ИА "Росбалт"

Саакашвили готов стать армянином и осетином

Президент Грузии Михаил Саакашвили сообщил сегодня на встрече с сотрудниками спецслужб, что возмущен возникшими в последнее время разговорами о национальной и этнической принадлежности лиц, подозреваемых в совершении террористических актов в стране. «Сейчас часто говорят о национальности и этническом происхождении подозреваемых в терроризме. Эту тему подхватили масс-медиа и некоторые политики. Они явно подчеркивают, что он (Арутюнян — «Росбалт») — армянин, и гранта была армянского производства. Для меня это не имеет никакого значения», сказал Саакашвили. По его словам, жена погибшего сотрудника спецслужб Зураба Квливидзе, который посмертно награжден орденом Вахтанга Горгасала — армянка. Квливидзе выполнил приказ, и ценой собственной жизни при задержании оставил в живых Владимира Арутюняна, подозреваемого в попытке теракта на площади Свободы в Тбилиси во время выступления Джорджа Буша.

Армяне и осетины, люди других национальностей, проживающие в Грузии, «это наши люди, дети нашего государства», — подчеркнул Саакашвили. — «Вчера я слышал по телевизору: осетины сделали то, да осетинские села. Я хочу вам сказать: существуют осетины, которые взорвали здание полиции в Гори, но существует осетин, который во время войны в Абхазии совершил сотни боевых полетов и награжден государством за геройство. Первый погибший сотрудник патрульной полиции тоже был осетином — он защищал общественный порядок в Тбилиси», напомнил Саакашвили. «Если кто-то ненавидит армян, я буду армянином, если осетин — буду осетином, оставаясь при этом грузином», — заявил он. Грузинский президент также сообщил, что в стране кончилось время, когда людей разделяли по национальной и этнической принадлежности. Что же касается преступников, то этим грешат и грузины, заметил он.

Во вторник Саакашвили также вручил орден Вахтанга Горгасала грузинскому полицейскому Давиду Надибаидзе. Он подобрал гранату, брошенную на площади Свободы, и вынес ее в руках с площади, подальше от людей. Напомним, что эта операция была чревата в первую очередь для самого Надибаидзе. Но она была исполнена так незаметно и спокойно, что не вызвала паники и давки в толпе.