Вечером 19 декабря в Анкаре был убит российский посол Андрей Карлов. Убийца, одетый в деловой костюм и меньше всего похожий на террориста, стрелял с расстояния в несколько шагов. Что абсолютно чудовищно, его не застрелили и даже не повалили на землю — и какое-то время он с пистолетом в руке ходил возле бездыханного тела, выкрикивая, что это месть за Алеппо.
Это огромная трагедия, но это еще и крайне разрушительное событие с точки зрения международных отношений, тем более отношений между нашей страной и Турцией, которые были склеены с невероятным трудом, причем во-многом именно благодаря Андрею Карлову.
Если же абстрагироваться от эмоций, возникает два очень серьёзных вопроса.
Первый — как это вообще произошло? Охрана дипломатических учреждений и самих дипломатов — это серьезный уровень, следующий за защитой первых лиц государства. Надо быть идиотом, чтобы не понимать, сколько в Турции людей, которые не задумываясь отдадут свою жизнь взамен на убийство российского посла. Но в турецком руководстве идиотов нет. И тем более их нет в турецких спецслужбах, которые всегда отличались высочайшим уровнем профессионализма. Да, он часто был направлен на то, чтобы причинить России вред. Да, турецкие оперативники еще в 90-е годы участвовали в подрывных акциях на Северном Кавказе. Но они никогда не делали того, что могло поставить под удар турецкое государство. А ведь в данном случае страдает именно оно. Удар сокрушительный и очень долгоиграющий. Страна, которая не может защитить посла великой державы, теряет все шансы на значимое место в международной политике. Эти риски были налицо, и тут может быть только два варианта — либо турецкие спецслужбы утратили свою компетенцию, либо просчет был допущен специально. А если так, то значит, что против Эрдогана играют уже свои.
Отсюда второй вопрос — чем вообще становится Турция? Наивно полагать, что это всё та же страна, какой она были несколько лет тому назад. Дело даже не в лихорадочном выборе Анкары между антироссийской политикой и диалогом.
Это не более, чем следствие. А суть проблемы заключается в том, что Турция находится даже в более опасном положении, чем после Первой Мировой войны. Кроме территории, которая безоговорочно воспринималась как «родная», у Турции была свежая националистическая идея.
Сегодня эта идея работает с большим скрежетом, а исламизм, который приходит на смену, воспринимает как абсолютное зло сам фундамент, на котором была возведена Турецкая Республика. В итоге страна трещит как по внутренним швам, так и по внешним. С одной стороны, турецкое общество теряет цивилизованные ориентиры, образуя идеально для ваххабитов идеологиский вакуум.
С другой, всё больше вопросов возникает у курдов, которые почти целое столетие находятся в состоянии обманутой нации. В итоге, турецкая государственность, не важно в каких рамках, будь то светские ориентиры, или мягкий ислам, не нужна ни радикалам, ни национальным меньшинствам. В сочетании с разгромленной армией, это становится приговором. Турецкое государство более не эффективно, и вне зависимости от искренности тех или иных лидеров, иметь с ним дело отныне не представляется возможным.
Это огромная трагедия, но это еще и крайне разрушительное событие с точки зрения международных отношений, тем более отношений между нашей страной и Турцией, которые были склеены с невероятным трудом, причем во-многом именно благодаря Андрею Карлову.
Если же абстрагироваться от эмоций, возникает два очень серьёзных вопроса.
Первый — как это вообще произошло? Охрана дипломатических учреждений и самих дипломатов — это серьезный уровень, следующий за защитой первых лиц государства. Надо быть идиотом, чтобы не понимать, сколько в Турции людей, которые не задумываясь отдадут свою жизнь взамен на убийство российского посла. Но в турецком руководстве идиотов нет. И тем более их нет в турецких спецслужбах, которые всегда отличались высочайшим уровнем профессионализма. Да, он часто был направлен на то, чтобы причинить России вред. Да, турецкие оперативники еще в 90-е годы участвовали в подрывных акциях на Северном Кавказе. Но они никогда не делали того, что могло поставить под удар турецкое государство. А ведь в данном случае страдает именно оно. Удар сокрушительный и очень долгоиграющий. Страна, которая не может защитить посла великой державы, теряет все шансы на значимое место в международной политике. Эти риски были налицо, и тут может быть только два варианта — либо турецкие спецслужбы утратили свою компетенцию, либо просчет был допущен специально. А если так, то значит, что против Эрдогана играют уже свои.
Отсюда второй вопрос — чем вообще становится Турция? Наивно полагать, что это всё та же страна, какой она были несколько лет тому назад. Дело даже не в лихорадочном выборе Анкары между антироссийской политикой и диалогом.
Это не более, чем следствие. А суть проблемы заключается в том, что Турция находится даже в более опасном положении, чем после Первой Мировой войны. Кроме территории, которая безоговорочно воспринималась как «родная», у Турции была свежая националистическая идея.
Сегодня эта идея работает с большим скрежетом, а исламизм, который приходит на смену, воспринимает как абсолютное зло сам фундамент, на котором была возведена Турецкая Республика. В итоге страна трещит как по внутренним швам, так и по внешним. С одной стороны, турецкое общество теряет цивилизованные ориентиры, образуя идеально для ваххабитов идеологиский вакуум.
С другой, всё больше вопросов возникает у курдов, которые почти целое столетие находятся в состоянии обманутой нации. В итоге, турецкая государственность, не важно в каких рамках, будь то светские ориентиры, или мягкий ислам, не нужна ни радикалам, ни национальным меньшинствам. В сочетании с разгромленной армией, это становится приговором. Турецкое государство более не эффективно, и вне зависимости от искренности тех или иных лидеров, иметь с ним дело отныне не представляется возможным.
Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках
