Информационная кампания по реабилитации коллаборационистов готовит новых предателей
Последствия Великой Отечественной войны для нашей страны — это не только миллионы обездоленных сирот, вдов и инвалидов, нехватка рабочих рук, не вернувшихся с фронта бойцов, сожженные города и села, разрушенная промышленность и взорванные мосты. Это были еще и скрывающиеся от возмездия предатели и коллаборационисты, соучастники гитлеровцев в геноциде советских людей.
В последние четверть столетия ряд СМИ, историков и публицистов заняты целенаправленным обелением изменников и карателей, пытаясь их выдать за борцов с советской системой, со «сталинской диктатурой» и даже представить их «патриотами и освободителями».
Некоторые наиболее рьяные почитатели коллаборационистов даже именуют Великую Отечественную войну, не иначе как «Вторая гражданская», пытаясь представить нацистских прихвостней не наемниками захватчиков, а «стороной конфликта» и продолжателями Белого движения.
Разумеется, в контексте такой подачи, их выявление и нейтрализация органами госбезопасности представляется как «месть Советов борцам за свободу». Однако в действительности речь о мести не шла. И вопрос был не только в соблюдении справедливости. Не обезвреженные враги представляли серьезную угрозу, от которой было необходимо защитить людей. Бывшие полицаи и каратели, сумевшие скрыться от ареста, быстро находили общий язык с криминальным элементом и дезертирами, становились организаторами банд и подпольных шаек, отличавшихся от обычных уголовных сообществ лютой ненавистью к окружающим и запредельной жестокостью.
«Недобитки» активно вербовались и использовались западными разведками. Причем, они зачастую сами энергично искали такие контакты. Иными словами, представляли собой проблему, которая требовала решения.
Собственно, выявление и поиск нацистских военных преступников начался еще в годы Великой Отечественной войны, даже на оккупированной территории — партизанами и подпольными органами соввласти. Как только советские войска освобождали оккупированные территории, на них сразу же начинали работать оперативные и следственные органы, в первую очередь — контрразведка «Смерш».
Следует отметить, что, как правило, «война ничего не списывала», и практически сразу все оперативные и следственные мероприятия проводились в рамках закона. Известны даже обвинительные приговоры, вынесенные за самосуд и внесудебные расправы над коллаборационистами.
А с большинством предателей поступали, по мнению современников, излишне мягко. Бывшие полицаи получали уголовные судимости по ст. 58 УК СССР и приговаривались к различным срокам лишения свободы, обычно — от 10-ти до 15-ти лет. Власовцы, лично не участвовавшие в расправах над советскими гражданами, подчас обходились и меньшими сроками. Смертные приговоры выносились только самым кровавым палачам. Подобная практика, помимо гуманитарных, имела и прагматичное значение — после войны, унесшей миллионы жизней, стране не хватало рабочих рук.
Многие полицаи и власовцы вышли на свободу еще в 50-х годах и вернулись к обычной жизни. Но кое-кому удалось избежать ареста, присвоив себе биографии других людей. На их поиск и выявление ушли долгие годы.
Так, в 1976 году в Брянске один из местных жителей случайно опознал в проходившем мимо мужчине бывшего начальника Локотской тюрьмы Николая Иванина. Полицая арестовали, а он, в свою очередь, сообщил интересные сведения о женщине, за которой еще со времен войны охотились чекисты — об Антонине Макаровой, более известной как «Тонька-пулеметчица».
Бывшая санитарка РККА «Тонька-пулеметчица» попала в плен, потом бежала, скиталась по деревням, а затем все же пошла на службу к немцам. На ее счету — не менее 1500 жизней советских военнопленных и мирных жителей. Когда в 1945 году Красная Армия захватила Кенигсберг, Антонина выдала себя за советскую медсестру, устроилась работать в полевой госпиталь, где познакомилась с солдатом Виктором Гинзбургом и вскоре вышла за него замуж, сменив фамилию. После войны Гинзбурги поселились в белорусском городе Лепеле, где Антонина устроилась работать на швейную фабрику контролером качества продукции.
Наблюдение за Антониной Гинзбург продолжалось более года. Только в сентябре 1978 года ее арестовали. 20 ноября 1978 года Антонина Макарова была приговорена судом к высшей мере наказания и 11 августа 1979 года расстреляна.
Одного из палачей Хатыни — Григоря Васюру, выдававшего себя за ветерана ВОВ и проживавшего в Киеве, удалось обнаружить только в 80-х. Он был казнен в конце 1986 года.
Напомним, что не так давно нашлись те, кто буквально воспевали «Локотскую республику», «гражданами» которой были «Тонька-пулеметчица» и Николай Иванин, чуть ли не как «прообраз будущей России».
Информационная компания по реабилитации, восхвалению и героизации предателей и карателей дает свои плоды — уже выросла целая плеяда нынешних «борцов с режимом», наследников Васюры и Макаровой, мечтающих об «Абрамсах» на Тверской и расправах над «ватниками».
Последствия Великой Отечественной войны для нашей страны — это не только миллионы обездоленных сирот, вдов и инвалидов, нехватка рабочих рук, не вернувшихся с фронта бойцов, сожженные города и села, разрушенная промышленность и взорванные мосты. Это были еще и скрывающиеся от возмездия предатели и коллаборационисты, соучастники гитлеровцев в геноциде советских людей.
В последние четверть столетия ряд СМИ, историков и публицистов заняты целенаправленным обелением изменников и карателей, пытаясь их выдать за борцов с советской системой, со «сталинской диктатурой» и даже представить их «патриотами и освободителями».
Некоторые наиболее рьяные почитатели коллаборационистов даже именуют Великую Отечественную войну, не иначе как «Вторая гражданская», пытаясь представить нацистских прихвостней не наемниками захватчиков, а «стороной конфликта» и продолжателями Белого движения.
Разумеется, в контексте такой подачи, их выявление и нейтрализация органами госбезопасности представляется как «месть Советов борцам за свободу». Однако в действительности речь о мести не шла. И вопрос был не только в соблюдении справедливости. Не обезвреженные враги представляли серьезную угрозу, от которой было необходимо защитить людей. Бывшие полицаи и каратели, сумевшие скрыться от ареста, быстро находили общий язык с криминальным элементом и дезертирами, становились организаторами банд и подпольных шаек, отличавшихся от обычных уголовных сообществ лютой ненавистью к окружающим и запредельной жестокостью.
«Недобитки» активно вербовались и использовались западными разведками. Причем, они зачастую сами энергично искали такие контакты. Иными словами, представляли собой проблему, которая требовала решения.
Собственно, выявление и поиск нацистских военных преступников начался еще в годы Великой Отечественной войны, даже на оккупированной территории — партизанами и подпольными органами соввласти. Как только советские войска освобождали оккупированные территории, на них сразу же начинали работать оперативные и следственные органы, в первую очередь — контрразведка «Смерш».
Следует отметить, что, как правило, «война ничего не списывала», и практически сразу все оперативные и следственные мероприятия проводились в рамках закона. Известны даже обвинительные приговоры, вынесенные за самосуд и внесудебные расправы над коллаборационистами.
А с большинством предателей поступали, по мнению современников, излишне мягко. Бывшие полицаи получали уголовные судимости по ст. 58 УК СССР и приговаривались к различным срокам лишения свободы, обычно — от 10-ти до 15-ти лет. Власовцы, лично не участвовавшие в расправах над советскими гражданами, подчас обходились и меньшими сроками. Смертные приговоры выносились только самым кровавым палачам. Подобная практика, помимо гуманитарных, имела и прагматичное значение — после войны, унесшей миллионы жизней, стране не хватало рабочих рук.
Многие полицаи и власовцы вышли на свободу еще в 50-х годах и вернулись к обычной жизни. Но кое-кому удалось избежать ареста, присвоив себе биографии других людей. На их поиск и выявление ушли долгие годы.
Так, в 1976 году в Брянске один из местных жителей случайно опознал в проходившем мимо мужчине бывшего начальника Локотской тюрьмы Николая Иванина. Полицая арестовали, а он, в свою очередь, сообщил интересные сведения о женщине, за которой еще со времен войны охотились чекисты — об Антонине Макаровой, более известной как «Тонька-пулеметчица».
Бывшая санитарка РККА «Тонька-пулеметчица» попала в плен, потом бежала, скиталась по деревням, а затем все же пошла на службу к немцам. На ее счету — не менее 1500 жизней советских военнопленных и мирных жителей. Когда в 1945 году Красная Армия захватила Кенигсберг, Антонина выдала себя за советскую медсестру, устроилась работать в полевой госпиталь, где познакомилась с солдатом Виктором Гинзбургом и вскоре вышла за него замуж, сменив фамилию. После войны Гинзбурги поселились в белорусском городе Лепеле, где Антонина устроилась работать на швейную фабрику контролером качества продукции.
Наблюдение за Антониной Гинзбург продолжалось более года. Только в сентябре 1978 года ее арестовали. 20 ноября 1978 года Антонина Макарова была приговорена судом к высшей мере наказания и 11 августа 1979 года расстреляна.
Одного из палачей Хатыни — Григоря Васюру, выдававшего себя за ветерана ВОВ и проживавшего в Киеве, удалось обнаружить только в 80-х. Он был казнен в конце 1986 года.
Напомним, что не так давно нашлись те, кто буквально воспевали «Локотскую республику», «гражданами» которой были «Тонька-пулеметчица» и Николай Иванин, чуть ли не как «прообраз будущей России».
Информационная компания по реабилитации, восхвалению и героизации предателей и карателей дает свои плоды — уже выросла целая плеяда нынешних «борцов с режимом», наследников Васюры и Макаровой, мечтающих об «Абрамсах» на Тверской и расправах над «ватниками».
Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках
