Военный эксперт, колумнист Федерального агентства новостей Юрий Котенок рассказывает о встрече с российским журналистам Аркадием Бабченко, убитым в Киеве 29 мая.
С Аркадием Бабченко я пересекся однажды на Осетинской войне. Он попросился на броню. Вместе с чеченским спецназом батальона «Восток» 11 августа мы двинули в контратаку в сторону Тбилиси. Через двое суток нас остановили в районе н.п. Шиндиси и Вариани — на базе разгромленной 2-й пехотной бригады Грузии.
Поначалу Бабченко представился тогда как ветеран чеченских войн и ведущий блога «Старшина запаса». Аркадий прибыл в Осетию от «Новой газеты», клеймившей действия России на Кавказе по поводу и без повода. И он просил не говорить бойцам, на кого работает: «А то в спину завалят». Я ответил, что в своих не стреляют. Аркадия явно тянуло на «ту сторону» пообщаться с противником, засветив точки зрения обеих сторон конфликта. Я ассоциировал себя с добровольцамии не понимал этой тяги. На войне сначала открывают огонь, а потом разговаривают. Разговоры о нейтральном статусе прессы под градом пуль и ливнем осколков — для идиотов и тех, кто лукавит.
Общения с грузинскими военными тогда у Бабченко не получилось — встречались только убитые, экспресс-опрос пленных не в счет. Основные силы Грузии были разгромлены, остатки бежали к пригородам Тбилиси. Говорить было не с кем и не о чем.
Затем Бабченко исчез из поля зрения, написав нейтральный в принципе материл про осетинскую войну, легко пнув российскую армию за традиционный бардак на войне (как будто бывает по-другому?!).
У меня сложилось впечатление, что военкор Бабченко тогда искал себя. Но это продолжалось недолго, потому как вал ядовитых укусов в соцсетях из-под пера Аркадия зашкалил, явно давая понять, что именно Россиюкак систему ценностей и общность людей он обозначил в качестве главной мишени. В ней — России — его раздражало почти все: от отсутствия свежих круассанов в утренних булочных до «узурпации власти диктатором». Перманентный негатив не позволил Аркадию закрепиться в НГ. Отсюда — разочарование в либеральной тусовке и начало европейского вояжа с попыткой обозначения медийной работы за счет переводов на электронные кошельки.
О том, что Бабченко оказался в рядах украинских войск, палящих по жилым домам в Донбассе, я узнав в июне 2014-го, попав в окруженный Славянсквместе с военкорами «Комсомолки»Димой СтешинымиСашей Коцем. Вышло, что на горе Карачун в это время сидел перебежчик Бабченкои под аккомпанемент огня гаубиц и минометов строчил прокламации в сети против «наемников Путина». Он мазками освещал (рекламировал) действия ВСУ в Донбассе.
В мае 14-го Аркадию повезло — его не взяли на перегруженный борт вертолета карателя Донбасса генерала Кульчицкого. Через час ополченцы сбили «вертушку». Но от судьбы не уйдешь — и ровно через четыре года, день в день, Аркадий Бабченко, разочаровавшийся в России и в себе, убит в Киеве. Аркадий признавался, что именно здесь почувствовал себя в безопасности, хотя выглядело это странным. В Киеве не щадят перебежчиков, как и в Лондоне, потому что они попадают в особую зону риска — без защиты и настоящего понимания всего трагизмалишенных опоры людей. Потерявшие связь с Родиной не находят настоящего пристанища. Временные варианты не надежны, как эрзац-валенки на ногах гренадера вермахта в окруженном Сталинграде.
Аркадий Бабченко убит. Его некрологи на гибель наших солдат в Сирии и на смерть ополченцев Донбасса я приводить не буду. Я не испытываю радости от смерти перешедшего в стан укронацистов человека. Никаких топтаний на костях. Но я четко понимаю, что Аркадий Бабченко — старшина запаса — давно оказался чужим. Его мятеж искал бури, что приближало фатальный конец. Аркадий насмотрелся в пропасть вдоволь и закрыл глаза…
Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках
