Президент Дж.Буш выиграл выборы и продолжил выполнение своих полномочий на новый четырехлетний цикл. В силу разного рода причин его победа оказалась важна для России. Не потому, естественно, что руководство России воспылало к Бушу особой любовью. Но и не потому, что не было особой разницы в претендентах на пост высшего руководителя США. Выбор был по принципу – «кто меньше навредит» интересам России. Особенно, на постсоветском пространстве. Будем надеяться, что президент России Владимир Путин, точно так же, как он оказался прозорлив в своем предвидении итогов американских выборов, так же будет прозорлив в понимании будущих действий новой - старой американской администрации. Хотя, вероятнее всего, подтвердится прекрасная русская пословица про хрен, который редьки не слаще. Ибо видеть Россию в качестве полноправного партнера в установлении нового мирового порядка, не желала бы никакая администрация в Вашингтоне, независимо от ее партийной принадлежности. Не будем забывать о развязанной американцами, в том числе, и вопреки мнению России, войне в Ираке, и о нескрываемых усилиях американцев даже силовым способом сменить режим в Иране. А отношения России с Ираном – довольно не плохие, можно сказать – стратегически развивающиеся. Но, может быть, Буш продолжит свою более поступательную, в отличие от своих европейских союзников, линию на понимание, сочувствие и поддержку борьбе России с одним из боевых отрядов международного террористического синдиката в лице бандформирований Басаева – Масхадова. Одно это уже оправдывает нескрываемые (и очень политически рискованные) симпатии российского президента в адрес Буша. Вместе с тем, думается, администрация Буша в новом четырехлетии могла бы тесно сотрудничать с Россией и в плане формирования адекватной реакции на новые вызовы. В первую очередь, на вызов международного террористического интернационала. Не важно, в чьем лице. Будь то террористы, преступно прикрывающиеся гуманистическими идеями священного Корана, или последователи неонацизма, вновь поднимающие голову в Европе. К сожалению, в общественном мнении в США и Европе уже налицо наличие антиисламской истерии. Да и в России есть тревожные признаки надвигающейся исламофобии. Надо бы и в этом вопросе российской политики и российского бытия научиться отделять зерна от плевел. Потому, как Россия – это и страна традиционного распространения Ислама. И приверженцев исламской религии в России, судя по демографическим прогнозам, в перспективе меньше не станет. Уверен, российское руководство это понимает, и внимание к народам России, традиционно исповедующим исламскую религию, уменьшаться не будет. Будет только возрастать. Думается, общей политике веротерпимости и межнационального согласия в России будут только способствовать публичные общения высшего российского руководства с гражданами России – мусульманами по вероисповеданию и их признанными российским законодательством общественно-религиозными объединениями. Вопрос этот представляется очень актуальным в ситуации, когда кое-где не прочь были бы видеть именно Россию на передовых рубежах столкновения т.н. «цивилизованного мира» с миром Ислама. Этот вопрос тесно увязан и с проблемой сотрудничества (а не соперничества) в регионах традиционного присутствия России, там, где есть ее жизненные интересы. Один из них – Центральная Азия. До последнего руководители государств этого региона (за исключением, пожалуй, действительно эффективного президента Казахстана и интеллигентного президента Кыргызстана) довольно удачно использовали российско-американское соперничество как инструмент упрочения (а сейчас уже – удержания на плаву) своих режимов. Теперь здесь Россия и США могли бы действовать согласованно в интересах не только стабилизации ситуации, но и развития этих стран (а это возможно только при наличии политических и экономических свобод). Понятно ведь, что дальнейшее обнищание населения упомянутых выше стран региона – это и есть питательная база и социальная опора исламских радикалов. На деле в упомянутых странах Центральной Азии в действительности произошло не становление национальной государственности. Не считать же, в конце-концов, таким «становлением» установку множества памятников в честь самого себя, любимого. Или в честь самых кровожадных воителей средневековья, которые, узнай они о сем, несказанно удивились бы тому, что в одночасье стали «национальными героями» для наций, о существовании которых они и не подозревали. На деле эти страны стали похожими чем-то на личные вотчины «вождей» и семейно-родственно-бюрократических кланов. В этих странах налицо отсутствие единства власти и закона. Власти стремительно теряют доверие своих обществ. Сами общества подтачивают изнутри смертельные недуги, проявляющиеся социальным недовольством людей своим положением, признаками бунтарства и мятежности. Не приходится даже говорить о заметных приметах формирования профессионального парламента, сильной исполнительной власти и независимой судебной системы, развитого местного самоуправления. Царящее в этих странах вызывающе откровенное разнузданное взяточничество и цинизм, лицемерие, помноженное на проявления нарушений принципов справедливости, прав человека, насилие разлагает все и вся. Все это и другое не может не вести к вырождению общества, в котором получает распространение ориентации массового сознания на правовой нигилизм и насилие. Разве можно в таких условиях говорить, что правители в этих государствах могут предложить своим гражданам идеи и программы, способные сделать так, чтобы у людей различного этнического происхождения, вероисповедания, социального происхождения проснулся единый дух, внутренне осознанная потребность строить общие планы и устремляться в будущее, на основе общего желания жить на этой земле и готовности преодолевать невзгоды, трудности. В силу вышесказанного, стратегическое партнерство России и США в отношении обеспечения стабильности и развития Центральноазиатского региона становится очень актуальным. Ключевыми элементами в этом партнерстве могли бы быть: - со стороны США – это понимание и непротивление российской политике по вовлечению центральноазиатских государств в военно-политические союзы, связанные с механизмами коллективного отражения экспансии радикальных исламистов (то, что толибы – не первое, но и последнее движение в рамках идеологии религиозной экспансии, наверное, понятно); это понимание Вашингтоном того факта, что российские инвестиции в страны Центральной Азии – это шаги к воссозданию нормальной свободной зоны торговли, так как делают сами США в своем полушарии и со своими соседями; - с российской стороны – это понимание американской политики, направленной на соблюдение политических и экономических свобод в странах Центральной Азии. Причем не только понимание, но продвижение демократии в этих странах с учетом степени общественного развития. Всякие «революции роз» могут иметь сложные последствия в Центральноазиатском регионе, где правители за время независимого существования сделали все, чтобы максимально маргинализировать свое население. Поэтому Россия более гибче может способствовать демократизации центральноазиатских обществ, живущих в условиях тоталитарных режимов. Думается, для такого обоюдного понимания созрели влиятельные элиты в России и США.

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках