу языков разгнати, прося нам мира и велия милости». (Тропарь Иоанну Богослову)

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках