Праотец Авраам и тени королей
Александр Гончаров

Праотец Авраам и тени королей

В фантастической литературе нынешнего века любят отправлять наших современников в прошлое. Например, представитель «офисного планктона» попадает в Древний Рим и начинает там командовать, быстро добиваясь почета и власти. Во всем этом сквозит пренебрежение к людям предыдущих исторических эпох. Почему-то сейчас мнят, что человеческое общество, не знавшее айфонов, самолетов и компьютерных игр и не заморачивавшееся феминизмом, было глупее и слабее, чем сейчас. Это элементарный самообман человеков, живущих в условиях комфорта, рожденного научно-технической цивилизацией.

Современные люди плохо знают историю и насквозь поражены эстетическим материализмом. И страдают не от отсутствия Истины, но по причине нежелания ее искать, удовлетворяясь неразличением добра и зла. Прав, тысячу раз был прав, Г.К Честертон, когда заявил: «Тех, кого заботит правда, а не мода, не собьет с толку чушь, которой окутывают теперь всякое проявление раздражительности или распущенности. Те же, кто видит не правду и ложь, а модное и немодное, − несчастные жертвы слов и пустой формы».

Но поступим по правилам фантастов. И вот условный «попаданец»-менеджер из XXI в., скорее агностик, чем безбожник, воспитанный на преклонении перед модой, вспоенный личным эгоизмом, впавший в «денежный фетишизм» (деньги решают все!), каким-то неведомым образом посетивший Древнюю Палестину, чем может полюбиться праведному праотцу Аврааму? Конечно, праотец Авраам (Аврам) был страннолюбив и вряд ли бы прогнал гостя. Но что же может предложить гость из нашего столетия? Сто тысяч способов заработать капитал с помощью рекламы? Да не нужно сие праведному патриарху. Вспомним Библию: «И сказал царь Содомский Авраму: отдай мне людей, а имение возьми себе. Но Аврам сказал царю Содомскому: поднимаю руку мою к Господу Богу Всевышнему, Владыке неба и земли, что даже нитки и ремня от обуви не возьму из всего твоего, чтобы ты не сказал: я обогатил Аврама; кроме того, что съели отроки, и кроме доли, принадлежащей людям, которые ходили со мною; Анер, Эшкол и Мамрий пусть возьмут свою долю» (Быт. 14, 21−24).

А что расскажет «попаданец» о времени будущего, дабы это привело праведного Авраама в восторг? Поведает о пацифизме? Или случайно проговорится о непротивленчестве в духе Льва Толстого? Не поверит такому праотец. В греховном мире нет места сказкам интеллигентов. Ни в древности, ни в средние века, ни сейчас. «И пришел один из уцелевших и известил Аврама Еврея, жившего тогда у дубравы Мамре, Аморреянина, брата Эншолу и брата Анеру, которые были союзники Аврамовы.

Аврам, услышав, что [Лот] сродник его взят в плен, вооружил рабов своих, рожденных в доме его, триста восемнадцать, и преследовал неприятелей до Дана; и, разделившись, напал на них ночью, сам и рабы его, и поразил их, и преследовал их до Ховы, что по левую сторону Дамаска; и возвратил все имущество и Лота, сродника своего, и имущество его возвратил, также и женщин и народ» (Быт. 14, 13−16).

Однако, и миру «попаданец» не научит Авраама. Ради мира Авраама готов был уступить многое, в том числе и лучшие земли (Быт. 13, 5−13).

А уж об отсутствии Бога «попаданцу» лучше и не заикаться. Праведный Авраам сам слышал голос Господа, сам разговаривал с Пресвятой Троицей. Он доверял Богу до конца. Он решил принести любимого сына Исаака в жертву Господу. Так и слышится вопль современной ювенальной юстиции о насилии над детьми. Праведный Авраам и бред обезбоженного мира XXI века не совместимы.

Праотец Авраам умел доверять Господу, а не людям. Это видно и из того, что он перешел из Харрана (где скончался его родитель Фарра) в края неизвестные, по одному лишь повелению Божию. Праотец Авраам — не путешественник, но странник. Он не ищет новых впечатлений и главная его ценность — Господь Бог всегда с ним. Авраам просто проходит свой путь.

Представителю современной нам глобальной цивилизации вряд ли праведный Авраам окажется понятным. Ему во сто крат приятнее и ближе язычник Одиссей (Улисс). В «Божественной комедии» (XIV в.) Данте Алигьери Одиссей, находящийся в восьмом рве Восьмого круга ада, изрекает, буквально, следующее:

«Ни нежность к сыну, ни перед отцом

Священный страх, ни долг любви спокойный

Близ Пенелопы с радостным челом

Не возмогли смирить мой голод знойный

Изведать мира дальний кругозор

И все, чем дурны люди и достойны.

И я в морской отважился простор,

На малом судне, выйдя одиноко

С моей дружиной, верной с давних пор…

«О, братья, – так сказал я, – на закат

Пришедшие дорогой многотрудной!

Тот малый срок, пока еще не спят

Земные чувства, их остаток скудный

Отдайте постиженью новизны,

Чтоб, солнцу вслед, увидеть мир безлюдный!»

«Штиль» высокий, чего уж тут и говорить?! Да за ними скрывается всего лишь поиск новых впечатлений пустой неразумной души. В какой-то мере Улисс — турист, путешествующий ради эмоций и наполнения разума, ибо в сердце его «черная дыра». Идеология современной индустрии туризма построена на этом. Не святынь ищут теперь люди, но великолепия, не Бога, но красот материальной оболочки Земли и культуры, сработанной самим человечеством.

Если же на миг предположить, что наш «попаданец» (продвинутый во всех современных ценностях вроде толерантности и прав ЛГБТ) встретился в маленьком городке Сигоре с праведным Лотом и поведал о демократии ему. Чтобы сказал праведный Лот? Скорее всего, промолчал бы… Праведный Лот ведь уже знал об ужасающей судьбе, переполненных грехами, больших городах Содоме и Гоморре. И пожалел людей будущего. Праведника Господь увел из Содома в Сигор. Но куда уходит человекам, если вся планета ныне медленно, но верно превращается в Содом и Гоморру?..

Праотцу Аврааму и праведному Лоту в реальности вряд ли нашлось, о чем побеседовать с «попаданцем». Разве только проповедовать ему Бога Живого. Но не услышал бы г-н потребитель слова верующих, ибо счел бы их отсталыми и примитивными, немодными и дикими.

Но тут есть и другая сторона вопроса. А решил бы вообще «попаданец» беседовать с праведными Авраамом и Лотом? Различил бы он в них вождей своего народа, правителей, наконец? Религиозная слепота не позволила бы. Менеджер начал бы искать нечто похожее, что показывают в кино и театре. А здесь короли-то липовые, не милостию Божией, но произволом своим или народным. Демократические, так сказать.

Церковь 22 октября вспоминает праотца Авраама и праведного Лота, а в светском календаре на 21 октября приходится 111 лет со дня рождения крупного советского драматурга Евгения Шварца (1896-1958). А он предпочитал пьесы со сказочным сюжетом. Потом по ним проходили постановки в театрах и даже снимались художественные фильмы.

Шварц в детстве был крещен в православном храме, прошел нелегкие дороги жизни. Он был участником знаменитого «Ледяного похода» Добровольческой армии (в феврале-мае 1918 г.) во время Гражданской войны. Получил тяжелую контузию при штурме Екатеринодара. Из России не уехал. Недолго являлся секретарем Корнея Чуковского. И получил признание как прозаик, сценарист и драматург. Был Шварц и в блокадном Ленинграде в период Великой Отечественной войны.

Если бы наш «попаданец» не только посещал премьеры фильмов от Голливуда, но и почитал себя заядлым театралом, то миновать постановки или хотя бы посмотреть по телевидению художественные фильмы по пьесам Шварца он точно бы не отказался.

Евгений Львович Шварц всегда включал в свои произведения особый философский подтекст. Однако, вот суть, саму природу настоящей, а не фиктивной власти, он не показывал. Но все же, вероятно, он просто писал для обыкновенного советского зрителя, еще в школе получившего преизрядную дозу антимонархической и антирелигиозной пропаганды. И еще Шварц отображал мир XX столетия, где все священное свелось к материальному. Из дневников драматурга узнается реальность, в которой ему пришлось жить и работать: «В те дни мрачные противники антропоморфизма и сказки, утверждавшие, что и без сказок ребенок с огромным трудом постигает мир, захватили ключевые позиции педагогики. Детскую литературу провозгласили они довеском к учебнику. Они отменили табуретки в детских садах, ибо таковые приучают к индивидуализму, и заменили их скамеечками. Изъяли кукол, ибо они гипертрофируют материнское чувство, и заменили их куклами, имеющими целевое назначение: например, толстыми и страшными попами, которые должны были возбуждать в детях антирелигиозные чувства. Пожилые теоретики эти были самоуверенны. Их не беспокоило, что девочки в детских садах укачивали и укладывали спать и мыли в ванночках безобразных священников, движимые слепым и неистребимым материнским инстинктом. Ведь ребенка любят не за красоту. (17 октября 1952)»

А поэтому удивляться не следует, если в пьесе «Обыкновенное чудо» звучит страшная фраза: «Чудеса подчинены таким же законам, как и все другие явления природы». А это уже конец любой сакральности. Есть только материальный мир и более ничего. Отсюда и короли, и принцессы у Шварца выходят либо типичными чудаками, либо злодейскими, либо бутафорскими личностями. Мир Евгений Шварц показывает запутавшимся в кутерьме повседневности, когда великого нет, а есть только одно пошлое. В пьесе «Тень» — голоса с улицы:

«Арбузы, арбузы! Кусками!

– Вода, вода, ледяная вода!

– А вот – ножи для убийц! Кому ножи для убийц?!

– Цветы, цветы! Розы! Лилии! Тюльпаны!

– Дорогу ослу, дорогу ослу! Посторонитесь, люди: идет осел!

– Подайте бедному немому!

– Яды, яды, свежие яды!»

Правители из доброй «Золушки», «Тени», «Дракона», «Голого короля» и «Обыкновенного чуда» — это совсем и не властелины, а так, обыватели, вскарабкавшиеся случайно на трон.

Эпизод из «Обыкновенного чуда» весьма показателен:

«Король. Ну это уж глупо! Не хотел пить — я вылил бы зелье обратно в бутылку. Вещь в дороге необходимая! Легко ли на чужбине достать яду?

Хозяйка. Стыдно, стыдно, ваше величество!

Король. Не я виноват!

Хозяйка. А кто?

Король. Дядя! Он так же вот разговорится, бывало, с кем придется, наплетет о себе с три короба, а потом ему делается стыдно. А у него душа была тонкая, деликатная, легко уязвимая. И чтобы потом не мучиться, он, бывало, возьмет, да и отравит собеседника…

Хозяин. Значит, дядя виноват?

Король. Дядя, дядя, дядя! Нечего улыбаться! Я человек начитанный, совестливый. Другой свалил бы вину за свои подлости на товарищей, на начальство, на соседей, на жену. А я валю на предков, как на покойников. Им все равно, а мне полегче.

Хозяин. А…

Король. Молчи! Знаю, что ты скажешь! Отвечать самому, не сваливая вину на ближних, за все свои подлости и глупости – выше человеческих сил! Я не гений какой-нибудь. Просто король, какими пруд пруди. Ну и довольно об этом! Все стало ясно. Вы меня знаете, я — вас: можно не притворяться, не ломаться. Чего же вы хмуритесь? Остались живы — здоровы, ну и слава Богу… Чего там…»

Думаю, что «попаданец»-театрал, узревший образ шварцевского «короля» и не распознавший потаенный смысл пьесы, в Древнем Ханаане пройдет мимо шатров праотца Авраама и на улицах Сигора не приметит устало бредущего праведного Лота. Общество героев Шварца — это и общество самого «попаданца». Не забываем, что он — наш невоцерковленный современник. И подобные «короли» из «Обыкновенного чуда» ему встречаются даже среди знакомых или соседей. Да и сам «попаданец» вполне может служить, как отставной людоед, «оценщиком в городском ломбарде» («Тень»).

Насельник XXI века не способен понять и понять природу власти. Ее сакральное наполнение. И ее истинное предназначение.

«…Я благословляя благословлю тебя и умножая умножу семя твое, как звезды небесные и как песок на берегу моря; и овладеет семя твое городами врагов своих; и благословятся в семени твоем все народы земли за то, что ты послушался гласа Моего» (Быт. 22, 17-18).

И родословие Господа нашего Иисуса Христа в Евангелии от Апостола Матфея начинается с праведного Авраама…

(Специально для Сегодня. ру)