2017 год показал одну непреложную истину — на современной политической карте Российской Федерации наблюдается «левый» сдвиг. И вскрылось, что настоящей «правой» (не по названию, а по сути) партии — широко известной народу от Калининграда и до Петропавловска-Камчатского на политическом небосклоне не наблюдается совсем. Все это четко сигнализирует о том, что революция, начавшаяся в 1905-1917 гг., продолжается в своей вялотекущей хронической форме и до сих пор. Этакая чума с сифилисом в одном флаконе.

Вообще, сами понятия: «правое» и «левое» появились достаточно поздно, только в конце XVIII века. До этого как-то без них обходились. Французская революция, отбросившая страну уже в XIX столетии с позиции лидера Европы в разряд третьестепенных держав, породила и «правых» и «левых». В Национальном собрании, то есть французском парламенте той эпохи, первоначально справа разместились «фельяны» (ревнители конституционной монархии), в центре нашли приют «жирондисты» (республиканцы и небуйные насельники революционного дурдома), слева нашли местечки «якобинцы» (крайние революционеры, грезившие достичь всеобщего счастья террором и гильотиной).

Одним словом, настоящих «консерваторов», монархистов и традиционалистов среди «правых» и «левых» тогда можно было в депутатской среде пересчитать по пальцам.

Господа либералы возникли чуток позже, но как результат, революционной французской пропаганды по всему Старому Свету. Либералами впервой поименовали сочинителей Кадисской конституции Испании в 1812 году. Так что либералы изначально шли по левой стороне.

Основные признаки подлинных, а не опереточных, «правых» и «левых» хорошо известны.

«Правые» — это сторонники монархии, религиозного воспитания и традиционных ценностей, которыми жило общество на протяжении столетий. «Правые», безусловно, выступали за государство, схожее с большой семьей и органически вырастающее из истории страны.

«Левые» — всегда считали, что государство конструируется на основе неких научных и философских представлений. Традиционные ценности — это шелуха, сдуваемая ветром революции, а религия — «опиум народа» (Карл Маркс).

После череды европейских революций XIX в. некоторые вспомнили, что говорится о «правых» и «левых» в Библии: «Егда же приидет Сын человеческий в славе своей и вси святии ангели с ним, тогда сядет на престоле славы своея, и соберутся пред ним вси языцы: и разлучит их друг от друга, якоже пастырь разлучает овцы от козлищ: и поставит овцы одесную себе, а козлища ошуюю» (Мф. 25, 31-33).

В XX веке, после революций товарища Ульянова-Ленина, партайгеноссе Гитлера и кхмерского «партизана» Пол Пота на ум приходит другая фраза из Писания: «И козел козий возвеличися до зела…» (Дан. 8, 8).

В 1918 году Владимир Маяковский «душевно» выразил сущность революции, причем любой, а не только «русской»:

«Довольно жить законом,

данным Адамом и Евой.

Клячу историю загоним.

Левой!

Левой!

Левой!..

Глаз ли померкнет орлий?

В старое ль станем пялиться?

Крепи

у мира на горле

пролетариата пальцы!

Грудью вперед бравой!

Флагами небо оклеивай!

Кто там шагает правой?

Левой!

Левой!

Левой!»

(В.В. Маяковский. «Левый марш»)

За исключением того, что товарищ Маяковский оклеветал пролетариат (которому революция была нужна как козе дрезина), все сказано предельно честно и откровенно. Хотя, если под пролетариатом понимать не реальный рабочий класс или его часть, а дворянские чиновничьи круги и интеллигенцию «второй свежести», то поэт и не солгал вовсе. Иван Солоневич лучше Маяковского разобрался в революционном процессе и его организаторах: «Русскую революцию сделал вовсе не пролетариат. Ее сделали коллежские регистраторы и те сыновья коллежских регистраторов, которые потом получили новый чин: народных комиссаров». (И.Л. Солоневич. Диктатура импотентов).

Рабочему, крестьянину, стоматологу или капиталисту «флагами небо оклеивать» некогда — работать надо. А вот у чиновника, богатого бездельника или представителя «вольной профессии» — адвоката или, скажем, «творческой личности» время есть. Вагон и маленькая тележка. И возникает этакая гремучая смесь из Манилова, Акакия Акакиевича и «бесов» Федора Достоевского. Угнетенным собственно в этой группе людей был только Акакий Акакиевич, да и то он все равно вряд ли жил хуже крестьянина. Но из нереализованной мечты о шинели и выкристаллизовывался «пролетарский гнев». Гоголевский герой просто не дожил до лет, когда можно было бы всем и вся отомстить за поруганную мечту о шинели. В 1917 г. Акакии отомстили и пошли дальше. За шинель сломали и государство, и гражданскую развязали, а потом и в репрессии окунулись с головой. За диалектический материализм шинели и атласную подкладку оной и убить можно! Что и делали с упоением. Миллионом больше, миллионом меньше останется на земле жить — какая разница революционному Акакию Акакиевичу! Ши-и-не-е-ель!

Маниловы революционную идеологию измышляли (как наилучшим образом «клячу истории» загнать), «Бесы» командовали, а Башмачкины с помощью наганов достигали справедливейшего распределения шинелей и сковородок.

Не поэтому ли объектом ненависти стали веровавшие в Того, который говорил: «Не убий! Не возжелай дома ближнего…»

В конце концов, ради личной шинели «левые» легко жертвовали и страной, и верой, и языком, и даже именем человеческим. Опять обратимся к «горлопану и бунтарю»:

«А по-моему, не торопись при рождении младенца —

младенец никуда не денется.

Пойдешь за покупками, кстати

зайди и запиши дитё в комиссариате.

А подрос, и если Сосипатр не мил

или имя Перепетуя тебе не мило −

зашел в комиссариат и переменил,

зашла в комиссариат и переменила».

(В.В. Маяковский. Крестить — это только попам рубли скрести).

Вот так все простенько и по-революционному. Не нравится имя апостола от 70-ти Сосипатра (в переводе с греч. – «Спасший отца») назовись Быкаленом («Быть как Ленин»), не нравится Перепетуя (в пер. с лат. — «Неизменная, постоянная») назовись Даздрасмыгдой («Да здравствует смычка города с деревней!»).

Акакии Акакиевичи, Ставрогины и Маниловы в 2018 году точно так же маршируют налево, как и в 1917-м, памятуя о праве именоваться Тракторостроем-Даздрасмыгдой и, конечно же, носить чужую шинель.

«Товарищ Ленин,

я вам докладываю

не по службе,

а по душе.

Товарищ Ленин,

работа адовая

будет

сделана

и делается уже».

(В.В. Маяковский. Разговор с товарищем Лениным)

В современной России на выборах всех уровней «революционным шагом» идут: левые националисты (вроде В. Жириновского и С. Бабурина), левые коммунисты (вроде М. Сурайкина), левые социалисты (вроде П. Грудинина), левые либералы (вроде К. Собчак и Г. Явлинского) и левая буржуазия (вроде Б. Титова).

Кто там шагает правой? Ау! Нет никого. Все топают «левой, левой, левой».

Лично я не сомневаюсь, что перечисленные выше политики в жизни милые и хорошие люди. Кто-то любит кошек и орхидеи, кто-то коллекционирует марки и увлекается икебаной, кто-то склонен к вегетарианству и играет в шахматы. И что они вполне обеспечены, чтобы не заглядываться на шинель соседа. Но для революции — личность не имеет значение. Акакий Акакиевич скрывается за их плечами и ждет своего часа. Он готов прийти после них. Но вот знают ли они об этом?..

Все российское общество и даже власть больны левой идеологией. Революционное прошлое никуда не делось. Оно покуда тихо спит. Но иногда прорывается в законодательных инициативах (например, в пропихивании ювенальных законов и поправок — социалистический контроль за семьей), в трогательной заботе о справедливости (в отношении возврата под украинскую оккупацию Крыма или разрешения на проведения парадов ЛГБТ), в криках против возврата Исаакиевского собора Русской Православной Церкви.

И, безусловно, торжеством революционной «шинельности» стало откровенное втюхивание зрителю святотатственной «Матильды» и запрет на прокат «Смерти Сталина» (дешевой западной киноподелки). «Матильда» и «Смерть Сталина» друг друга стоят. Но вот отношение к ним оказалось разным и вреди политиков, и среди населения РФ. Все произошло в соответствии с леваческим мышлением. Кино — это ведь мощный инструмент пропаганды. Посмотри на то, что пропагандируется и что запрещается и многое поймешь.

В результате каждой из крупных революций, что во Франции (XVIII в.), что в Германии и России XX века, в накладе оказывались все, кроме бюрократии. Она плодилась и размножалась. И левая идеология — это ее идеология, где на первом месте стоит государственный (а следственно, и бюрократический, контроль за всеми сторонами жития-бытия). И на Западе (с дорвавшимися до власти бывшими в молодости троцкистами политиками), и в России господствует «левый марш». Государство везде в пределах европейской цивилизации наступает на частную жизнь, на частную собственность, на семью и религию. Россия здесь совсем не исключение. А за всем этим грезятся строки:

«Чтоб ветер снегом нас не занес,

Чтоб лед не сковал нам навеки глаз, −

В полярную стужу, в лютый мороз

Партия Ленина согреет нас.

Партия нас оградит от беды,

Для партии − невозможного нет:

Партия скажет − и тают льды,

Партия взглянет − и всюду свет.

Партия скажет − и счастье придет,

Партия взглянет − заря горит...

«Спасибо!» − наш эскимосский народ

Партии Ленина говорит».

(Юрий Анко. Партия Ленина, 1959 г.)

Замени Ленина хоть на мсье Макрона, хоть на фрау Меркель, хоть на товарища Хлестакова или г-на Чичикова, а эскимосский народ на русский, немецкий или зулусский, но в выигрыше все равно окажется Акакий Акакиевич, достающий наган «из широких штанин дубликатом бесценного груза», и прижимающий долгожданную шинель к левой щеке.

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках