Николай II поклялся, что "не заключит мира, пока последний враг не будет изгнан с земли Русской". В этом Государь повторил слова Императора Александра I, сказанные им при вторжении Наполеона в 1812 году. Тогда же начавшаяся война с Германией получила название Второй Отечественной
2/15 августа 1914 года Император Николай II в Георгиевском зале Зимнего дворца зачитал манифест об объявлении войны с Германией: "Ныне предстоит уже не заступаться только за несправедливо обиженную родственную нам страну, но оградить честь, достоинство, целость России и положение ее среди Великих держав. Мы неколебимо верим, что на защиту Русской Земли дружно и самоотверженно встанут все верные Наши подданные. В грозный час испытаний да будут забыты внутренние распри. Да укрепится теснее единение Царя с Его народом, и да отразит Россия, поднявшаяся как один человек, дерзкий натиск врага".
Николай II поклялся, что "не заключит мира, пока последний враг не будет изгнан с земли Русской". В этом Государь повторил слова Императора Александра I, сказанные им при вторжении Наполеона в 1812 году, подчеркнув, таким образом, отечественный характер начавшейся войны. Тогда же начавшаяся война с Германией получила название Второй Отечественной.
После чтения манифеста Государь с Государыней вышли на балкон Зимнего дворца. Собравшаяся на Дворцовой площади многотысячная толпа, при виде Царской Четы опустилась на колени. Над площадью раздались величественные звуки Русского Гимна "Боже, Царя храни". "В этот самый момент, - вспоминал М. Палеолог, - Царь действительно был самодержцем: военным, духовным, политическим правителем своего народа".
17/31 августа 1914 года указом Императора Николая II название "Санкт-Петербург", которое в глазах простого народа звучало "по-немецки", было заменено на "Петроград". Этим указом Царь как бы еще раз демонстрировал свой полный и окончательный разрыв с Германией.
Тогда же в самом начале войны по почину Николая II был утвержден новый государственный флаг Российской империи, представлявший собой сочетание национального бело-сине-красного флага с черным двуглавым орлом за золотом фоне в левом верхнем углу. Новый флаг символизировал единение Царя с народом.
Патриотическая стихия охватила широкие круги народа. Толпы с национальными знаменами вышли на улицы Петербурга, Москвы, Тулы, Киева, Одессы, Ростова, Харькова, Томска. Генерал М. К. Детерихс писал: "Не подлежит сомнению, что объявление войны вызвало громадный патриотический подъем в массе русского народа… За весь мобилизационный период всякие бывшие до объявления мобилизации забастовки и беспорядки прекратились сами собой, сразу".
Всеобщее воодушевление вынуждены признать даже враги существующего строя. Так, трудовик А. Ф. Керенский писал: "Народ в 1914 году воспринял войну с Германией как свою собственную. Народ понял, что судьба России поставлена на карту"[1]. Но порой эта стихия граничила с откровенным варварством.
С. Д. Сазонов докладывал Николаю II 23 июля/5 августа 1914 года, что ему приходится сообщать "об ужасающем и позорном событии, происшедшим прошлой ночью. Под предлогом патриотической манифестации толпа, в которую вошли подонки столичного общества, совершенно разгромила здание германского посольства и даже убила одного из служащих посольства, а власть, на обязанности которой лежало предупредить или пресечь подобные недопустимые в цивилизованном обществе неистовства, не оказалась на высоте требования".
Неизвестно от чего скончался 60-летний сотрудник посольства Альфред Катнер, его труп был обнаружен на крыше здания, но сам факт погрома посольства, продолжавшийся длительное время при полном невмешательстве полиции, вызвал всеобщее возмущение. Соединённые Штаты даже выразили протест России. Царь повелел прекратить антигерманские выступления, а по факту погрома было начато следствие, привлекшее к уголовной ответственности свыше 100 активных участников.
Государственная Дума шумно приветствовала всеми фракциями, не исключая ни левых, ни правых, объявление войны. На заседании 26 июля/8 августа её депутаты провозгласили "народное единство" перед лицом военной опасности. Все фракции Думы выступили с призывом сплотиться вокруг Царя для победоносного окончания войны, забыв "внутренние распри" и "партийные счёты". Лишь социал-демократы заняли принципиально иную позицию. Обе социал-демократические фракции Думы (большевистская и меньшевистская) 26 июля 1914 года выступили с совместной декларацией, которую огласил меньшевик В. И. Хаустов. В ней подчеркивалось, что ответственность за начавшийся конфликт несут правительства всех воюющих держав, и поэтому о единении "народов России с царскими властями" не может быть и речи. В момент голосования за военные кредиты все социал-демократы демонстративно покинули зал заседания Думы. Депутаты-большевики объезжали заводы и фабрики, призывая рабочих выступать против войны. В сентябре 1914 года правительство обвинило большевиков в государственной измене. Депутаты большевистской фракции были арестованы и в 1915 году приговорены к каторжным работам.
Либеральная интеллигенция была довольна, что Россия воюет против "реакционной Германии" в союзе с "прогрессивными Францией и Англией". "Война, которую мы ведем бок о бок с англичанами и французам, - заявил один из лидеров кадетской партии Ф. И. Родичев, - приведет нас к победному торжеству свободы как во внешней, так и во внутренней политике". Ему вторил лидер кадетов П. Н. Милюков: "Мысль о том, что настоящая война есть освободительная, и что борьба за победу есть в то же самое время борьба за лучшее будущее России, сделалась аксиомой для всех прогрессивных общественных мнений".
В обществе и правящих кругах не сомневались в скорой победе над врагом. Союзники были также уверены в скорой победе над Германией. Дочь английского посла в России сэра Дж. Бьюкенена, Мириэль писала: "Русская пехота! Британский флот! Французская артиллерия! Война будет окончена к Рождеству, и казаки войдут в Берлин! Знаменитая Аллея Победы в Берлине с ее ослепительными беломраморными статуями курфюрстов и королей дома Гогенцоллернов будет разрушена. Союзники продиктуют свои условия мира германскому императору, и за столом, сделанном из "дерева побед", где он росчерком пера отдал приказ о начале военных действий, он будет вынужден подписать мирный договор".
Объявление войны вызвало большой подъем и в русской армии. Войну ждали, офицерство горело желанием проучить зазнавшихся немцев и постоять за православных братьев. Молодые офицеры боялись "не поспеть на войну", так как думали, что она продлится несколько месяцев. "Силу Германии все без исключения преуменьшали, - вспоминал участник Первой мировой войны барон С. А. Торнау, - считали, что Россия, Англия и Франция принудят Германию через три-четыре месяца к миру. Считали, что нас, как Гвардию, берегут, и что война может скоро закончиться даже без нашего участия. Шутя говорили, что необходимо пустить полк хоть в один маленький бой".
С нетерпением и волнением в полках ждали об объявлении мобилизации. Г. А. Гоштовт, в 1914 г. поручик лейб-гвардии Кирасирского полка, записал в свой дневник: "Около 10 часов вечера адъютант к общему восторгу сообщил, что, наконец, окончательно объявлена нам мобилизация, и что началом ее следует считать 12 часов наступающей ночи. В половине двенадцатого все офицеры собрались в полковой канцелярии, по приказанию командира полка. Настроение заметно приподнятое, разговоры ведутся в полголоса, ходить стараются потише. Иногда врываются неожиданно резкие телефонные звонки и вселяют тревогу - неужели отменили? После одного из них адъютант докладывает командиру, что штаб дивизии подтверждает приказ о мобилизации; это сразу всех успокаивает и подымает вместе общее настроение. Заметно как глаза у всех вскидываются поминутно на часы, с нетерпением ожидая половины.
С последним, двенадцатым ударом заведующий мобилизационной частью, вскрыв печать, открывает мобилизационный пакет. Тишина полная, все присутствуют как бы при священнодействии. Наконец, становится ясно - мобилизация объявлена!».
Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках
