Как известно, недавно, в рамках расследования экономического преступления в «Гоголь-центре» прошли обыски. В лево-либеральной и «творческой» среде это вызвало бурю возмущений, настоящий вой и плач по «свободе творчества». Что же нам показала реакция на эти обыски? Во-первых, выяснилось, что эти негодующие люди воспринимают себя особой кастой неприкасаемых, только не асоциального, а элитарного типа. Хотя в местах лишения свободы очень многие из этой новоявленной «касты» действительно стали бы неприкасаемыми — в чем-то они правы. Они считают себя правыми по определению, а правоохранительные органы неправыми, если последние начали свою работу в отношении них. Видимо, правоохранительные органы могут быть правы только тогда, когда пресекают возмущение православных граждан от их кощунственного «творчества». В этом случае, да — они всячески одобряют «законные действия» властей и требуют «посадок». Они требуют для себя особых условий при проведении следственно-оперативных мероприятий, особых мер пресечения (точнее, сохранение мер свободного передвижения), особого суда. Особенно удивительны эти претензии на особый статус в настоящее время, когда в РФ находятся в розыске, арестованы или осуждены: федеральный министр, генералы и полковники МВД, десятки (!) региональных чиновников первой величины (губернаторы, заместители губернаторов, мэры крупных городов). В какое-то время государство перестало, хотя и не полностью, смотреть на чины и статус подозреваемых и тут появляются эти. Да с какой стати государство должно делать исключения для этой киношно-театральной тусовки? Им что, закон не писан? Во-вторых, линия защиты свелась к крику о посягательствах на «свободу творчества», что является двойной подменой, двойной ложью и можно сказать — сверхнаглостью. Они решили защищаться не путем сотрудничества со следствием (а почему нет, если они заявляют о своей невиновности?), а путем давления на высшую исполнительную власть. Первая подмена состоит в том, что они защищают «свободу творчества», хотя следствие ведется по экономической статье, т.е. никак не затрагивает содержание театральных постановок. И это при том, что многие люди видят в этих постановках все основания для возбуждения сразу нескольких уголовных дел (от оскорбления чувств верующих до пропаганды половых извращений). Какая удобная позиция — ты воруешь, а если тебя хватают за руку, то кричишь о давлении на «свободу творчества»! Очень напоминает поведение представителей лево-либеральной оппозиции, когда на них подают в суд за клевету, то они начинают кричать о притеснение «свободы слова». Только в случае с оппозицией хотя бы предмет разногласий один — слова, а здесь просто «перевод стрелок» с воровства на «творчество». Вторая ложь заключается в том, что свои бездарные, уродливые, кощунственные и при этом финансируемые из бюджета (сами бы они никогда не окупились — мало кто желает оплачивать из своего кармана эту дрянь) постановки, они называют «творчеством». Это не «творчество» — это бездарная серость, тошнотворная халтура. Говорить о давлении на свободу творчества здесь также уместно, как и в случае закрашивания на заборе матерных слов. В-третьих, из всей реакции ярко выделяются слова представителей политической оппозиции из числа записных «борцов с коррупцией». Они выступили против реальной борьбы с коррупцией, присоединившись к защитникам «свободы творчества». Невероятно? Факт. Цитата из твиттера Навального: «Что за чудовищную неприличную клоунаду устроила власть вокруг "Гоголь-центра" и Кирилла Серебренникова? Публичное скотство и запугивание». Здесь можно было бы написать про принципы и идейность оппозиционеров, но, пожалуй, обойдемся без лишних слов. Итак все понятно. * * * Уже сейчас можно сделать некоторые выводы из этой ситуации. Первое. Если лобби этих «неприкасаемых» добьется своего и дело спустят на тормозах, то это негативно скажется на атмосфере в рядах правоохранительных органов, а также на авторитете высшей исполнительной власти. С одной стороны, выведение «избранных», да ещё таких, из под коррупционного дела, из под никем не оспариваемой статьи (все признают, что коррупция — это зло) покажется честным офицерам просто оскорбительным и демотивирует их. С другой стороны, такой ход будет означать, что давление на высшую власть сработало. Как на такую власть будут смотреть (от рядовых граждан до оппозиции), если на неё так легко оказывается давление, причем давление направленное не на исполнение закона, а на его нарушение? Это очевидно покажется проявлением нерешительности и слабости власти, что явно не скажется положительно на политической стабильности внутри государства. Второе. На самом деле, в данном случае, воровство государственных денег, хотя и является плохим действием, но оно менее вредно, чем их целевое использование, которое состоит (опять же, в данном случае) в пропаганде педофилии, половых извращений и кощунственных действиях. Поэтому и этот театральный центр, и подобные ему, необходимо проверить не только на соблюдение законности в финансовой сфере, но и по факту содержания их т.н. «творчества». Сколько было запросов в прокуратуру по этому поводу, а воз и ныне там. Третье. Чтобы избавиться от коррупции в данной сфере раз и навсегда, необходимо прикрыть государственную кормушку для этих «неприкасаемых» и прекратить дотации из бюджета. Почему православное большинство и все силы, стоящие за традиционные ценности, должны из своего кармана оплачивать кощунство и разврат? Необходимо отделить этих театральных «новаторов» от государственного бюджета, от денег простых налогоплательщиков. В не самых простых экономических условиях тратить миллиарды рублей из дефицитного бюджета на всякую мерзость — просто непозволительно. В идеале государство не должно напрямую, как в данном случае, заниматься сферой культуры. И уж точно государство не должно финансировать такое.

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках