Рассказывая мне эту историю, бабушка не могла сдержать слез

Вчера мы всей семьей отмечали светлый праздник Великой Победы нашего народа в Великой Отечественной Войне. Как и множество других семей на всем постсоветском пространстве, мы собрались за столом и поднимали тосты за Победу, за Мир и, конечно же, третий тост за не вернувшихся с той суровой войны.

Я рассказывал своим дочерям о вкладе в Победу нашей семьи, все их четыре прадеда воевали. Мои дедушки офицеры Красной армии.

Арзанов Левон Сумбатович служил на Забайкальском фронте в инженерных войсках. Он — участник войны с Японией. Второй мой дед — Гусельников Виктор Андреевич был войсковым разведчиком, неоднократно ходил за линию фронта, лично брал языков и был награжден двумя боевыми орденами. Один дедушка моей жены Марины — Парфенов Борис Матвеевич служил в органах контрразведки «СМЕРШ», на его счету не одно задержание шпионов и диверсантов, работавших в нашем тылу, а второй дедушка — Джаиани Отари Михайлович был морским пехотинцем Черноморского флота, участником морских десантов в Новороссийске и на Малой земле.

Все наши дедушки, слава Богу, вернулись с войны, и на свет появились наши родители. Из поколения в поколение в нашей семье передаются рассказы о войне, переданные нашими дедами нашим отцам и матерям, теперь мы рассказываем их своим детям, правнукам Победы.

И вчерашний день не стал исключением. Сидя за праздничным столом, мы вспоминали рассказы про подвиги наших дедов. Младшая дочь Милана, которой сейчас 12 лет, спросила меня, что делали наши бабушки во время войны, воевали ли они? Так уж посчастливилось всем нашим бабушкам, что они не участвовали в войне в силу своего возраста на тот момент.

Однако моей бабушке по маме Нине Петровне, которой на момент начала войны было 11 лет, все же удалось увидеть и ощутить, что такое война. Она жила в Пятигорске, помнила, как наши войска держали оборону города, и как одним ранним утром в город въехали немцы на мотоциклах. Они остановились на их улице возле колодца и стали умываться, весело обливая друг друга водой и хохоча. Они, детишки, робко подошли к ним и стали смотреть со стороны, так как боялись, ведь родители говорили, что немцы придут и всех убьют. Но так устроен ребенок, он не верит в зло и в то, что человек, который весело смеется, может его убить. Они подошли к немцам ближе, и те стали брызгать в них водой, призывая к игре. Наши сорванцы не растерялись и тоже стали, набирая из ведра воду в ладошки, обливать немцев. Один из немцев потянул мою бабушку за соломенную шляпку, висевшую на ленте у нее за спиной. Она развернулась и ударила его по руке. Этот немец не рассердился, а что-то сказал остальным, все немцы дружно засмеялись. Потом он достал из ранца шоколадку и протянул моей бабушке, она не взяла ее, а быстро побежала домой, крича своей маме с порога: "Мама, мама, немцы никого не убивают!".

Затем была оккупация, и немцы показали свое истинное лицо. После освобождения за городом в известняковых карьерах найдут сотни трупов замученных ими советских людей. Бабушка в детстве рассказывала мне много историй, но одна из них особо запала мне в душу. Именно ее вчера я рассказал своим дочерям, а сегодня решил поведать и вам. Мне кажется, она заслуживает внимания.

Был жаркий августовский день. В оккупированном немцами Пятигорске на центральном рынке было по воскресному многолюдно. Разваленная немцами советская система снабжения населения продовольствием и другими товарами была замещена капиталистической рыночной моделью. Вся коммерческая и общественная жизнь в городе сместилась на рыночную площадь. Тут можно было купить все и узнать последние новости. На рынке было и много немцев, которые, пользуясь случаем, скупали за бесценок у обнищавшего населения антиквариат и продукты. Моя бабушка, которой было тогда 12 лет, со своей мамой пошла на рынок за едой. Они протискивались между рядами, пока не остановились перед тумбой с объявлениями. Два полицая — мужчина и женщина, одетые в черную форму с белыми повязками на рукаве, при помощи валика приклеивали на тумбу очередной приказ немецкого командования. Рядом с ними для порядка стоял немецкий патруль из трех человек с блестящими горжетами полевой жандармерии на груди.

Вдруг в ясном синем небе над Пятигорском появились два самолета с красными звездами. Сначала толпа заохала, а потом все громче стали слышаться крики: "Наши! Смотрите, наши!". Весь рынок устремил глаза к небу, в котором четко вырисовывались силуэты двух наших бомбардировщиков. Они, казалось, медленно плывут в сторону горы Бештау, слышно, как натужно работают их моторы. И тут им на перехват выходят два немецких истребителя. Начинается воздушный бой — небо разрезают трассы пулеметных очередей. Бортовой стрелок одного из наших самолетов длинной очередью из своих пулеметов сбивает немецкий самолет, тот, густо задымив, уходит в сторону гор. Что тут началось — все люди на площади сотнями глоток закричали: "Ура!" И было им все равно, что в толпе полно немецких солдат, которые тоже с интересом наблюдают этот воздушный бой. В этот момент они опять на короткий промежуток стали свободными советскими людьми, чья армия бьет врага на их глазах, это была всеобщая гордость и всенародная радость. Все громче было "Ура". Люди ликовали и обнимали друг друга. Моя бабушка, с вызовом улыбаясь, посмотрела на немцев и полицаев. Те стояли молча.

Наш самолеты, огрызаясь огнем, начали сбрасывать бомбы на дорогу за городом, послышались выкрики людей "Даешь!" и «Бей гадов!".

Вдруг по толпе прошел тревожный гул. В небе появилось еще три истребителя противника. Они атаковали с ходу, в воздухе задымил один наш самолет и стал резко снижаться. Второй мог еще уйти, но он не бросил раненого товарища и пошёл на разворот, чтобы ввязаться в неравный воздушный бой. Вся стая фашистских стервятников набросилась на него, и ни одного шанса против четырех истребителей у него не было. Раздался взрыв, наш самолет охватило пламя и, разваливаясь на части, он горящим чёрным факелом устремился к земле. Летчики выпрыгнуть не успели, по-видимому, они погибли еще в воздухе. Даже по прошествии 50 лет бабушка, рассказывая мне эту историю, не могла сдержать слез.

…Люди, минуту назад кричавшие "Ура!" и обнимавшие друг друга, вдруг натурально завыли тысячной толпой, заголосили, как на похоронах, женщины, заплакали дети. Для всех них эти погибшие летчики был как их сыновья, мужья, отцы, ушедшие на фронт. Люди просто стояли и плакали, это было всенародное горе, великая скорбь. Боль потери самолётов с красными звездами, этой частички свободной воюющей с врагом Родины, объединила всех наших людей на рыночной площади в своей ненависти к врагу. А немцы, стоящие тут, поняли, что в этом, как им казалось, покоренном городе, они никогда не станут хозяевами потому, что народ люто их ненавидит.

Но в семье не без урода, как гласит старая пословица. Нашлись и в нашем народе предатели. Бабушка рассказала, что, когда наш самолет падал, она увидела, как женщина-полицай, желая, наверное, угодить своим новым хозяевам, начала громко хлопать в ладоши и кричать: "Ура!". Ее крик предательской радости был одинок в этом море людской скорби. Но ожидаемого ей эффекта не последовало — старший немецкого патруля, здоровый рыжий фельдфебель со всего размаха отвесил ей по заднице пинок кованым сапогом.

…Наши вошли в Пятигорск тоже утром. Немцы ночью просто убежали. У того же самого колодца остановилась полуторка. Из нее вышли усталые бойцы в ушанках и телогрейках. К ним тут же подбежала детвора. Один старый усатый солдат с медалью на выцветшей гимнастерке достал из вещмешка белый холщовый узелок, развязал его и протянул на ладони ребятишкам четыре крупных куска сахара. Моя бабушка, которой тогда было 13 лет, взяла один кусочек и сказала «Спасибо!».

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках