Раз-два и обчелся таких уголков старой Москвы, чудом уцелевших и сохранивших дух старинной усадьбы. Один из таких замечательных исторических памятников — церковь свт. Николы на Берсеневке с Палатами Аверкия Кириллова. Вот и еще одна московская усадьба — Дом Остермана, в котором с 1981 года располагается Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства, что на Делегатской улице, куда, собственно, мы, прихожане храма свт. Николы на Берсеневке во главе с настоятелем игуменом Кириллом (Сахаровым), и пожаловали на выставку «Искусство благочестия», посвященную истории и культуре старообрядчества. Музей, да и само место, где он находится, оказались не менее интересны, поэтому, прежде чем рассказать о выставке, хотелось бы немного поделиться впечатлениями от экскурсии по музею.

Прежнее, дореволюционное название улицы, на которой расположен музей — Божедомский переулок. Он вел к Убогому дому (Божьему дому), куда зимой свозили тела умерших бродяг и утопленников, а весной их хоронили.

В XVII веке левую половину улицы занимал огромный загородный двор бояр Стрешневых — «Стрешнев огород» — сам Михаил Феодорович Романов после женитьбы на Евдокии Лукьяновне Стрешневой в 1626 году пожаловал эти земли ее отцу.

При Екатерине II двор перешел во владение графа Остермана, который еще при Петре I приехал в Россию из Германии, женился на Марфе Стрешневой и получил двор в приданое за ней. При их сыне, графе Иване Андреевиче, усадьба преображается на глазах, превращаясь в дворцово-парковый ансамбль. Хозяин славился своим гостеприимством, у него во дворце как-то отобедал даже сам император АлександрI, бывший в Москве проездом из Твери. Наследников у графа не было, и он передает титул, фамилию и усадьбу Александру Толстому, внуку сестры. Граф Александр Остерман-Толстой — легендарная личность, герой войны с Наполеоном (в сражениях он потерял руку), выдающийся военачальник, участник совета в Филях. Усадьба в 1812 году так же, как и вся Москва, серьезно пострадала от пожара. Граф не стал ее восстанавливать, а потом и вовсе продал Священному Синоду за 100 тыс. рублей.

С 1834 по 1918 год (почти столетие) в отстроенном здании размещалась Московская Духовная семинария на 600 воспитанников, переехавшая изЗаиконоспасскогомонастыря.Семинария славилась хорошим гуманитарным образованием. Были организованы учебные классы, теплые спальни, квартиры для преподавателей. В столовую еду подавали на специальном лифте. Сохранилась фотография 1889 года, где видна небольшая часовенка, а на 2-м этаже заложено окно, виден крест — при семинарии была своя домовая церковь в честь святителя Николая. На третьем этаже, где сейчас расположены фонды музея, по словам экскурсовода, остались небольшие фрагменты фресок.В доме жили члены Всероссийского Церковного собора. Здесь бывали митрополиты Платон, Филарет, Тихон, поэт Федор Тютчев. После революции семинаристов распустили, думали, что это мера временная. Но в итоге семинария была ликвидирована, а усадьбу Остерман-Толстых назвали Третьим Домом Советов. Ленин, Хрущев, Горький выступали здесь. Вплоть до Великой Отечественной войны дом использовали как общежитие для делегатов различных стран, здесь проводили переговоры, приёмы. Божедомский переулок переименовали тогда вДелегатскуюулицу.

В 1981 году здание передается Всероссийскому музею декоративно-прикладного и народного искусства. Если сравнивать с Третьяковской галереей, то музей достаточно молодой, но зазвучал он громко, потому что стал одним из первых, где представлена коллекция народного искусства XVII-XX вв., которая насчитывает более 250тысяч экспонатов.

Конец 17-го века — удивительная (на мой взгляд, несколько сомнительное определение), по словам экскурсовода, эпоха, когда начинается трансформация, европеизация, переход от классических устойчивых форм к европейскому. Считается, что именно в это время Европа очень сильно повлияла на нашу культуру. Некоторые предметы еще напоминают о боярском, дворянском стиле: ларец, сундук-подголовок — все из дерева (металл себе могли позволить только очень богатые), формы, отделка пластинами из кости – все просто, строго. Но вот появляется новый этикет приема гостей. В 18 веке это уже не терема, а дворцы, которые оформляют в современном стиле. Вместо традиционных для русской культуры стола, всегда стоявшего в красном углу и скамеек по периметру избы (эта чёткость была характерна не только для простых крестьян, но и втеремах), появляется мебель (слово из французского — «движимая», которую можно передвинуть, переставить). Диваны, кресла, небольшие ломберные столики (для игры в карты, шахматы) разной формы — прямоугольные мужские и полукруглые женские.

Много изделий из стекла — стекольный завод в Измайлово появился еще при Алексее Михайловиче. Поначалу они сохраняли форму керамических изделий (кувшинов, горшков). Но меняется культура застолий, под различные напитки нужна «своя» посуда, также и под разные блюда. Появляются новые предметы: рюмки и бокалы разной формы и размеров, вазы для фруктов и угощения, двузубые вилки с ручками,украшенными эмалью. Наши мастера учились в Италии, Германии, Голландии.

Иностранцы писали, что русские превзошли их в мастерстве. Канделябры, вазы, фонари, ритоны, жалованные кубки (от слова жаловать, дарить). Фарфор еще очень дорогой (у нас он появляется при Елизавете Петровне, до этого фарфоровые залежи были известны только в Китае и Германии), его могли себе позволить только члены императорской семьи.Поэтому зачастую заказываются вазы-обманки — на вид фарфоровые, но выполнены из молочного стекла — есть такие среди экспонатов; действительно, отличить их от фарфоровых невозможно.

Предметы становятся более изящными. Среди экспонатов целый сюжет из кости «Изгнание из рая», очень тонко и искусно выполненный (главный центр косторезного искусства был в Архангельской губернии, в Холмогорах). Изделия из кости (шкатулки, ларчики) подкрашивают (гравируют и втирают, например, щавель — получается зеленоватый оттенок); в ажурную резьбу вставляют слюду, что придает изделию таинственный блеск, мерцание. Фарфоровые сервизы, изящные малахитовые изделия.

Высокие потолки, большие просторные залы… Обстановка навеяла фантазии: игумен Кирилл обратился к тургеневской девушке-экскурсоводу: «Как Вы считаете, уместна была бы здесь встреча Путина и Трампа?» Девушка очень серьёзно к этому отнеслась и посоветовала ему обратиться к руководству музея с этим предложением. Но о. Кирилл на этом не остановился: другой зал, по его мнению, вполне подошел бы для встречи восьмерки. В связи с этим вспомнили скандал, связанный с секретарем Ленинградского обкома КПСС Григория Романова, который, использовал екатерининский сервиз из Эрмитажа на свадьбе своей дочери.

К 20 годам XIX века пышность балов отходит на второй план. Популярными становятся семейные тихие вечера, игра на рояле, чтение книг, стихов, вокал. Соответственно, опять меняется интерьер. Торжествует стиль ампир, интерес к Древней Греции. Это отражается на одежде, предметах быта.

Но дворцовая коллекция — это отражение лишь малой части России. Светская культура — это достаточно небольшой культурный пласт, это только верхушка айсберга. Основная и бо́льшая часть — это крестьянская Русь. Крестьянский деревенский мир, где легко умещается пол-Европы — этот мир живет по своим законам, неписаным, и у этого мира есть свой стиль, свой художественный язык, своя традиция. Традиция — основное его отличие. Традиция с латинского языка означает передача знаний. Если во дворцах были поиски — сначала классицизм, затем рококо, барокко, ампир, то у крестьян что было в 11 веке, то сохранилось неизменным до 19-го.

Нарядные праздничные женские костюмы архангельских, рязанских красавиц. Архангельские побогаче — на севере жили свободней, могли вести торговлю: костюмы из привозных дорогих тканей расшиты золотыми нитями. Каждый орнамент имеет свой смысл. Птица символизирует женщину — голубка, лебедушка — охраняет гнездо, уют, всех собирает под свое крыло. Замужняя женщина носит кокошник (кокошь — от слова курочка, наседка). Символ мужчины — конь. Крепкий, сильный. Птицы и кони присутствуют везде: мезенская, северодвинская, поволжская роспись. Также квадраты, ромбы — это символ земли-кормилицы. Для нас было неожиданным узнать, что темно-синий сарафан, оказывается, был свадебным нарядом. Т.е. до замужества девушки носили яркую одежду, а на свадьбу одевали тёмную. Сейчас традиция другая.

Дом украшали и внутри и снаружи: окна, выходившие на улицу (улица — дорога «у лица дома») обрамлялись резными наличниками.

Множество ярких экспонатов в детском зале: маленькие стульчики, столики, расписанные саночки, игрушки, конь-каталка на колёсиках, погремушки из бересты. Ярко расписанная маленькая детская прялка, чтобы можно было с интересом приучаться к работе, например, найти и посчитать спрятанных в росписи птичек. Разнообразие игрушек: сергиев-посадская; абашевская (ее делали мужчины); яркая филимоновская из Тульской области; каргопольская; богородская, которую отличает движение: курочки клюют, мужик с медведем пилят бревно и т.п. Там, где жили гончары, делались игрушки из глины— свистульки. Их использовали не только для игры — пастухи созывали ими стадо. Вообще, издавна есть примета, которая прошла сквозь века, что в доме свистеть нельзя. Свист — это пустой ветер. Недаром на Руси главный свистун был Соловей-разбойник, который своим свистом деревья выкорчевывал. Известная всему миру дымковская игрушка, с золотыми штрихами, которые играли на солнце. Дымковская игрушка уже использовалось как украшение дома. Братья Васнецовы, которые были родом из тех краев, любили дымковскую игрушку, коллекционировали ее.

Потряс зал советского фарфора. Роспись навязчиво-агитационная, все тарелки в лозунгах: «Царству рабочих и крестьян не будет конца!», «Мы зажжем весь мир огнем интернационала!», «Мы превратим весь мир в цветущий сад!» и т.п. Шахматы с белыми и… красными фигурками; портреты Ленина на кружках, фигурки красноармейцев, матросов с красными знаменами, рабочих, колхозников. Фарфоровая узбекская семья, собравшаяся вместе, обсуждает, видимо, светлое будущее (мораль — все народы рады новым переменам).

Визитная карточка Императорского фарфорового завода (Ломоносовского) — знаменитый узор «кобальтовая сетка»; сервиз был впервые вручную расписан этим узором в 1945 году, вскоре покорил весь мир и получил золотую медаль на выставке в Брюсселе. Очень тонкая, кропотливая работа.

В 50-70-е годы начинают вспоминать свои корни. Гжельский завод выпускает целую серию фарфоровых композиций по сказкам Пушкина, Ершова, народным сказкам. Эти фигурки создают особую атмосферу в доме, уют, особый мир, тепло. Наверное, в каждом доме они есть. У нас в семье, например, целая коллекция сюжетов: Конёк-горбунок, Иван-царевич и Царевна-лягушка, сестрица Аленушка с козленочком, старик возле разбитого корыта и золотая рыбка.… Кстати, эта фарфоровая скульптурка у меня соседствует с чашей Пифагора, как напоминание о том, что во всем надо знать меру: желая большего, можно потерять всё.

И, наконец, фарфор эпохи перестройки. Очевидный контраст между дворцовым фарфором (нежным, воздушным, красивым) и этими изделиями: и форма (сложно описать ее, форма не имеет конкретики, одним словом — перестройка), и роспись (башенные краны, строящиеся дома), и цвет, в котором они выполнены — коричневый, чёрный.

Закончив общее знакомство с музеем, милая девушка-экскурсовод провожает нас в зал, где размещена выставка «Искусство благочестия». Экскурсии по выставке, к сожалению, нет, но можно посмотреть документальный фильм, который «прокручивается» тут же. Фильм снят 6 лет назад, в нем участвуют такие известные знатоки истории старообрядчества, как редактор старообрядческого журнала «Церковь» А.В. Антонов, доктор филологических наук историк Елена Михайловна Юхименко, о. Леонтий Пименов, профессор Гелиан Прохоров, ученый секретарь музея им. Рублева Наталья Комашко, руководитель раздела икон журнала «Антиквариат» Михаил Смирнов и др.

Фильм знакомит нас с историей старообрядчества на примере подмосковных Гуслиц, которые были овеяны разными легендами уже в 18-19 вв., а широко известны стали благодаря московскому журналисту газеты «Московский листок» писателю Владимиру Гиляровскому. В Гуслицах на протяжении 300 лет скрывались те, кого официальная государственная идеология приравнивала к религиозным сектантам, раскольникам. Это значительная часть верующих, которые не приняли церковной реформы середины 17 века. Речь идет не о тысячах или даже сотнях тысяч, речь идет о миллионах простых русских людей, фактически объявленных вне закона. Власть требовала от староверов отказаться от своих религиозных убеждений, угрожая уголовным преследованием, ссылкой, нищетой, лишением самой жизни. О. Леонтий Пименов: «Заплатить жизньютрус не может, а только крепкий человек. Первый сорт людей был уничтожен. С каждым репрессивным слоем событий в нашей истории сорт нации понижался».

Менялись эпохи царствования, но государственная политика оставалось неизменной в отношении старообрядцев. Лишь Екатерина Великая и Александр II несколько ослабили удавку на шее древлеправославных христиан. Есть даже старообрядческая икона «Добрый Пастырь», где на нижнем поле изображён лежащий во гробе Александр II, царь, который освободил страну от крепостного права и принял смерть от рук революционеров-террористов. Зато отношение старообрядцев к другому российскому самодержцу из рода Романовых было критическим.

Государственная официальная оценка личности и деятельности Петра I такова: Великий, первый, отец наций; полубог, сошедший на землю, дабы просветить светом европейского разума проживающий во тьме средневекового невежества русский народ. Уничтожение национальных традиций, сердцевины души русской. «Мы до сих пор не можем выправиться и нащупать снова ее», - констатирует о. Леонтий Пименов.

История России XVIII века — это история государственного терроризма, по словам старообрядческого журналиста Алексея Шишкина. Безусловно, Россия нуждалась в реформах, но цена, заплаченная русским народом за прививку европейской цивилизации, оказалась несоразмерно велика. Всё было органически чуждо по отношению к патриархальной крестьянской жизни, которой жили большинство в Российской Империи. Как можно было соединить эти два таких абсолютно непохожих мира, да и зачем? Мужики и бабы для власти были всего-навсегосельскохозяйственным ресурсом, кадрами на случай войны или очередной стройки в государственных масштабах. Никому не приходило в голову учитывать их интересы. Что было делать простым мужикам, живущим по старому обряду?

Коллективные самосожжения, по мнению Шишкина, это результат того, что люди не выдерживали давления, русский человек был доведен до этого состояния.

Надо отметить, что старообрядцы на протяжении всех веков не вышли на военную форму сопротивления власти, потому что это противоречит христианской идеологии. Им же отрубали языки, вырезали, сжигали, ссылали. Солженицын писал, что новообрядческая Церковь в 17-м году получила от большевиков то, что она устроила в 17 веке староверам. Реформа Никона вызвала массовое бегство из России — в Турцию, Болгарию, Прибалтику, Дальний Восток, в глухие места севера Поволжья, Сибири, за границу. По словам одного из героев фильма, после евреев старообрядцы — второй по распыленности народ на земном шаре. С одной стороны, это беда России, с другой стороны — и ее богатство: русская культура со старообрядцами рассеялась по всему миру.

Но оказалось, что буквально под боком Москвы обосновалась большая община старообрядцев. Им удалось спастись в глухих болотах, здесь не было массовых казней и репрессий. Местность эта получила свое имя от названия реки — Гуслицы. Жили гусляки достаточно скрытно, молились по домам. Близость к центру, к Москве, сформировала тип гусляка— достаточно образованный, преуспевающий в мирской жизни, умело приспосабливающийся, стремящийся сохранить веру своих предков.

Вторая половина 19 века стала Золотым веком для Гуслиц. Там находились монастыри, были начетчики, готовили священников, которые разъезжались по всей России, процветала культура, писали книги, иконы. Гуслицкая школа — оригинальная иконописная школа, ее только сегодня начинают серьёзно изучать искусствоведы. Русская икона это высочайшее мастерство, и любая дониконовская икона для старообрядцев была сакрально святой.«Истинный лик иконный должен отличаться бледностью и сухостью плоти, а не толстотою телесной» (протопоп Аввакум). Гуслицкие мастера не могли видеть подлинники Рублева и Дионисия, так как в большинстве своём эти иконы после реформы замазывались. Они опирались на интуицию, избегали миловидности, сладостности; писали лики достаточно суровые, но выразительные — и это совсем противоположно тому, что предлагает в то время официальная Церковь, представители которой не ценили древнюю икону: храмы 16 века, алтари — всё уничтожается, делаются новые иконостасы с легкомысленными завитушками, с живописными религиозными картинами по западноевропейским лекалам. В условиях, когда империя практически отказалась сохранять традиции древнерусской иконописи, этот громадный культурный труд взяли на себя старообрядцы, в том числе и в Гуслицах.

Помимо икон в Гуслицах сложилась школа медного литья. Меднолитая практика пришла из Византии, и ее подхватили старообрядцы. Кресты и складни, литые иконы, сделанные гуслицкими мастерами, расходились по всей России. Пётр I запретил производство медных изделий, и мы бы потеряли медное литье, если бы не старообрядцы, которые тайно продолжали это делать. Все знали, что если икона отлита в Гуслицах, то это не только гарантия высокого качества, но и верность старым дониконовским традициям.

Книги для старообрядцев также были величайшей ценностью, их передавали по наследству. Если была одна книга, то делили между наследниками по страницам. В основном гуслицкие мастера писали певческие книги.

В первую половину 19 века практически все крупные промышленные и торговые фирмы Москвы были в руках старообрядцев-миллионеров. Многие известные купеческие фамилии — Розановы, Рахмановы, Солдатенковы, фарфоровые короли России Кузнецовы вышли из Гуслиц и соседних старообрядческих территорий.

Текстильные фабрики открывались одна за одной. Но промышленный взлет в конце 19 века имел оборотную неприглядную сторону. Местных рабочих рук не хватало и Гуслицкий край (как, собственно, и всю Россию) наводнили приезжие. К сожалению, в большинстве своем это были люди без твердых нравственных и религиозных норм; без роду-племени; многие не имели паспортов, зато имели уголовное прошлое. Одним словом, временщики. Укоренившийся быт старообрядцев начал нарушаться, размываться.

«Запутались мы, напетляли, накуролесили в нашей истории, - говорит с экрана Александр Васильевич Антонов, - народ потерялся в истории и пространстве. Призыв: пора домой, ребята. А что такое дом для нас? В старообрядчестве есть некий ключ от двери в этот дом, и я вас призываю этим ключом воспользоваться».

Фильм заканчивается несколько пессимистичными выводами: легендарной Гуслицы уже нет, «как Град-Китеж ушла под воду истории Старообрядческая Подмосковная Палестина. Осталось только бескрайнее небо над гуслицким краем — грешным и святым»…

Экспозиция выставки не очень большая, но несколько отличается от того, что мы видели ранее, на других старообрядческих выставках.

Во-первых, представлены материалы, собранные в ходе алтайских экспедиций1950-х гг. (научный руководитель — Н. С. Большаков), запечатлевших быт старообрядцев Рудного Алтая. Зарисовки жилища, головных уборов, одежды. Традиционный покрой мог различаться, но принципы благочестия при выборе одежды оставались незыблемы: она должна быть скромной, простой, не подчеркивать формы тела, быть благопристойной. В процессе научной работы «Национальный орнамент славяно-русских рукописей и народное искусство» были сделаны зарисовки книжных орнаментов, образцами для которых художникам послужили старообрядческие рукописные книги.

Также представлены предметы из личной коллекции о. Алексея Лопатина, настоятеля Тверской старообрядческой общины в Москве: иконы (в частности, икона священномученика протопопа Аввакума, написанная старообрядческим иноком Алимпием (Вербицким) в ХХ в.), кацея, лестовка, тельные кресты, тканые пояса с молитвой, подручник.

В самом начале экспозиции сразу привлекает внимание «Голгофский крест с орудиями страстей» — рельефная икона, выполненная в Каргополье, она близка композиции «Гроб Господень» на новгородских резных каменных образках 13-15 вв. Прекрасный образ Божией Матери «Троеручица» гуслицкого письма; «Всевидящее Око Господне»; уникальная подписная доска с тремя медными иконами-врезками: Крестом, иконой свт Николы и складнем с иконой Божией Матери Казанской; «Седмица с припадающими святыми Зосимой и Савватием Соловецкими». Монахи Соловецкого монастыря оказывали сопротивление властям, склонявшим их к принятию церковной реформы. «Соловецкое сидение» попавших в военную осаду монахов длилось с 1668 по 1676 гг. После взятия монастыря большая часть их погибла, остальные казнены — их жгли огнем, топили в проруби, подвешивали за ребра, четвертовали, заживо замораживали во льду. Из 500 защитников в живых осталось лишь 14.

Впервые представлен и старообрядческий лубок XIX — начала ХХ вв. с традиционными для Древней Руси сюжетами: «Птица-дева Алконост» в короне и с нимбом, «Птица Сирин», «Разговор крестьянина с профессором», «Душа чистая» (данный сюжет один из самых распространенных в старообрядческом лубке, он присутствовал в росписи стен царских палат и на иконах 17-18 вв.).

Выставка, безусловно, как отмечено в анонсе, «раскрывает особенный образ жизни, центром которого стала старая вера». Мы получили очередную порцию знаний, интересных открытий для себя. Огромное уважение и благодарность этим замечательным людям, которые сохранили для потомков драгоценное наследие Древней Руси! И очень жаль, что за все время нашего пребывания в музее кроме нас почти не было посетителей. Выставка продлится до конца июля, не пожалейте своего времени — ведь знание своей истории, своих корней, своей веры, национальная гордость, гордость за своих предков — это дорогого стоит. Воспользуйтесь ключом!

Андреева А.А.,руководитель Издательского отдела церкви свт. Николы на Берсеневке

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках