Левая замена Навальному
Николай Севостьянов

Левая замена Навальному

8 августа на свободу вышел Сергей Удальцов — человек, малоизвестный за пределами оппозиционной тусовки, но хорошо знакомый тем, кто принимал участие в событиях 2011-2012 годов. Тогда его имя мелькало даже чаще других, и лишь по одной причине — не имея политической программы и не обладая созидательным опытом, Удальцов быстро стал символом провокации и беспринципности.
    
Причем, подобная стратегия даже имела определенный успех. На фоне невнятного Рыжкова, который после каждого выступления благодарил полицию за то, как хорошо она «охраняла митингующих», Удальцов лез на рожон при каждом удобном случае, и маргиналам это нравилось, в том числе потому, что никакой левой альтернативы (если не принимать во внимание «лимоновскую» секту) на тот момент не имелось.

Проблема состояла в том, что маргиналами его аудитория и ограничивалась, поскольку у любого нормального человека кадры, на которых Удальцов пытается использовать фонтан как оборонительный рубеж, вызывали нечто схожее с той жалостью, которую испытывают к юродивым. Вот только юродивым Удальцов точно не является, и воспринимать его подобным образом — значит, глубоко ошибаться.

При всей комичости связанных с ним историй, Удальцов — самый настоящий левый боевик, который всегда был нацелен лишь на одно — на дестабилизацию ситуации в стране. И то, что эта дестабилизация ограничивалась, в лучшем случае, площадью, а в худшем, тем самым фонтантом — это уже проблема возможностей, а не самой цели. Цель для Удальцова всегда оставалась неизменной, и в этой связи логическом дном его деятельности стала история с Гиви Таргамадзе, после которой Удальцов должен был умереть как политик.

Однако, похоже, что этого не произошло. Отсидев четыре с половиной года (из которых больше года он провёл под домашним арестом), Удальцов сразу же начал давать интервью, в которых четко обозначил верность своим политическим принципам, а точнее, их полному отсутствию. Не позиционируя себя как кандидата (да и не имея такой возможности ввиду непогашенной судимости), Удальцов много говорит об объединении оппозиции.

Одновременно с этим он выдвигает претензии в адрес Навального, упрекая последнего не только в отсутствии солидарности с «политзаключенными», но и в том, что последний не брезгует привлечением новых сторонников путём вывода уже завербованных хомячков под аресты.

Справедливости ради следует заметить, что это действительно так, однако Удальцов критикует Навального не ради того, чтобы с ним конкурировать. Это не более, чем спектакль. И Удальцов, и Навальный обладают не большой самостоятельностью, чем их последователи. Неважно, сколько кураторов отделяют их от единого центра, но он существует, и, в конечном счете, они оба будут делать то, что им скажут.

Именно поэтому сейчас Навальный и Удальцов будут ругать друг друга изо всех сил, поскольку это ведёт лишь к одному — к росту популярности каждого из «вождей». Неадекватный и агрессивный Удальцов делает Навального куда более приемлемым кандидатом в глазах тех, кто безумно хочет свергнуть «кровавый режим», но очень боится при этом получить, извините, по роже. А Удальцов, напротив, будет набирать очки именно в глазах тех, кому хочется резни и сгоревших автомобилей.
    
Но самое главное, что теперь у западных хозяев российской оппозиции снова появилась фигура, которую можно посадить на левый фланг. Тем более, что за время отсутствия Удальцова ситуация на этом направлении только ухудшилась — новых лидеров так и не появилось, а нацболы при всей своей одиозности, в 14-м году, ввиду занятой им позиции по событиям на Украине, окончательно перестали быть кандидатами на роль зачинщиков будущего майдана.

Поэтому Удальцова ждёт большая работа, и её основные векторы он уже озвучил — социальные проблемы в регионах и спекуляция вокруг реновации жилья в Москве. Вот только провокаций в ближайшее время ожидать не стоит, поскольку то, что Удальцов прошел через тюрьму, делает его куда опаснее: теперь у него есть не только опыт, но и страх, ведь он не может не понимать — прошлый приговор совершенно не соответствовал его деятельности.

Можно сколько угодно высмеивать фигуру Гиви Таргамадзе и грузинские деньги, но, по большому счету, вся эта история была ни чем иным, как государственной изменой, за которую в любой западной стране (не говоря уже о любимых Удальцовым большевиках) он в лучшем случае получил бы лет 15. И Удальцов должен осознавать, что во второй раз его уже не простят. Поэтому он и будет аккумулировать на себе все доступные ресурсы и реорганизовывать левый фланг, четко понимая, что ударить сможет только один раз.