Русский царь и обскуранты
Александр Гончаров

Русский царь и обскуранты

Парадоксальная ситуация складывается с историей России. В учебниках и монографиях часто возвеличиваются люди, нанесшие стране небывалый вред, а вот те, кто стоял на страже интересов державы и даже положил свою душу за нее, высмеиваются и представляются монстрами или врагами.

Впрочем, если присмотреться внимательнее к этой ситуации, то удивление исчезает само собою. Популярную историю у нас пропагандируют люди весьма далекие, как от жизни России, так и народа ее. Ментально они принадлежат к тому кругу лиц (несмотря на временной разрыв), который и устроил государственный переворот в 1917 году.

Революционные события в России невозможно объяснить объективными экономическими и политическими предпосылками. Страна динамично развивалась, население росло, а военные действия на фронте в 1916 году отнюдь не свидетельствовали о катастрофе. По уровню жизни Россия опережала почти все европейские страны, уступая разве что Германии, Великобритании и Франции. В Португалии или той же Италии благосостоянию русского крестьянина и рабочего низы вполне могли и позавидовать. Русский Царь твердо защищал российские интересы. И сие тоже вызывало уважение и жгучую ненависть в Европе.

Революцию 1917 года готовили не русские мужики, а когорта господ, привыкших жить в тепле и сытости, обеспеченных и преуспевающих на ниве денежных накоплений. Эти «элитарии» перестали быть аристократами (хотя нередко так себя и именовали) и метаморфизировали в чернь. Николай Бердяев хорошо определил подобный процесс: «Вместо аристократической иерархии образуется охлократическая иерархия. И господство черни создает своё избранное меньшинство, свой подбор лучших и сильнейших в хамстве, первых из хамов, князей и магнатов хамского царства…»

Причем здесь не надо огульно охаивать всех дворян или интеллектуалов Царской России. Они служили в армии и на флоте, гибли в сражениях и походах, шли на работу врачами и учителями в отдаленные села и деревни, как инженеры строили железные дороги и заводы. Не ими задумывался план революции, а тем типом людей, которых историк Лев Николаевич Гумилев характеризует как «субпассионариев», иначе «жизнелюбов», иначе «обскурантов».

Лев Гумилев в книге «Этногенез и биосфера Земли» отмечал: «Жизнелюбы»… начинают размножаться без ограничений и, поскольку они являются особями нового склада, создают свой императив: «Будь таким, как мы», т.е. не стремись ни к чему такому, чего нельзя было бы съесть или выпить. Всякий рост становится явлением одиозным, трудолюбие подвергается осмеянию, интеллектуальные радости вызывают ярость. В искусстве идет снижение стиля, в науке оригинальные работы вытесняются компиляциями, в общественной жизни узаконивается коррупция…

Порядок, устанавливающийся в этой фазе, которую правильнее всего назвать «обскурацией» (выд. мной – Г.А.), никак нельзя считать демократическим. Здесь господствуют, как и в предшествовавших стадиях, группы, только принцип отбора иной, негативный. Ценятся не способности, а их отсутствие, не образование, а невежество, не стойкость в мнениях, а беспринципность. Далеко не каждый обыватель способен удовлетворить этим требованиям, и поэтому большинство народа оказывается, с точки зрения нового императива, неполноценным и, следовательно, неравноправным. Но тут приходит возмездие: жизнелюбы умеют только паразитировать на жирном теле объевшегося за время «цивилизации» народа. Сами они не могут ни создать, ни сохранить…»

Недавно ушедший ко Господу замечательный православный философ и ученый Виктор Тростников много лет тому назад записал: «Жить той жизнью, какой жил тогда верхний слой нации, и иметь перед глазами такого Царя было вещами плохо совместимыми. А поскольку менять жизнь никто не собирался, надо было что-то делать с Царем».

Обскурантам император Николай Александрович мешал. Он был не их Царем. Он не хотел подчиняться обскурантскому поведенческому императиву: «Быть таким как мы»!

Да и образ жизни царской семьи совершенно противоречил мечтаниям и идеалам субпассионарной «элитки». Подруга государыни Юлия Александровна Ден вспоминала: «Даже в 1907 г., всего 2 года после окончания русско-японской войны, было не до веселья, поскольку еще многие семьи носили траур по погибшим, поэтому те лица, которые искали увеселений при Дворе, были разочарованы. Государыня придерживалась того мнения, что война еще слишком свежа в памяти всех, чтобы предаваться развлечениям. Она была совершенно искренна, но ее взгляды не встретили сочувствия в светских кругах. Светская чернь, враждебно настроенная против Государыни, заявляла, будто Императрица Всероссийская принадлежит обществу, а не себе самой. И обязанность ее в том, чтобы исполнять роль великолепного носового украшения на увеселительном корабле: война, дескать, позади, а свету нужны все новые и новые удовольствия и пустые забавы…

Когда в 1907 г. Петроградская жизнь, как полагали была скучна, люди не отказывали себе в дорогостоящих удовольствиях. По воскресеньям ходили смотреть балет, а по субботам − во Французском театре − очень модное место встречи влюбленных, где чересчур глубокие декольте дам сочетались с изобилием ювелирных изделий. После спектакля было принято отправляться в ресторан Кюба или в «Медведь», где слух ужинающих услаждали музыканты великолепного румынского оркестра. Никто не думал уходить из ресторана раньше 3 часов утра».

Обскуранты-субпассионарии находились не только в либеральном лагере, изрядное их количество тусовалось и в монархическое среде и в революционно-демократической тоже. Причем они легко перебегали от одной политической партии к другой. Монархист-обскурант, не получив желанных преференций от императора спокойно отправлялся на поклон к либералам, а либерал-обскурант тихо поддерживал в своих газетенках революционеров.

Царь и его семья глубоко верили во Господа нашего Иисуса Христа. Это вызывало насмешки: «Понимаешь, дирижабли бороздят воздушный океан. Поезда бегут во все края страны. Наука доказала, что Бога нет. А глупый правитель поклоны в церквушках и монастырях бьет, как темный простолюдин!» Государь настоял на канонизации преподобного Серафима Саровского. «Общество» дружно сказало: «Фи!».

Субпассионарии находились и в чиновничестве. Монархические издания преследовались, а либеральным разрешалось печатать все выдумки и любую мерзость про Царя и правительство. Плюс ко всему «черносотенных» журналистов преследовала полиция, да и городские власти частенько принимали к ним меры, которые даже в отношении революционеров считались неприемлемыми. Типична здесь судьба редактора газеты «Вече» В. Оловеникова. За статью «К православным русским крестьянам» его осудили и посадили. Потом выпустили, но запретили исполнять должность редактора. За критику полиции пытались несколько раз выслать из Москвы. И отметим, что вместе с Оловениковым пострадала и его жена (сама возглавившая газету). За одну из статей был наложен штраф, а так как денег на уплату не было, то и женщину отправили в заключение...

В 1907 году известнейший сторонник самодержавия А. И. Дубровин получил по почте свидетельство о своей смерти, официально заверенное печатью и подписью врача. В графе «Причина смерти» было указано: «Убийство», в графе «Болезнь»: «Патриотизм»…

Император пытался сблизиться с народом. Обскуранты организовали убийство Григория Распутина. Кстати, на это преступление реакция в народе и «элите» реакция была совершенно различной. «Элитарии» ликовали, а крестьяне говаривали: «Вот дошел мужик до Царя, за то его господа и прикончили».

Когда началась в 1914 году Мировая война, а царица Александра Федоровна решилась реально помогать раненным, то и данный факт породил глум и хохотки. Нет, «общество» было не против проявить свой «патриотизм», организуя займы на «борьбу с тевтонами» и раздавая подарки солдатам, но только не присутствовать и помогать при операциях военному хирургу. Для обскуранта такой поступок – перебор.

Лучшие пассионарные люди пошли на фронт, а обскуранты, быстро смекнув, что военная форма весьма популярна, немедленно перескочили в «земгусары» с минимальным риском для себя (в окопы – ни ногой, но мимикрия под офицеров радует глаз и ничего, что форма без погон).

Революцию 1917 года организовали в России обскуранты из псевдоэлиты, стакнувшиеся с «орденом интеллигенции» (типичной антисистемой, если использовать терминологию Л. Н. Гумилева).

Свою неспособность справиться с управлением страной говорливые и митингопочитаемые «жизнелюбы» после февраля 1917 года показали на сто процентов. И, естественно, просто потеряли власть, уступив пассионарным антисистемщикам-«большевикам» в октябре.

Гражданская война явилась расплатой за обскурационный блуд. И в этой бойне на саму Россию наплевали главные зачинщики ее. Благие лозунги могут ввести в заблуждение, но факты горячо кричат об обратном. Стадо агрессивных «Маниловых» сожрало Империю и подавилось.

А святая императрица Александра Федоровна, находясь в заточении, отправила Анне Вырубовой письмо со словами: «Какая я стала старая, но чувствую себя матерью страны, и страдаю как за своего ребенка и люблю мою Родину, несмотря на все ужасы теперь… Ты же знаешь, что нельзя вырвать любовь из моего сердца, и Россию тоже… Несмотря на черную неблагодарность Государю, которая разрывает мое сердце… Господи, смилуйся и спаси Россию».