Ю…Что ни день, то снова поиск, снова – бой Эпизоды реальной работы войскового спецназа в Чечне Согласно сложившейся еще в советские времена традиции, подразделения войсковой разведки отличаются от своих собратьев по спецназовскому братству изрядной скромностью. Они обходятся без красочных шевронов с оскаленными звериными пастями, избегают романтически - грозных наименований вроде «Рысь» или «Беркут», ограничиваются безликим обозначением - в\ч №... . И вроде как смерились с прозвищем данным им военными корреспондентами – «волкодавы». Они спокойно относятся к тому, что результаты их работы из высших политических соображений приписывают другим. Войсковые разведчики стараются не попадать в объективы телекамер, и к PR относятся, мягко говоря, прохладно, но не потому что им нечем гордиться - практически вся «черновая» работа в горячих точках ложиться на их плечи. Тем интереснее будет предложить читателю воспоминания бойца войсковой разведки с позывным «Старый» о нескольких эпизодах войны на Северном Кавказе, в которых ему довелось принять участие. КОЛДУН Разведгруппа десятые сутки мотается по горно-лесистой местности. Сухой паек, выданный на трое суток, благополучно закончился еще 5 дней назад. Все 15 человек, включая командира, голодные и злые, как собаки. Пройдены десятки километров, исследовано множество идеальнейших мест для баз и опорных пунктов противника. А результатов нет. Нет баз, нет складов, нет лагерей, нет, наконец, и самого противника. Те три пары, которых мы взяли по-тихому третьего дня – не в счет. Здесь должны быть большие силы духов, по задаче до пятисот человек. «Гелаевские волки». Сквозь землю они провалились, что ли? Командир уже несколько раз докладывал по радио результаты, вернее их отсутствие, но начальство гнет свое: плохо ищите, ищите лучше. Забираемся на очередной хребет. Высота - 2,5 км над уровнем моря. Буковый лес остался внизу, а здесь альпийские луга. Тишина, покой, как будто войны и не было никогда. Красивый, величественный вид открылся нам с этого хребта. Мы в сердце горной Чечни. К югу – Главный Кавказский Хребет, покрытый вечными снегами, к северу – местность опускается, просматривается вплоть до плоскости, покрытой дымом. Несколько «оживляют» панораму два огромных нефтяных факела над Грозным. Еще несколько разбросаны на равнине, на Сунженском и Терском хребтах. Напоминают, так сказать, о присутствии человека. Группа привычно расположилась «в круг» (то есть заняла круговую оборону), лежим, наблюдаем по секторам, как учили. Только капитану нашему не лежится, переходит с места на место, то там присядет, то здесь. Капитан у нас – афганец. Один из немногих «могикан» сохранившихся в спецназе. Зубр специальной разведки. Чутье у него потрясающее, а нервов, похоже, нет совсем. Во всяком случае, не видно, чтобы они были. Во всех ситуациях спокоен, как танк. После выпуска из училища ни одного дня мирной службы, везде год за три. Возраст 31 год, а выслуги – 35 лет! Высокий, худой, внешне выглядит на 25-27 лет, заглянешь в глаза – там мудрость нескольких жизней. Одним словом – КОМАНДИР. Его сверстники – в майорах, подполковниках, а он все еще капитан. Характер. Подозвал нас - головной дозор, показал точку на карте: «Через полчаса группа должна быть здесь, иначе не успеем». Расстояние изрядное, и куда не успеем, спрашивать было уже некогда. Бегом, шагом, бегом, шагом, иначе к чему-то там не успеем (знать бы еще, к чему и куда?). Влетаем в лес, скользим бесшумно от дерева к дереву, лес затаился, даже пташки замолчали. От этой настороженной тишины «шерсть на холке встала дыбом». Похоже, сейчас мы и узнаем точно, к чему это мы так спешили.… Подошли к тропе. Она, извиваясь по узкому ущельицу, уходит вниз. Команда командира: «Стоп! В круг! Минеры – ко мне»! Группа разбежалась, заняла позиции. Мы подослали заместителя командира группы к капитану узнать – что дальше? Оказывается, будем ставить минную засаду, управляемый вариант: скоро здесь будут духи! Уверенность командира в этом просто поражала. Откуда она? Может просто «тихо шифером шурша – крыша едет не спеша?». То, что на голодный желудок у людей случаются глюки, это я на себе испытал, но чтобы до такой степени?! Пока эти мысли носились в голове, руки привычно занимались делом: достал из рюкзака две МОН-50 (противопехотные мины направленного действия), установили, замаскировали, протянули провод, проверили….У нас с напарником нашлось четыре мины, да еще штук 8 – 10 у остальных. Распределили их на пять взрывных машинок, расположились, замаскировались. Ждем. Командир по радио будет называть номера, а мы – нажимать на кнопки. Наш номер третий. Ждать пришлось недолго. Не прошло и получаса, как показался головной дозор духов. Пять человек. Основная группа шла почти вплотную. Идут беспечно, расслабились, видно чувствуют себя хозяевами. Когда посчитали их всех – появился легкий мандраж. Еще бы – тридцать человек, обвешанных самым разнообразным оружием, самоуверенные, бородатые, здоровые, как лоси, разговаривают громко, хохочут. Наемники. Как такую силищу одолеть? Все наши усилия показались мне тогда нелепыми и глупыми. Да они нас просто затопчут. Духи были уже в 20-30 метрах под нами, напряжение возросло до крайнего предела, а командир все еще не давал команды. И вот, когда уже показалось, что колонна прошла и мы опоздали, в наушнике звучит спокойный, как за столом, голос капитана: «Третий - контакт!». Трясущейся рукой бью по кнопке пьезоэлектрической машинки. Напряжение было так велико, что взрыва практически и не слышал. Черно-красные вспышки, облака пыли там, где были МОНки и как будто бы пластилиновые фигуры людей, сминаемые смертоносными потоками осколков. В наушнике продолжал звучать спокойный голос командира: «Первый - контакт!», «Пятый - контакт!», «Второй и четвертый - контакт!»… То, что происходило под нами - не поддается описанию. Наверное, вот так и выглядит в действительности кусочек ада. Все произошло в течении пяти - максимум десяти секунд. Никто из них, по-моему, просто не понял, что происходит. Смерть, витающая над тропой, ощущалась кожей, как будто кто-то накрыл это место чем-то темным. Но вот взвился легкий ветерок, отнес дым в сторону, и перед нами открылась картина разгрома бандитов, разгрома полного и окончательного. Из 30 духов не выжил никто. Когда по команде командира досмотровые группы спустились на тропу, все были либо мертвы, либо «доходили». Быстро расстелили плащ – палатки, оружие, боеприпасы, документы - все на них, трупы в сторону, привалили ветками. Через 20 минут группа, тяжело навьюченная трофеями, потянулась в гору. Марш-бросок км на 15, не меньше. Все это время нас всех мучила только одна и та же мысль - как, каким образом он догадался, что здесь будет проходить группа духов? Колдун, не иначе… На первом же привале мы, несмотря на дикую усталость, подступили к капитану с мучившим нас вопросом: Как он сумел определить место встречи? И что же мы получили в ответ? – «Почувствовал!». И все! Поневоле начнешь верить в телепатию и прочий «третий глаз»... РАЗВЕДКА БОЕМ Один из странных законов войны таков: что когда ты идешь на задание в своей штатной группе, слаженной, натасканной на любые виды боя и готовой ко всяким неожиданностям, то далеко не факт, что «эти неожиданности» будут. Но стоит попасть в «сводную» группу, заранее планируемую в резерв и потому собранную с миру по нитке, то неожиданности, одна за другой, сыплются как из «рога изобилия». Так произошло и в этот раз: мы были в резервной группе, собранной со всей нашей роты на всякий случай. Первоначально ничего не предвещало грядущих событий, в которых нам вскоре предстояло принять участие. Две наших группы по 13 душ каждая, были выведены в резерв на временную базу отряда в районе Новых Атагов. Отдыхаем, восстанавливаем силы, отъедаемся. Резерв – он и есть резерв. Но идиллия продолжалась недолго. Через пять суток, в 6.00 нас подняли по тревоге, а в 6.20 мы были уже в воздухе. Буквально через 7 – 8 мин полета садимся неподалеку от какого-то села. Наш командир, молодой лейтенант, побежал на КП (командный пункт) получать задачу, мы же, как и положено, расположились «в круг». Сидим, ждем. Село в 2-2,5 км от нас методично обрабатывает артиллерия и тройка вертушек. Причем настолько спокойно и деловито, что нисколько не нарушает красивый пейзаж, а даже, как бы дополняет его. В составе нашей группы в тот раз был старшина нашей роты. Случай вообще-то редкий в спецназе – его задача проводить и встречать группы, а не мотаться с ними на выходы. Но парень он у нас боевой, надежный, решил проветриться и никто против не высказался. Старшина, он и в Африке старшина, малый оборотистый, шустрый, побежал к пехоте за водичкой. Возвращается с КП командир и доводит задачу: «Мужики, нужно штурмануть вон то сельцо, начало атаки в 13.00». Ну что же, штурмануть так штурмануть, не в первый, дай Бог, не в последний раз, а к не целевому использованию спецназа все уже давно привыкли. Народ у нас хоть и разношерстный, да тертый, битый. Справимся. Ну, а пока время позволяет, можно и перекусить. Здесь нужно пояснить: если ты поел и сразу в бой, то любое попадание в брюшину - стопроцентная смерть, а если после еды прошло 4 часа и больше, то не страшно - пища уже более – менее усвоилась, и заражения не будет. Хоть и небольшой, а шанс. Все посмотрели на часы: время 8.00, до боя 5 часов, достали сухой паек и принялись вкушать. Между тем, возвращается старшина с двумя баллонами воды, подсаживается к командиру и, уяснив задачу, тихо так, проникновенно спрашивает: - Лень, а Лень, а ты знаешь, что это за сельцо, там, впереди, что мы нынче штурмовать собрались? Сияющий молодостью и здоровьем лейтенант с набитым ртом качает головой и тянется за баллоном с водой. А старшина также тихо и внушительно продолжает: - Лень, мазутеи (пехотинцы, танкисты, артиллеристы - на сленге спецназа и десантников – А.С.) рассказали, что это Бамут. Его три дня назад ДШБ (десантно-штурмовой батальон) пытался взять, усиленный танками. Командир перестал жевать и замер с протянутой рукой, а старшина невозмутимо продолжает: «Лень, у них потерь было 75 двухсотых-трехсотых и несколько танков они потеряли». Командир с усилием проглотил, чего жевал, хватанул воды прямо из баллона, приказал всем ждать и убежал на КП уточнять задачу. Народ тем временем, посерьезнел и задумался. Тыловым, понятно, веры нет никакой. Но даже если десантура потеряла не 75, а 25 убитыми-ранеными, то нас всего 26 человек в 2-х группах. Может, есть смысл, кого-нибудь оставить на развод, на всякий случай? Между тем, приехал наш комбат, пошел на КП. Народ с большими звездами на погонах начал движение туда и обратно. Все озабоченные, деловые, с бумагами. Солдатское чутье подсказало, что игра пошла по крупному. И главной картой на этот раз, похоже, будем мы. Ощущение, должен сказать, не из приятных. В двенадцатом часу появляется снова сияющий лейтенант с картами района, садится и ставит задачу: нам дают 10 танков, несколько БМП, следом пойдет ОМОН, мотострелки и прочая братва. Называться наши действия будут в зависимости от результата: Если закрепимся - то, стало быть, удачным штурмом мощного укрепленного района. Если нет, то гораздо скромнее - разведкой боем. Причем особое внимание рекомендовано обратить на мины и снайперов. Ну, что же, задача ясна, и мы пошли пообщаться с танкистами. У них на пушках и башнях были написаны женские имена. Интересно, танк, он же трактор -существительные все-таки, мужского рода, причем здесь Наташа да Тамара? Вежливо интересуемся, чего это они намалевали? Все это чумазое танковое воинство, после неудачи с десантурой, на нас, одетых кто во что, и без знаков различия, посматривало снисходительно и с явным недоверием. А когда узнало, что нас всего двадцать шесть, прямо-таки и сникло. А имена женские, мол, потому, что машина - существительное женского рода и отношение к ней соответственно, трепетное и нежное. Воистину - что война, что клиника - слова синонимы. Должен сказать, что с командирами мне всегда везло, лейтенант наш был хоть и молодой, да толковый. Быстренько договорились с танкистами о взаимодействии и распределили машины между подгруппами. Решили слишком не мудрить, идти 100 -150 метров впереди танков, чтобы не подпустить к ним гранатометчиков, радиосвязь согласовали, да еще и трассерами договорились давать целеуказания. Ну и как водится, условились «на берегу», что если хоть один экипаж нашу боевую двойку или тройку бросит и включит заднюю, с того света вернемся и ухи поотрываем. Намекнули, между прочим, что в окрестностях наших много лазает, чтоб не думали, что нас здесь всего - ничего. На деле так оно и было, почти весь наш отряд мотался вокруг этого Бамута. 13.00 - команда «по машинам». Сели на броню, поехали. Подъехали к северо-западной окраине, спешились, построились в боевой порядок. Придали нам двух поводырей с собаками, обученными вынюхивать мины, поставили их впереди меня (я шел первым в головном дозоре). Трава - по грудь, и я у поводыря интересуюсь: растяжки собачки тоже находят? Тот головой крутит - нет, на растяжки не обучены, можем подорваться….Секунда, что мы с командиром смотрели друг другу в глаза, показалась мне получасом, не меньше. Наконец он принял суровый вид, нахмурился и приказал: собак - назад! «Старый» - вперед! Вот так и вышло, что пришлось мне включить свое человечье чутье и повести группу вместо собаки. Не могу сказать, что нюх у меня лучше собачьего, но прошли чисто. Наверное, повезло. Ну, а дальше, собственно, ничего интересного не было. Все как обычно: попадаем под огонь, залегаем, показываем своему танку, откуда по нам стреляют. Он со страшной силой бабахает, огневая точка замолкает, а мы идем дальше. За нами в 100-150 м ползет наш «личный» танк. Были, правда, попытки гранатометчиков подпалить хоть один из танков, но наше «священное чувство собственности» не оставляло духам никаких шансов. Танкисты, в свою очередь, ни разу не промазали, не подвели, а аккуратно, со снайперской точностью укладывали снаряд за снарядом туда, куда мы их и просили. В общем, сплошная идиллия, классический «бой в населенном пункте», чтобы там не говорили про отсталость и устарелость Боевого Устава Сухопутных Войск. Словом, к вечеру дошли до площади, слева кладбище, права школа, закрепились, к ночи нас сменили мотострелки, а мы вернулись на КП. На следующий день вторая наша группа тем же порядком дошла до конца «сельца» и все передали пехоте. А потом танкисты угощали нас техническим спиртом, говорили нам разные приятные слова, мол, с вами ребята, можно смело лезть в любую дыру и ничего не бояться. Мы, в свою очередь тоже похвалили их от души, словом, расстались мы с ними далеко за полночь, с полным, так сказать, обоюдным удовольствием. На следующий день, или через день, точно не помню, прилетел командующий СКВО. С ним, как водится, пестрая толпа телерепортеров. Мы сопровождали их всех на своих БТРах. Съездили колонной в ракетную часть, что под Бамутом, посмотрели на подземный город, саперы его подорвали, затем в само село, до самого конца. Периодически останавливаемся, генерал Шаманов (он руководил штурмом "Бессмертной крепости Бамут") командующему что-то показывает, рассказывает, телевизионщики снимают. И все норовят на нас камеры направить. Мы уже и косынками пообвязались по самые глаза и предупредили, что не нужно нас снимать, секретность, все–таки, а их как мух на мед на нас тянет. Несознательные…. Вдруг в конце села выстрелы. Мы быстренько рассредоточились «в круг», высматриваем противника, БТРы башнями крутят, цель ищут, а наши охраняемые что-то и ухом не ведут. Странно. Когда разобрались, выяснилось, что это Невзоров фильм снимает про «Гюрзу» и «Кобру». Кувыркаются там перед камерой пара разряженных парней, выбрали самый целый, а потому безопасный дом и давай самоотверженно над ним знамя поднимать. Победа, значит. Говорят, что мы там уничтожили более 350 духов. Не знаю, не считал, не до того было, но вот то, что своих ни одного не потеряли – это точно, ни царапины у всех, только контузии от танковых выстрелов. Потом уже «дома», на Ханкале, я узнал подробности того, что происходило на КП у Шаманова. Сначала лейтенант, затем комбат, пытались убедить генерала, что на штурм такой крепости, как Бамут нельзя посылать разведку. Этот вид боя нам не свойственен, мы люди лесные, специально подготовленные для самостоятельных действий в длительных рейдах по горам и долинам. Нас и так бросают во все дыры. (А Бамут действительно был очень грамотно и добротно подготовлен к обороне).Сколько же можно? Шаманов все это выслушал и сказал, как отрубил: раз вы элита, то и докажите это на деле. А раз вы еще и разведчики, то это и будет называться «разведка боем». Он действительно, жесткий командир. Десантник. Они там все такие. Ремесло накладывает печать на человека, а не наоборот.

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках