Отказ от «дружбы» с похмелья
Дмитрий Цыбаков

Отказ от «дружбы» с похмелья

Объявленное на днях решение главы киевского режима об отказе продления украинской стороной Договора о дружбе с Российской Федерацией вызвало заметное оживление в экспертной среде.

Петр Порошенко своим указом одобрил постановление Совета национальной безопасности и обороны, который с 2014 г. является главным оплотом майданных узурпаторов, о невозможности продления двустороннего соглашения, заключенного после долгих проволочек почти два десятилетия назад. Согласно его 40-й статье, российско-украинский договор может утратить свою силу, если одна из сторон не менее чем за шесть месяцев до истечения очередного десятилетнего периода письменно не уведомит другую о своем желании прекратить его действие. Указанный десятилетний срок договора истекает 1 апреля 2019 г., что придется аккурат на разгар очередной президентской кампании на подконтрольных постмайданным киевским властям украинских территориях.

Напомним, что само заключение и ратификация Большого Договора 1997-1998 гг. проходило в весьма непростой и неблагоприятной именно для Российской Федерации политико-экономической обстановке. Если Украина к тому времени представляла еще формирующееся новое независимое государство (ННГ), процесс суверенизации которой был достаточно стабилен и пока не подвергся серьезным вызовам и испытаниям, то Российская Федерация в указанное время стремительно расползалась по швам и в социально-экономическом, и в этнополитическом смысле.

Кремлю приходилось иметь дело с фактически отколовшейся Чечней и анархической вольницей региональных баронов. Страну только что до основания сотряс августовский дефолт, а все свои стратегические шаги во внешней и внутренней политике Б. Ельцин и его окружение неизменно согласовывали с «дорогим другом Биллом».

Украинские власти, таким образом, были предоставлены сами себе и могли творить произвол и по отношению к Черноморскому Флоту, и по отношению к широкой автономии Крыма, явочным порядком упраздненной при помощи штыков национальных гвардейцев в 1995 году.

Даже в отмеченных условиях среди российского «политического класса» не было единства относительно полномасштабного дружеского соглашения с наиболее близкой к России частью «Русского мира». Показательно, что процесс заключения и ратификации соглашения затянулся на два с лишним года, вызвав бурные дискуссии среди российских парламентариев. Наиболее стойкими противниками соглашения в конце 1990-х гг. выступали тогдашний вице-спикер Государственной Думы Сергей Бабурин и бессменный лидер ЛДПР Владимир Жириновский (при том, что большинство его думских «соколов» в итоге отдали голоса за ратификацию «Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве»).

Тем не менее, благодаря рекомендациям правительства Евгения Примакова, который после спасения от дефолтного коллапса воспринимался как национальный лидер, договор был буквально продавлен для ратификации в нижней палате российского парламента: 244 голосами против 30 его утвердили в конце декабря 1998 г. Куда подевались остальные полторы сотни депутатских голосов, теперь уже не скажут и самые дотошные политологи и правоведы.

Напомним, что ровно тот же состав Государственной Думы, где тон тогда задавали коммунисты, близкие к ним левые депутатские группы и жириновцы, не далее как 15 марта 1996 г. объявил о денонсации Беловежских соглашений 1991 г. Признание внутренних границ между республиками бывшего СССР оказалось, таким образом, в то время под большим вопросом.

Знаменательно, что Верховная Рада Украины ратифицировала соглашение почти на год раньше — еще в январе 1998 г., после чего киевская сторона по меньшей мере трижды по разным каналам и через разных должностных лиц буквально «дожимала» российский депутатский корпус на предмет одобрения подписанного Ельциным и Кучмой соглашения. Создается впечатление, что ратификация соглашения с Украиной было одним из условий смягчения для Российской Федерации последствий августовского дефолта 1998 г. со стороны ее западных кредиторов и «партнеров».

Время показало, что «щирые незалежники» торопились совсем не зря. Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве отнюдь не стал препятствием для последовательного дрейфа Киева в сторону Запада. Тем самым оказались начисто опровергнуты аргументы российского МИДа, глава которого в 1998 г. убеждал, что именно признание существующих после распада СССР границ гарантирует Российской Федерации спокойствие на ее юго-западных рубежах. Западный выбор украинских «элит» стал очевиден еще после первого «померанчевого майдана» 2004 года. А во время пятидневной войны 2008 г. сложились предпосылки для отказа от продления соглашения именно с российской стороны: киевский режим В. Ющенко совершенно открыто попрал положения Договора, пойдя на поддержку агрессивной политики правительства М. Саакашвили. Например, согласно статье 4 соглашения, стороны должны были урегулировать спорные проблемы исключительно мирными средствами, а также сотрудничать в предотвращении и урегулировании конфликтов и ситуаций, затрагивающих их интересы. Не говоря уже о том, что, согласно статьи 6, брались взаимные обязательства воздерживаться от участия или поддержки каких бы то ни было действий, направленных против другой стороны. Все перечисленные условия были фактически растоптаны командой Ющенко, поставлявшей вооружения и инструкторов тбилисским реваншистам, а также чинившей препятствия для участия кораблей Черноморского Флота в отражении грузинской агрессии.

Только благодаря протестным акциям пророссийского актива были сорваны попытки американцев под видом совместных учений обустроить военную базу в Старом Крыму.

Признание Российской Федерацией заведомо несправедливо проведенных внутренних административных границ в качестве государственных, отказ от борьбы за статус Севастополя, уклонение от развертывания на Украине и в Малороссии сети лояльных организаций и движений не привели к появлению в соседней стране устойчивой и влиятельной пророссийской элиты.

Из изложенного выше становятся понятным, что в геополитическом плане заключенное и ратифицированное в 1997-1998 гг. соглашение в долгосрочной перспективе гораздо в большей степени удовлетворяло замыслам западных кураторов Киева, нежели российским стратегическим интересам.

Поэтому и сегодня киевские власти столь же последовательно отказываются от соглашения, которое настойчиво требовали заключить их предшественники два десятилетия тому назад. Только очень наивный наблюдатель может полагать, что уклонение от продления Договора со стороны Порошенко и Ко является самостоятельной инициативой киевско-винницких «пикейных жилетов». Надо полагать, что майданных властителей и их покровителей сегодня серьезно не пугают последствия разрыва с Россией. В самые опасные для себя периоды — во время крымского, донецкого и луганского референдумов, Иловайского и Дебальцевского котлов, киевский режим предпочитал публично не вспоминать о возможности отказа от Договора 1997 г.

Пока не было пресловутых «Минских соглашений», на Юго-Востоке Украины сохранялась перспектива народной русской ирреденты, юридическим препятствием для которой как раз и выступал заключенный двадцать лет назад похмельный российско-украинский договор. Заметим, что его наличие совсем не мешало майданной власти терроризировать крымчан и севастопольцев, устраивать энергетическую и водную блокаду двух субъектов Российской Федерации.

Равным образом киевский режим не соблюдал и иные акты международного права и национального законодательства, организовав под видом неконституционной «Антитеррористической операции» гражданскую войну на Донбассе. Геноцид и массовые репрессии, развязанные против национально-освободительного движения народа Новороссии, прямо подпадают под действие утвержденной ООН в начале нулевых годов концепции «ответственность защищать». Суть ее заключается в том, что международное сообщество может отказать в признании правительству, которое не способно противодействовать угрозам жизни, здоровью и благополучию своих граждан. Это в полной мере относится и к действиям совершенно нелегитимной турчиновской клики, и к политике условно легитимной администрации Петра Порошенко при развязывании карательной операции против провозглашенных Донецкой и Луганской народных республик в 2014-2015 гг. В то горячее время майданная власть, обвиняя Россию во внешнем вмешательстве, всеми силами цеплялась за фактически уже не действующие нормы Договора 1997 года.

Теперь же ситуация изменилась: Москва, несмотря на откровенное попрание Минских договоренностей и прямой террор против пророссийских республик, проявляет неоправданное смирение. Да и само подписание соглашений в белорусской столице означало официальный отказ российской власти от иррендитистских стратегий по собиранию исконных русских земель. Поэтому угрожающе-восторженные комментарии ряда российских политиков и экспертов по поводу того, что уж теперь-то враждебному «несостоявшемуся государству» на наших юго-западных рубежах точно наступит конец, следует воспринимать весьма осторожно.

Сегодняшнее положение Российской Федерации много хуже и уязвимее, чем это было в 2014 г., и наступательной политики в ближнем зарубежье с ее стороны атлантисты и их вассалы уже не ожидают. Ошибаются они или же нет, могут показать только решительные и последовательные действия российского «политического класса» в регионе своих традиционных национальных интересов.

Дмитрий Цыбаков, доктор политических наук, заведующий кафедрой гражданского права Среднерусского института управления-филиала РАНХ и ГС