Интервью с министром иностранных дел Ирака Хашидом Зибари - Как развиваются отношения между Россией и новыми властями Ирака? - Как вы знаете, в сентябре этого года в Нью-Йорке прошла встреча президента России Владимира Путина и президента Ирака Джалала Талабани. Недавно с первым визитом в Багдаде побывал секретарь Совбеза России Игорь Иванов. Мы обсуждаем двусторонние вопросы между Россией и Ираком. Вы знаете, что исторически сложилось так, что наши страны связывают прочные давно существующие отношения. Кроме этого, существуют общие взаимные интересы наших народов, которые не зависят от политических событий, тех или иных политических режимов или политических процессов. Сейчас мы крайне заинтересованы в том, чтобы ознакомить российское руководство с политической ситуацией, складывающейся в Ираке, ситуацией в области безопасности. Мы чрезвычайно ценим позицию России, как государства, играющего чрезвычайно важную роль в международном сообществе, как государства – члена Совета безопасности ООН. Мы положительно оценили позицию России по продлению мандата многонациональных сил, которые находятся в Ираке. Ситуацию в Ираке можно охарактеризовать, как решающую и поворотную. Все усилия, жертвы, все шаги в течение последних двух лет не напрасны - в ближайшее время определят лицо нашей страны. В недалеком будущем состоятся всеобщие выборы. Поэтому мы заинтересованы в том, чтобы узнать мнение российского руководства по этому вопросу. - Выборы в постоянные органы власти должны стать началом восстановительного процесса в стране. Каким будет облик Ирака в будущем? Какие приоритеты будут поставлены во главу всей политики? - Напомню, что нынешнее правительство выполнило свои обязательства по подготовке проекта постоянной конституции страны. На референдуме за этот проект проголосовало около 10 миллионов граждан Ирака. Этим мы сняли много проблем, которые вызывали разногласия в иракском обществе. Относительно того, каким будет лицо нашей страны в будущем… Будет единая демократическая республика с плюрализмом, где важная роль будет отводиться месту властей и закону. Будет учтен и принцип соблюдения прав меньшинств со стороны большинства населения. Многие политические и религиозные силы нашей страны пошли на взаимные уступки ради достижения компромиссного варианта конституции. Выборы пройдут 15 декабря этого года. И очень важно то, что явка на них обещает быть очень высокой. Интерес к выборам чрезвычайно большой. Центризбиркомом нашей страны было зарегистрировано около 200 объединений и структур, которые изъявили желание участвовать в выборах. И я думаю, что конкуренция будет высокой. Появится новая политическая сила. И мы надеемся, что будущее правительство будет более цельным и представительным. А ситуация при этом правительстве, полномочия которого продлятся 4 года, станет более стабильной. Еще раз отмечу, что правительство со своей стороны приложило немало усилий, чтобы вовлечь в широкие народные массы для участия в политических процессах, происходящих в стране. В частности, исполнительная власть согласилась внести изменения, которые предлагал новый парламент Ирака. Вместе с Лигой арабских стран приложено немало усилий для того, чтобы провести подготовительное совещание о достижении национального примирения, которое в эти дни проходит в Каире. Цель этого подготовительного совещания - побудить максимальное число иракцев принять участие во всеобщих выборах. Последние контакты с нашими представителями в Каире свидетельствуют о том, что эти усилия не пропали даром. Критерием успеха будут два вопроса. Первый – это договоренность по общей политической концепции. И второе – достижение договоренности по механизму подготовки общей конференции, которая будет проведена в Ираке в начале следующего года. - И все же в этой ситуации вопрос безопасности по-прежнему выходит на первый план… - Для правительства, для всей страны по-прежнему существует большая опасность. Мы ожидаем, что террористические акты и акты самоубийств будут продолжаться в будущем. Их цель – сорвать политические процессы, которые происходят в стране, подорвать позицию властей и будущего правительства. И поэтому мы ожидаем, что чем более успешными будут наши шаги по достижению национального согласия, тем более ожесточенными станут их вылазки и нападения. Но мы - оптимисты, потому что видим большое и широкое участие народа в предстоящих выборах. Мы - оптимисты, потому что нас поддерживают арабские страны. Наконец, потому что новое правительство будет отражать взгляды и позицию всех религиозных и политических слоев, которые представлены в стране: и шиитов, и суннитов, и курдов, и христиан, и других. Мы надеемся, что эти положительные процессы приведут к изоляции тех саддамовских, экстремистских кругов, которые пытаются сорвать политический процесс в нашей стране. Нужно сказать, что ситуацию в Ираке нельзя рассматривать изолированно от ситуации в регионе в целом. Мы обращаем внимание на вмешательство в наши дела со стороны некоторых соседних государств. Надеемся, что путем диалога и переговоров сумеем свести к минимуму тот вред и ущерб, который наносят общему делу факты иностранного вмешательства в наши дела. - На кратком брифинге с главой МИДа России Лавровым затрагивался вопрос о российских контрактах в Ираке. Некоторые специалисты и аналитики утверждают, что этот вопрос лучше рассматривать с Соединенными Штатами. Вы согласны с таким утверждением? И второй вопрос касается подготовки иракских полицейских и сотрудников спецслужб в России. Насколько это соответствует действительности? - Заблуждение состоит в том, что предлагают разговаривать с американцами, как с хозяевами положения, как будто иракское правительство не обладает ни властью, ни соответствующими полномочиями. Это глубочайшее заблуждение. Вопрос контрактов касается иракского правительства и соответствующих российских компаний. Как вы знаете, эти контракты были заключены во времена Саддама Хусейна. И Саддам их расторг, потому что он не выполнял свои обязательства. Да, проблема существует. И к ней мы относимся с пониманием. Я еще встречусь с председателем компании «Лукойл», и мы будем обсуждать этот вопрос. После выборов будет сформировано новое правительство. Мы будем вести дело так, чтобы создать соответствующую специализированную техническую комиссию, которая займется решением вопросов российских контрактов. Национальная промышленность Ирака основана на принципе свободной конкуренции. Нельзя говорить, что существуют предубеждения или попытки лишить какую-то из российских компаний участвовать в разработке того или иного нефтяного месторождения. Что касается вашего второго вопроса, то еще во время встречи в Нью-Йорке с Владимиром Путиным мы выдвинули предложение: Россия могла бы рассмотреть вопрос своего участия в подготовке кадров спецслужб, полиции Ирака, укрепления их позиций. И чем быстрее эти позиции укрепятся, тем быстрее произойдет вывод иностранных войск с территории Ирака. Мы приветствуем любую инициативу в этой области. - То есть, все российские контракты, которые были заключены при Саддаме Хусейне, будут рассмотрены специальной комиссией? Какова судьба старых контрактов и перспектива новых контрактов? На пресс-конференции с Лавровым вы упомянули о содействии России в обеспечении безопасности в регионе … - Да, у России хорошие отношения с соседями Ирака, особенно с Сирией и Ираном. Существуют обязательства, договоренности, соглашения, заключенные с этими странами, которые свидетельствуют о сотрудничестве. И существует не одна резолюция Совета безопасности, которая обязывает страны- соседи Ирака взаимодействовать с иракским правительством в области обеспечения безопасности. Есть десятки резолюций на этот счет, принятых Лигой арабских стран. Существует резолюция Организации Исламская конференция и группы стран – соседей Ирака. Поэтому мы будем использовать все возможности для того, чтобы убедить эти государства соблюдать взятые на себя обязательства. Что касается контрактов, заключенных с российскими компаниями, то здесь существуют особенности. Например, когда началось выполнение части какого-то контракта, Ирак находился в состоянии блокады. Но политическая система изменилась. Естественно, данные компании заинтересованы в том, чтобы продолжать выполнение этих контрактов. И существуют юридические разногласия между иракской и российской сторонами. Поэтому мы заинтересованы в том, чтобы решить этот вопрос с технической точки зрения, лишив его политической подоплеки. - Сейчас много говорят об иностранном вмешательства в дела Ирака, в том числе и со стороны соседей. Как вы расцениваете последние шаги сирийского правительства, которое объявило о закрытии своих границ, стремясь предотвратить проникновение боевиков в Ирак? - У нас, действительно, существуют проблемы со странами–соседями, в том числе и с Сирией. Мы не являемся стороной, которая участвует в усилиях Соединенных Штатов, направленных на изоляцию Сирии. У нас и своих забот хватает. На днях встречался с министром иностранных дел Сирии и объяснил ему, что позиция, которую занимает наша страна, не является не позицией какого-то человека, политика или партии. Это позиция иракского правительства. Мы знаем о тех шагах, которые предпринимают сирийские власти по контролю над границами и усилению контроля над приезжающими в страну, теми, кто ищет работу и другими лицами. В интересах Сирии занять положительную позицию с конкретными шагами для того, чтобы убедить нас в том, что они действительно сотрудничают с соответствующими органами для решения этих проблем. Мы выступаем против любого вмешательства в наши дела со стороны Сирии и других стран, так как это отрицательно сказывается на политических процессах, которые происходят в нашей стране. - Какие страны Вы имеет в виду? - Да, все эти страны-соседи в той или иной степени вмешиваются. Но вмешательство бывает разным. Например, можно говорить о вмешательстве Ирана. Мы не отрицаем, что существуют такое влияние и попытки воздействия на процессы, происходящие в нашей стране со стороны Ирана. Но это вмешательство не сводит на нет усилия нашего правительства, не влияет на него отрицательно каким-то образом, чтобы мы выступали резко против. Иранские власти готовы обсуждать этот вопрос. То есть их политика не заключается в том, чтобы все и всегда отрицать, как говорят некоторые. Но ведь бывает и другого рода вмешательство – когда проводится шумная пропагандистская, подстрекательская кампания, направленная против нашей страны. Естественно, это вмешательство иного рода. Большинство террористов – самоубийц, одиночек и состоящих в группах, - не иракцы. Они приезжают извне. Но мы же не обвиняем какое-то государство, если его представитель замечен в таких попытках или таких актах. Существует разница между официальной и другими позициями. - Что советует российское руководство относительно политического будущего Ирака? - Российское правительство поддержало политический процесс в Ираке выборы, референдум и предстоящие выборы. Позиция России по резолюции 16-37 Совета безопасности о продлении полномочий многонациональных сил в Ираке на один год сыграла большую роль. Российское правительство заинтересовано в том, чтобы политический процесс в Ираке носил универсальный характер и включал в себя участие всех слоев иракского общества. По поводу нашего диалога со странами–соседями существуют проблемы. В ходе переговоров мы договорились, что этот диалог должен продолжаться. Мы договорились, что после завершения переговорного процесса все эти вопросы должны быть поставлены в повестку дня и необходимо предпринять усилия для их решения. - Через иракские границы все равно проходят боевики, большинство их которых являются выходцами арабских государств. Рассматриваются ли Багдадом особые меры безопасности, учитывая взаимоотношения между арабскими государствами, отношениями, скажем, Сирии и США? Ведутся ли переговоры по вопросам безопасности с Кувейтом и Саудовской Аравией? Имеют ли место разногласия в иракском правительстве по поводу того, как относиться к боевикам и террористам? Есть ли польза от переговоров с ними? - Никаких противоречий и разногласий по поводу отношения к террористам в иракском правительстве нет. Никаких переговоров не может быть ни с террористами, ни с убийцами иракских граждан, ни с преступниками. Все, кто верит в политический процесс, его перспективу, приглашаются принять участие в нем. Что касается так называемого сопротивления, то это люди, у которых нет ни политической программы, ни политической платформы, нет ничего конструктивного, что можно было бы обсуждать. В Ираке еще существуют элементы, которых мы называем баасистами, саддамистами, остатками разгромленного режима, которые мечтают о том, что можно поменять время вспять, о том, чтобы управлять по-своему нашей страной и не позволить этого делать законным властям. Но если они захотят участвовать в политическом процессе и придут на избирательные участки, никто не будет возражать. И вы, живущие в России, также прошли через большие перемены, через исторический поворот, который произошел в вашей стране. В то же время, мы не считаем, что баасистская партия Саддама способна соответствовать новым условиям в Ираке, которые диктует сама жизнь. Террористические группы, которые пытаются сорвать политический процесс и посеять страх и террор, мы не считаем способными войти в восстановительный процесс. Эти люди не верят ни во что, выступают против того, чтобы мы построили единое демократическое общество, против политического плюрализма и равных прав мужчин и женщин, против всех процессов, за которые мы выступаем сейчас и ради которых мы работаем. Давайте посчитаем, сколько американских и других солдат убито за эти два года в Ираке, сколько иракцев убито в Ираке за это время. Поэтому никаких переговоров не может быть с этими элементами. Что касается вопросов о переговорах с Кувейтом и Саудовской Аравии по вопросам безопасности, то страны-соседи и другие страны в последнее время стали понимать, что другого пути, кроме понимания, не существует. Если террористы успешно действуют на территории одной страны, то существует мало преград для того, чтобы они перешли на территорию другой страны. И то, что произошло недавно в Аммане - я имею в виду теракты в амманских гостиницах – является подтверждением тому, что данная эпидемия может принять необратимый характер. Мы ведем переговоры с Иорданией, Кувейтом и саудовскими властями по вопросам безопасности. Существует понимание необходимости борьбы с терроризмом, теми элементами, которые попадают в наши страны. Что касается фактов попадания, просачивания на нашу территорию тех или иных элементов террористов и экстремистов, надо признать, что они существуют. Здесь очень многое зависит от конкретной политики тех стран, откуда они попадают и от нашего взаимодействия с органами безопасности. - Во времена Саддама Хусейна многие иракские оппозиционеры жили в Сирии. Сейчас, когда оппозиция пришла к власти, не создается ли у Вас впечатления, что она становится инструментом давления на Сирию? Как строятся отношения официального Багдада с Дамаском? - Сирии и президенту Ассаду принадлежит большая роль в том, чтобы приютить представителей иракской оппозиции. Сирия – одна из немногих стран, открывших двери для иракской оппозиции, когда остальные двери были для нее закрыты. Но этот политический капитал, который был вложен таким образом Сирией, оказался, как бы, заброшен и никому не нужен. К сожалению, новое сирийское руководство не с уважением отнеслось к новому иракскому руководству и не взаимодействовало с ним. Мы знаем в деталях, как развивается политическая ситуация в Сирии, как обстоят дела в области безопасности, каков механизм принятия решений. Знаем даже роль отдельных личностей. Поэтому мы делаем различия между официальной позицией и тем, что происходит на самом деле. Но не в интересах Ирака иметь сложные отношения с Сирией, которая сталкивается с проблемами в отношениях с Соединенными Штатами. Дело в том, что мир изменился. Меняется и политическая ситуация. Мы знаем, что есть люди, многие из которых поставили на срыв процесса, который идет в Ираке. За последние два года, образно выражаясь, мы заплатили целым морем крови, но мы не проиграли и не проиграем. Процесс идет вперед, и единственное, что мы просим от сирийских братьев и коллег, чтобы они с пониманием отнеслись к той ситуации, которая у нас складывается. Поверьте, мы многое испытали и многое сделали. Мы не просим невозможного, и не ждем чудес. Я сам имел сирийский паспорт, и когда попадал в аэропорт Дамаска, если у меня не было разрешения соответствующих служб, я не мог войти в этот аэропорт. И этот режим, который мы знаем, на самом деле, не изменился. Да, существующие факты просачивания на нашу территорию экстремистов сначала отрицают, а потом говорят, что, да, там 1200 или 1700 человек из Саудовской Аравии и других стран участвуют в вылазках. Это мы все знаем. Мы чувствуем, насколько сложна позиция Сирии. И в то же время мы знаем, какому давлению они подвергаются. Но если они не будут себя вести мудро и разумно, то дела могут идти еще хуже. Еще существует возможность для смягчения давления на Сирию, как и возможность стать более открытой. Все зависит от сирийского руководства.

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках