Августовская агрессия грузинских войск против Южной Осетии обернулась страшной трагедией для слишком многих людей как с той, так и с другой стороны, особенно для тех мирных жителей, что были вынуждены покинуть родной кров, спасая свои жизни. Но если на помощь осетинским беженцам пришел целый ряд российских государственных и неправительственных организаций и фондов, то грузинские беженцы оказались предоставлены сами себе. Согласно информации депутата парламента Грузии Кобы Субелиани, занимающегося размещением беженцев, из 60 тысяч зарегистрированных на территории Грузии мигрантов, вынужденно покинувших места постоянного проживания в ходе пятидневной войны, жители Южной Осетии составили 23 тысячи человек. Остальные покинули зону боевых действий на грузинской территории. И если последние уже большей частью возвратились в свои дома, то выходцам из Южной Осетии зачастую даже некуда возвращаться, поскольку у многих даже не осталось домов. Они были разрушены в ходе боевых действий. Значительная часть беженцев размещена в помещениях, не предназначенных для этого - в школах, детских садах, складских помещениях, в палатках. Условия их проживания не соответствуют элементарным санитарным нормам. Некоторое время беженцы получали гуманитарную помощь – просроченные натовские сухие пайки (в том числе и произведенные более двадцати лет назад), некоторые – совершенно несъедобные. Теперь они не получают и этого. Но самое главное – никаких надежд на улучшение нет. Перспективы возвращения домой также весьма туманны. И дело не только в разрушенных домах. Отношение к ним в Южной Осетии и в Абхазии не слишком хорошее. И этому есть свои причины. Дело в том, что и Гамсахурдиа, и Шеварднадзе, использовали грузинское население этих стран как инструмент агрессивной политики, превратив их в заложников. Саакашвили не стал исключением. Как известно, до августовской войны в Южной Осетии существовала чересполосица – на территории республики находился ряд грузинских анклавов, находящихся под фактическим управлением Тбилиси. Когда еще Саакашвили надеялся добиться присоединения Южной Осетии мирным путем, он, пытаясь действовать «пряником» вкладывал немалые средства в грузинские деревни ЮО, и они были гораздо богаче осетинских сел республики. Помимо хороших домов, их чрезвычайно резко отличали магазины с роскошным набором товаров. Таким образом, обеспечивая максимально высокий уровень жизни своих граждан в ЮО, Тбилиси старалась использовать его как приманку для осетин. Кроме того, таким способом, грузинские власти старались удержать жителей этих сел от принятия российского гражданства. Но очень быстро «политика пряника» была заменена на «политику кнута», и грузинские анклавы были превращены в плацдарм для силового давления, а затем и для агрессии против Цхинвали. Отсюда совершались обстрелы осетинских населенных пунктов и другие провокации, здесь были базы для диверсантов и террористов, здесь разворачивались позиции грузинской артиллерии, и накапливались силы для атаки на Цхинвали. Возможно, что большинство жителей этих сел не имеет отношения ко всем этим действиям, но по вполне понятным причинам они выглядят в глазах остальных жителей республики «пятой колонной» тбилисского режима. Война в Южной Осетии и особенно ее исход, оказали серьезное влияние на общественное сознание жителей республики, не только осетин, но и других этнических групп. Возник психологический феномен победителя, достигшего независимости ценой больших жертв и не понимающего необходимости компромисса с бывшим "врагом". И более того – рассматривающего поиски компромисса, как предательство памяти жертв. Думается также, что определенные психологические проблемы существуют и с противоположной стороны. Среди вернувшихся в Галький район Абхазии беженцев проводились социологические опросы, на основе которых специалисты Тания Л.И., Аргун А.Ю., Тания А.Г. сделали следующее заключение: «Менталитет вернувшихся беженцев - это по преимуществу менталитет ГРАЖДАН Грузии, не считающих необходимостью несение ответственности за войну в Абхазии и не придающих особого значения фактору, из-за которого война, по существу, и началась - признанию равносубъектного с Грузией государственного статуса Абхазии. По всей видимости, продолжающаяся в Грузии массированная пропаганда военного реванша в Абхазии, создание так называемых "абхазских" батальонов и диверсионных банд из числа беженцев дают свои плоды и не позволяют объективно оценить уроки войны, утихомирить страсти по обе стороны границы и признать существование новой поствоенной реальности - Абхазии как самостоятельного независимого государства». Все это в значительной степени может быть отнесено и к Южной Осетии. Есть и практическая сторона – ряд грузинских анклавов позволял Тбилиси контролировать дороги, связывающие Цхинвалис южным порталом Рокского тоннеля. Напомним, что грузинские военные и полицейские неоднократно устраивали на них засады, нападали на передвигающихся по этим дорогам граждан ЮО и российских миротворцев. Исходя из этого, есть все основания предполагать, что руководство республики совершенно не заинтересовано в возвращении беженцев из этих анклавов, и будет делать все, что бы этого не произошло. Понять их можно - Зарская дорога для Цхинвали – это воистину «дорога жизни» и контроль над ней вопрос выживания. Вскоре после признания независимости югосетинской республики ее президент Эдуард Кокойты заявил, что никаких препятствий для возвращения жителей грузинских поселений чиниться не будет. Однако все прекрасно помнят прежние слова Кокойты, публично произнесенные 17 августа: "Власти не пустят обратно грузинских беженцев, которые покинули свои села в зоне конфликта". Тогда российский МИД поспешил смикшировать заявление Кокойты, обратив внимание на неизбежную "эмоциональность" президента и выразив уверенность в том, что лидер Южной Осетии не пойдет на нарушение норм международного права, закрепляющего, в частности, возможность возвращения людей к местам своего обычного проживания (ст. 1 Конвенции о статусе беженцев 1951 г.). В итоге Кокойты на словах развернул свою позицию по беженцам на 180 градусов, однако его гарантии едва ли кажутся убедительными. Многочисленный международный опыт – балканский, ближневосточный и тот же кавказский, наглядно демонстрирует бессилие современного международного права реально гарантировать право беженцев на возвращение домой. "К сожалению, происходящее с грузинскими беженцами - неизбежное следствие того, что, когда речь идет о стремлении национальной или этнической общности заявить о своей идентичности, она пытается избавиться от элементов, нарушающих эту идентичность", - поясняет профессор СПбГУ, завкафедрой международных политических процессов факультета философии и политологии Валерий Ачкасов. По его мнению, вероятность скорого возвращения этнических грузин на территорию Южной Осетии крайне низка, особенно если учесть фатальную для грузинских беженцев "юридическую тонкость": 90% осетинского населения Южной Осетии де-юре - граждане РФ, так что стать полноценными "согражданами" этнических осетин гипотетически возвращающиеся грузины вряд ли смогут. Таким образом, неизбежно чисто этническое, лишенное гражданско-правовых "сдержек и противовесов", противостояние между осетинами - гражданами РФ, составляющими 71% населения Южной Осетии, и грузинами - негражданами РФ, до начала войны составлявшими 22% ее населения. Говоря о возможных путях решения проблемы грузинских беженцев, эксперты сходятся во мнении, что, как ни печально, самый эффективный способ помочь бывшим жителям Южной Осетии - содействовать их обустройству на местах нового проживания. Как известно, в послевоенной Европе пятнадцать миллионов немцев стали беженцами в результате пересмотра границ и "наказания" Германии. Но Германия не сделала этих людей изгоями, было сделано все, что возможно, для того, чтобы эти люди обустроились, включились в экономическую жизнь. Ведь люди, самый ценный материал для экономики: их умелые руки, их знания и навыки создают новые ценности, поднимают экономический потенциал страны. История беженцев в Грузии насчитывает уже более пятнадцати лет. Много, очень много можно было сделать в Грузии для обустройства этих людей. Грузия обезлюдела, около миллиона населения покинуло ее. Часть - русские, греки, армяне, азербайджанцы, покинула ее в результате "мягких этнических чисток", которые проводило грузинское руководство, проводя националистическую политику, создавая невыносимые условия для проживания. Часть - этнические грузины, покинула Грузию по экономическим мотивам, отправилась в поисках лучшей доли в Россию, Турцию, на Запад. Совершенно объективно сложилась картина, когда экономический, рабочий, творческий потенциал беженцев можно и нужно было использовать для восстановления экономики Грузии, для того, чтобы оживить умирающие предприятия, чтобы восстанавливать разрушающуюся инфраструктуру. Но политиканов не интересовало возрождение Грузии, им нужна была политическая карта для политических игр. И в эту карту превратили беженцев. Недавно Верховный комиссар ООН по делам беженцев Антониу Гутерриш завершил свой трехдневный визит в Грузию. Он побывал в местах проживания беженцев, и назвал условия их жизни "невыносимыми". Гутерриш пообещал заняться строительством международного убежища для беженцев в окрестностях Тбилиси. Но будет ли это решением проблемы, затрагивающей судьбы сотен тысяч людей? Грузия тратила (и тратит) миллионы долларов на милитаризацию, по темпам роста расходов на войну Грузия вышла на первое место в мире. Деньги уходят на войну, а не на создание новых рабочих мест, не на строительство заводов и фабрик, не на создание экономической инфраструктуры, позволяющей включить беженцев в грузинский социум. Клеймо и статус беженца тщательно сохраняется властями Грузии, а люди за это время теряют квалификацию и трудовые навыки, не могут дать Грузии той экономической отдачи, которая заложена в каждой паре рабочих рук. Прошло почти шестнадцать лет, за это время можно было построить новые города и предприятия, дать людям возможность выстроить себе дома, каждый доллар, вложенный в обустройство беженцев, уже дал бы десятки долларов прибыли, способствовал бы росту грузинской экономики. Но нет, деньги находятся на пушки, а не на станки. На самолеты, но не на новые предприятия малого бизнеса. На танки, но не на технологическое оборудование. А если учесть результаты, к которым привело использование этой техники в августе, то можно сказать, что режим Саакашвили тратит деньги не на обустройство беженцев, а на увеличение их количества! Конечно, облегчить вопрос возвращения некоторых беженцев могли бы власти Российской Федерации, предоставив им российское гражданство. Но все ли захотят идти таким путем. Таким образом, проблем социализации и адаптации беженцев из Южной Осетии и Абхазии напрямую связан с вопросом смены существующего в Тбилиси режима и его приоритетов. Центр Политической Свободы http://politsvoboda.ru/

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках