Химеры и реальность
Дмитрий Цыбаков

Химеры и реальность

События последних месяцев наглядно свидетельствуют о системном кризисе проектов, нацеленных на политическую, экономическую и военную интеграцию современной России с некоторыми из стран ее ближнего зарубежья. Одни из наших официальных союзников всё больше дистанцируются от поддержки внешнеполитической линии Российской Федерации, другие погружаются в пучину внутренних смут и потрясений с очевидной перспективой прихода к власти откровенных либо скрытых русофобов и «евроинтеграторов».

Типичными примерами первого порядка можно назвать участившиеся проатлантические реверансы лидеров Белоруссии и Казахстана, тогда как очередной «майдан» вот-вот готов ввергнуть в пучину затяжного междоусобия общество современной Армении.

Как полагает доктор политических наук, заведующий кафедрой гражданского права Среднерусского института управления-филиала РАНХ и ГС при Президенте Российской Федерации Дмитрий Цыбаков, в практическом плане реализация масштабных проектов политико-экономической интеграции России и т.н. новых независимых государств (ННГ) из числа бывших союзных республик оборачивается появлением новых рисков и вызовов для национальных интересов нашей страны.

Стремление создания единого комплекса народного хозяйства, состоящего из наиболее экономически и культурно развитых осколков бывшей Российской Империи в лице Российской Федерации, Белоруссии и Казахстана, о чем постсоветские политические элиты стали договариваться между собой уже в начале 2000-х гг., имеет под собой глубокие предпосылки и обоснования. Будучи, наряду с Украиной, тесно связаны в единую индустриально-промышленную систему, перечисленные государственные образования прекрасно осознали выгоду общего рынка со свободным перемещением внутри вновь образованного экономического пространства товаров, услуг, работников и научно-производственных технологий. Именно для указанной задачи и создавались сначала Таможенный союз, затем — Евразийское экономическое сообщество и Евразийский экономический союз.

Вплоть до начала «майданных» событий 2013 г. российское руководство не оставляло надежды увидеть в рядах нового межгосударственного объединения на постимперском/постсоветском пространстве Украину, политическому классу которой делались недвусмысленные предложения относительно особых, льготных условий пребывания в составе сначала Таможенного, а затем и Евразийского союза.

Параллельно политико-экономической интеграции продвигалось военно-политическое сотрудничество, что выразилось в наращивании сотрудничества по линии Организации договора коллективной безопасности (ОДКБ), ставшее заметно плодотворнее после агрессии НАТО против Югославии 1999 г. Логическим шагом дальнейшего сближения могло бы стать взаимное пересечение военного и социально-экономического проектов интеграции евразийского сообщества. В экспертной среде на волне оптимистических ожиданий выдвигали идеи формирования общей военной организации Евразийского союза или даже «вооруженных сил Евразии», способных стать реальным противовесом как экспансии НАТО, так и военно-политической мощи Поднебесной. Однако на практике они так и не состоялись, хотя ОДКБ продолжает оставаться, пожалуй, единственной постсоветской организацией, где не напрямую сталкиваются интересы ее участников.

По прошествии времени оказалось, что проект «мягкой интеграции» России и стран ближнего зарубежья в форме Таможенного/Евразийского союза казался далеко не единственным путем переформатирования пространства бывшей Российской Империи и СССР. На деле возникло не менее 3-х вариантов воссоединения России в ее прежде неразрывными частями, из которых выше был контурно описан только один, который условно можно обозначить как «официально-нейтральную интеграцию». Суть его состоит в растянутом по времени постепенном сближении национальных экономик с созданием надгосударственных координационных органов. Очевидно, что в качестве образца в данном случае была избрана стратегия формирования Европейского союза, длившаяся более полувека.

Однако ближнее зарубежье России, в отличие от «единой Европы», составляют составные части прежде единой державы. Если большинство европейских стран имеют вековую историю суверенной государственности, то все без исключения бывшие союзные республики обрели видимость суверенитета исключительно благодаря предательству номенклатурных партийных перевертышей «перестроечных» времен. Их границы, этнический состав и народно-хозяйственные комплексы формировались в рамках одного государства согласно замыслу и директивам его правящей элиты, а внутренний потенциал развития, в отличие от лидеров паневропейской интеграции, целиком и полностью продолжает зависеть от доброй воли руководства Российской Федерации.

Главным локомотивом сближения провозглашена хозяйственная сфера, тогда как поиск единства в гуманитарной, культурной областях, не говоря уже об идейном и идеологическом единении, на деле преданы забвению. Военная интеграция новых независимых государств в рамках ОДКБ, по сути, застыла на уровне 10-15-летней давности и не отражает реалий современной эпохи.

Лакмусовой бумажкой состояния процесса интеграции служит сфера политики и международных отношений. И здесь наши ближайшие экономические партнеры, получившие от России целый набор поощрительных мер и уступок финансово-экономического, таможенного, законодательного характера, раз за разом демонстрируют пренебрежение российскими национальными интересами на международной арене. Рекордсменом по части дипломатических подножек для внешнеполитической линии России до последнего времени, безусловно, являлись правящие круги Белоруссии в лице ее бессменного президента и ныне действующего министра иностранных дел этой страны.

Начав с отказа в признании независимости Абхазии и Южной Осетии в 2008 г., официальный Минск сегодня остался единственным соседом русофобской Украины, с которым киевские узурпаторы сохранили пристойные и весьма выгодные отношения. В этом же ряду стоят и провокационный пересмотр договоренностей о размещении российской военной базы в Бобруйске, и гонения на пророссийскую белорусскую интеллигенцию и развернувшееся перекодирование исторической памяти белорусов как одного из народов триединой русской нации.

Апофеозом ширящегося духовного раскола между русскими людьми по обе стороны российско-белорусской границы стали официально одобренные торжества потомков свидомых коллаборационистов по поводу годовщины кайезеровской марионетки — т.н. «Белорусской народной республики» 1918 года. Не за горами и попытки оторвать от Русского Пправославия и церковную организацию Минской митрополии и Белорусского экзархата.

Экономическое сотрудничество между Россией и Белоруссией уже давно называют игрой в одни ворота. Безусловно, Российская Федерация сегодня имеет единственный безопасный коридор транзита своей продукции и устойчивые коммуникации с Европой именно через белорусские просторы. Но, с другой стороны, материальная цена за это год от года необоснованно увеличивается, не говоря уже о беспрецедентном контрабандном окне между Витебском и Смоленском, лавине обходящего санкционный режим с Евросоюзом контрафакта, устранить которые у гордящихся умением образцового государственного администрирования властей «не доходят руки».

Поэтому не вызывают особенного удивления проволочки официального Минска с подписанием Таможенного устава Евразийского союза, заставляя вспомнить порядком забытую сегодня историю с провалившимся введением единого российско-белорусского рубля в далеком 2005 году.

Отношения с Казахстаном на фоне откровенного саботажа минских властей не выглядят как перманентное унижение российской стороны. Но и здесь прозвучал не один тревожный звонок. Обоснованные поводы для беспокойства стали высказываться только в последние месяцы в связи с переходом государственного языка, включая делопроизводство, на латиницу.

Между тем, российские власти с олимпийским спокойствием более четверти века взирали на языковую, этническую и особенно политическую дискриминацию многомиллионной русской общины Казахстана, коренных ее представителей в лице уральских и части сибирских казаков. Всем им прочно по перекрыт доступ на руководящие посты государственного управления и высшие командные должности в Вооруженных Силах с самого начала суверенизации Казахстана.

Сколь-нибудь устойчивых и влиятельных пророссийских общественных движений, в отличие, скажем, от Прибалтийских государств, в Казахстане (как и в Белоруссии) не существует.

Актуальной кажется параллель между многолетним кадровым и идеологическим вытеснением славянского контингента из политического управления в республике и отчуждением Астаны от российских инициатив на международной арене. Не далее, как 15 апреля 2018 г. казахстанская делегация, получившая статус непостоянного члена Совета Безопасности ООН при непосредственной поддержке Президента России, воздержалась от одобрения российской резолюции по осуждению удара США и их союзников по Сирии. Известно, что первому откровенно недружественному публичному шагу южного соседа в отношении России предшествовали январский визит главы Казахстана в Вашингтон и арест американским судом 46 % сберегательного фонда Национального банка этой страны в размере $22,8 млрд. в декабре 2017 г.

Дополняет перечень ненадежности курса на «нейтрально-официальную интеграцию» ближнего зарубежья последний кризис в Ереване. Оседлавшая народное недовольство прозападная оппозиция, также как и лидеры раннего киевского майдана, пока что воздерживаются от откровенно антироссийских эскапад. Более того со стороны Н.Пашиняна и его соратников звучат признания в неизменности союзнических отношений с Россией.

Сегодня трудно спрогнозировать, насколько искренним окажутся комплиментарные пророссийские декларации армянского клона М.Саакашвили, сделанные, вероятнее всего, в тактических целях.

Очевидно, что Армения оказалась на пороге самого опасного кризиса своей новой государственности, который совпадает по времени с очередным витком эскалации между Ираном и формирующейся коалицией США, Израиля и монархий Персидского залива. Вероятная смута в Армении создает очевидную опасность для Тегерана на прежде стабильном участке его северо-западной границы, не говоря уже о позиции, которую могут занять воспитанные на западных грантах новые армянские власти по поводу вероятных антииранских санкций в международных организациях. Таким образом, если команда Н.Пашиняна и не развернется в ближайшем будущем от России, то по иранскому вопросу, взаимно переплетенному с сирийским конфликтом, с ее стороны следует ожидать сюрпризов, весьма неприятных для российской внешней политики.

Из приведенных выше примеров следует, что правящие круги новых независимых государств ближнего зарубежья России на деле не заинтересованы в прочной интеграции с нашей страной.

Медлительное встречное движение «несостоявшихся государств» постсоветского региона при внимательном рассмотрении оказывается продолжением их так называемого «цивилизованного развода» периода создания СНГ. Эксплуатируя добрую волю Российской Федерации и получая от этого немалую материальную выгоду, правящие в бывших союзных республиках этнократии на деле не способны рационально распорядится получаемой от интеграционных процессов выгодой. В подавляющем большинстве пребывающие у власти люди не обладают государственным мышлением, используя власть исключительно в личных или корпоративных целях. Обретенные от сотрудничества в рамках Евразийского союза доходы по большей части не расходуются в национальных интересах, а откровенно расхищаются привилегированными кланами. Из-за чего в народном мнении проекты тех же Евразийского или Таможенного союзов все чаще воспринимаются как некие неблаговидные аферы местных компрадоров, тень от которых неизбежно падает и на репутацию России.

Таким образом не дает эффекта сдержанная позиция российского руководства относительно внутренней и внешней политики своих партнеров по Евразийскому союзу. Узко понимаемые экономические потребности приносятся в ущерб проблемам идеологического отторжения новых независимых государств от Российской Федерации и защите интересов проживающих в них русских людей в гуманитарной и политической областях.

Именно кризис рассмотренной здесь «официально-нейтральной модели» интеграции стран ближнего зарубежья способствует появлению других вариантов восстановления единства России и исторически принадлежавших ей территорий, которые требуют дальнейшего подробного рассмотрения.