Часы от президента России обязывали

— Андрей, что подвигло написать эту книгу?

— Я начал писать ее два года назад. Воспоминания хлынули на меня потоком. Начал с событий в Киеве на Майдане, потом — о Крыме и закончил выходом из Славянска.

Первая часть «Киев» — это рассказ о том, как я рос, почему у меня сформировалась пророссийская позиция, как я попал в организацию «Верное казачество», стал казаком, как мы противостояли украинским националистам еще до Майдана, как защищали храмы. Я описываю, как в 2012-м спас российский флаг от бандеровцев, когда его выхватили на одном из митингов. За это меня наградили именными часами от [президента РФ]Владимира Путина.Затем — подготовка к Майдану, его причины, противостояние.

—Когда стало понятно, что «труба зовет в дорогу»?

—После госпереворота. Пришло понимание, что противостоять Майдану в Киеве уже бессмысленно, потому что у нас не было оружия, а у них оно было из армейских складов, вплоть до автоматов Калашникова.

В общем, мы с товарищем решили пробиваться в Крым, где противостояние было возможным. Мне тогда было 16 лет, я бросил колледж и уехал с другом в Крым. Все это я подробно описываю в книге. В первый же день в Крыму я вступил в ополчение, в группуИгоря Стрелкова.Несмотря на возраст, меня взяли. Мы обеспечивали безопасность референдума, потом тренировались к выходу на Донбасс.

Первый бой — он трудный самый

—Выход в Славянск — отдельная эпопея. Как дался этот переход?

—Я подробно описываю этот момент, когда в составе подразделения из 52 человек мы вошли в Славянск 12 апреля 2014 года.

Тот день, а точнее ночь дались нам тяжело. Шли ночью по мокрому снегу с огромными тяжелыми рюкзаками, с автоматами в полной темноте. Потом набились битком в машину «Новой почты», которая под утро довезла нас в Славянск.

—Когда в городе произошел первый бой?

—Уже на следующий день, 13 апреля, с украинским подразделением «Альфа». По некоторым данным, с той стороны присутствовало и подразделение иностранной ЧВК. Вышли из боя без потерь.

Для меня и для многих это был первый настоящий бой, который, конечно, поразил тех, кто вообще первый раз попал на войну. Да, среди нас были и те, кто воевал в Приднестровье, Югославии, Чечне, но большинство услышали свист пуль в первый раз.

—Обошлось без потерь?

—В тот день да, без потерь. Слава богу, мы вышли благополучно, несмотря на то что по нам стреляла практически в упор украинская БМД (боевая машина десанта. — Прим. ФАН). Она заехала на возвышенность и не могла опустить пушку. Над нами пролетали снаряды, не причиняя вреда.

—Как встретили ополченцев горожане?

—С радостью. У нас в городе была большая поддержка. Нас кормили, народ вызвался копать окопы и строить блокпосты. Шла запись в добровольцы. Я описываю, как мы освобождали один из самых в дальнейшем обстреливаемых участков — Семеновку. Украинские военные беспощадно обстреливали мирное население там.

—Что входило в круг твоих обязанностей?

—Я был в Славянке в качестве стрелка и полевого медика. Видел собственными глазами, как украинские снаряды просто истребляют поселок, ровняют его с землей. Мне приходилось выезжать на каждый такой случай, вывозить раненых мирных жителей намного чаще, чем ополченцев. В основном страдали те, кто не успел выехать, кого бомбежка застала врасплох и кто не успел спрятаться в погреб.

Оставили город, но сохранили людей

—Вокруг оставления Славянска сломано много копий…

—Этому посвящена последняя часть моей книги. Собран обширный материал на эту тему. Многие говорят, что Стрелков сдал Славянск, оставил там много оружия и людей. Я брал интервью у него для этой книги, а также у участников тех событий, в том числе уПавла Губарева,Вохи, который тогда был водителем у Моторолы, а ныне командует батальоном «Спарта».

—Как была обеспечена скрытность выхода из Славянска?

— Некоторые подразделения в тот момент просто потерялись. В одном из таких подразделений был и я. Это произошло только потому, что не было связи. Но если бы была телефонная или радиосвязь, нас бы вычислили очень легко, и ВСУ расстреляли бы наши колонны. Тогда бы мы не успели выйти в Донецк, и, соответственно, самое боеспособное было бы уничтожено.

Так что я пытаюсь развеять мифы, которые накопились вокруг выхода из Славянска за все это время благодаря злопыхателям. Я подробно описываю, что другого выхода в тот момент просто не было. И так Стрелков очень долго ждал подмоги, долго не решался на этот шаг, но сделал его, когда Славянск оказался практически полностью окружен. Оставалась буквально одна дорога — на Краматорск.

Все прошло достаточно успешно, потери во время выхода были минимальны. Погибли наши бойцы из бронегруппы, которая прикрывала отход.

Если в метре шелестит снаряд

—В твои обязанности входила эвакуация раненых и убитых. Такое под силу не каждому взрослому, а тут доверили это дело 16-летнему пареньку.

—Мало кто был готов выполнять эту задачу. Многие вообще не соглашались даже на то, чтобы подходить к погибшим. Мне приходилось делать это как медику, но никакого страха я не ощущал. Я понимал, что никто, кроме меня, этого не сделает. Часто приходилось вывозить погибших жителей из разрушенных домов, когда, например, в Николаеве попали крупным калибром в пятиэтажный дом и разрушили целый подъезд.

—Какой момент в обороне Славянкидо сих пор стоит у тебя перед глазами?

—Их несколько, но я здесь приведу самый запоминающийся. Я помню бой 3 июля 2014 года, когда ВСУ пошли на штурм Семеновки. Мы как раз с водителем Моторолы, Вохой, возвращались из Славянска, куда в морг отвозили трупы. Обратно мы везли Мотору СПГ (станковый противотанковый гранатомет).

На повороте на трассу мы увидели танк. Последовала вспышка — мы поняли, что он стреляет в нас. До этого буквально за секунду, каким-то чудом, Воха машинально повернул руль немного вправо, тем самым сместив машину на обочину. Снаряд пролетел буквально в метре от нас слева. Мы даже почувствовали, как горячий воздух обдал наши плечи. В тот момент вся моя жизнь промелькнула передо мной за пару секунд.

—Судя по тому, что на свет появилась эта книга, из-под обстрела вы тогда вышли.

—Мы повернули в поселок, но зареклись по этой дороге ездить, потому что спаслись чудом. Этот отрезок дороги противник простреливал напрямую.

—После выхода из Славянска многие разочаровались в идее Новороссии. А как считаешь ты?

—Я считаю по-другому. Раскол на Украине — это многолетний исторический процесс. То, что началось в Славянке, послужило толчком для всех действий на Донбассе, которые происходили потом.

Три месяца героической обороны города, гибель ополченцев и мирных жителей не напрасны. Тем самым мы разбудили русский народ, который спал больше 20 лет и не верил в победы России.

Последнее слово будет за Россией

—Сейчас активные боевые действия в Донбассе не ведутся. Как ты видишь продолжение этого конфликта?

—Сейчас затишье, но я убежден, что рано или поздно оно закончится. Война в дальнейшем может начаться с удвоенной силой, и я не исключаю, что туда будет втянута и Россия.

Возвращение Крыма — это как будто Россия открыла только один глаз. Видимо, скоро наступит время открыть второй. Опыт обороны Славянска тем ценен, что весь мир увидел, на что способны русские в тот момент. И во время выхода из Славянска боевая часть гарнизона сохранилась, и слава богу. Ведь если бы они погибли в Славянске, то было бы некому защищать весь Донбасс. А впереди еще много боевой работы.

— Ты коренной киевлянин. Каким видишь возвращение родного города в лоно Русского мира?

—По Киеву очень скучаю. Конечно, я верю, что рано или поздно он будет с Россией. Несмотря на Майдан, несмотря на пять лет жесточайшей пропаганды, там до сих про живут много русских людей.

Есть видеоролики в Интернете, опросы, которые показывают, что даже молодежь готова говорить с Россией. Там говорят по-русски и большинство не считает Россию агрессором. Единственное, это вопрос времени — чем дольше Россия будет тянуть с решительными действиями, тем больше людей перейдут на сторону врага из-за пропаганды. Но мы все равно верим, что вернемся в Киев. Время решительных действий впереди. И последнее слово останется за Россией.

Источник