В последнее время нашу страну захлестнула волна переименований городов, улиц, площадей, мостов, парков и т.д. Одни называются заново, другим возвращают их исторические названия. Это явление, которое по замыслу должно служить консолидации общества и возвращению его к своим историческим корням, зачастую становится предметом ожесточенных споров и вносит еще больший раскол в наше, стремящееся после «Русской весны» к объединению общество.

Установка мемориальных досок генералу К. Маннергейму и адмиралу А. Колчаку в Петербурге, памятника атаману А. Краснову в станице Еланской и других памятников вызвали цунами вражды, ненависти, неприятия, и внесли такой раскол в общество, который не смогла внести ни одна западная информационная кампания. Памятники неоднократно подвергались актам вандализма с волной истерики в соцсетях.Известна принципиальная и последовательная позиция святейшего патриарха Кириллапо переименованию станции метро «Войковская» на «Гуляй поле» в Москве.

Никто не спорит только об одном: нам надо упорядочить топонимику и урбаномику наших городов, привести их в соответствие с исторической правдой и вкладом в историю России тех людей, имена которых носят и будут носить наши города и улицы, чьи памятники будут украшать наши площади. И тут возникает главный вопрос: «Какими критериями надо руководствоваться в этой крайне щепетильной работе? Как нам избавиться от идеологических штампов, которыми руководствовалось наше общество в течение долгого времени и восстановить историческую справедливость?».

На первый взгляд, с исторической эпохой до 1917 года все должно быть более-менее понятно. Но та же волна неприятия части нашего общества установке памятников Ивану Грозному и князю Владимиру-Крестителю говорит о крайне недостаточной работе по восстановлению нашей истории, борьбе с ее искажениями и избавлением от идеологических наслоений, которые проводится в обществе. Работа по искажению истории началась отнюдь не в 1917 году с приходом Советской власти, а гораздо раньше. Достаточно вспомнить картину Ильи Репина «Иван Грозный убивает своего сына» и то, что именно из-за нее большинство россиян до сих пор уверенно, что этот факт является историческим, а не вымыслом художника.

Но были факты и того, когда в силу необходимости властью вспоминались славные деятели нашей истории, но и тут они фильтровались исходя из властвующей идеологической парадигмы. К примеру, когда во время Великой Отечественной войны понадобились русские герои, то коммунистические идеологи вспомнили о наших генералах и адмиралах, которые принесли воинскую славу России. Но и тут выбор руководствовался исключительно идеологией в ущерб исторической справедливости.

Хочу привести пример князя Михаила Илларионовича Кутузова. В СССР его имя носили воинские части, награды, проспекты, скверы, его портреты неизменно присутствовали во всех школьных учебниках. Его считали спасителем Москвы, победителем Наполеона, великим стратегом, мудрейшим военноначальником. В противовес ему фельдмаршал Александр Васильевич Суворов, который совершил стратегически гениальный переход через Альпы и тем самым спас остров Мальта от захвата его Наполеоном, изображался этаким простачком, сыплющим вокруг себя афоризмы и пословицы, любителем солдатской каши, отцом солдатам и командирам. А ведь, если разобраться, до 1917 года в России, а тем более в Москве, не было установлено ни одного памятника М. Кутузову, кроме известного памятника в Санкт-Петербурге у Казанского собора в 1837 году. В отличие от памятников другим генералам, памятник М. Кутузову не был снесен, а их количество при СССР только возросло. В 1837 году, когда императору Николаю I понадобилось персонифицировать победу в Отечественной войне 1812 года, вся Москва, от генерал-губернатора до извозчика, воспротивилась этой идее, и памятник установили в Санкт-Петербурге. И посмотрите, разве похож М. Кутузов, облаченный в римскую тогу с большим количеством масонских символов, на русского генерала?

Откуда такая нелюбовь москвичей к Михаилу Илларионовичу? Да и не только москвичей. Разве портреты М. Кутузова, вырезанные из Нивы, украшали каждый сундук и чемодан в России, как это было с любимцем народа генералом М. Скобелевым, любое упоминание о котором большевики пытались всячески стереть из памяти народа? Может потому, что М. Скобелев, которого русский народ просто обожал, был сторонником «Русского Мiра» и уваровской триады «Православие, Самодержавие, Народность»? Именно М. Скобелев освобождал Болгарию и Сербию и чуть не взял град святого Константина, а масон М. Кутузов в простом народе любовь не вызывал.

Чтобы узнать истину, я предлагаю обратиться не к ученым-историкам, которые были в свою очередь приверженцами различных идеологий, а к нашему поэту, практически современнику войны 1812 года Михаилу Юрьевичу Лермонтову. Мы все с детства практически наизусть знаем его «Бородино». К сожалению, каждый раз декламируя его, мы находимся в плену красоты и гармонии языка, слога и ритма, не обращая внимания на дословный смысл сказанного.

«Скажи-ка, дядя, ведь не даром, Москва, спаленная пожаром, Французу отдана?»

Что мы можем вынести из этих строк при трезвом анализе?

1. Москва была отдана. Не сдана, как обычно происходит с городами во время боевых действий, а отдана. Если мы обратимся к академическим словарям русского языка, то узнаем, что отдавать – это отказываться от чего-то, отдавать назад, вернуть, возвращать, отдавать чужое. То есть, Москву отдали, как нечто чужое для тех, кто отдавал.
2. Москва была отдана не даром. Причем, «не даром» написано раздельно. То есть, тот, кто отдал Москву, получил за это какие-то материальные, или иные выгоды.
3. Москва была отдана уже спаленная пожаром. То есть, Москву сначала спалили, а уже потом спаленную отдали.

А теперь давайте вспомним, что после Бородинской битвы у русской армии было минимум 110 тыс. солдат, а у Наполеона 90-95 тысяч при почти равном количестве пушек. Русская армия стояла на филевской оборонительной линии, которая проходила по рву на Минской улице и флангами упиралась в Москва-реку, дальше шли непроходимые леса. Глубоко эшелонированная русская оборона с плотностью 1 пушка на каждые 7 метров, прекрасно оборудованная оборонительными сооружениями, по мнению военных экспертов, была даже теоретически непроходима для армии Наполеона. Да и соотношение наступающих к обороняющимся по военной науке того времени должно было быть 3:1, чего не было и близко.

Да и нужно ли было Наполеону брать и разорять Москву? Ведь он стремился этой угрозой принудить императора Александра I к союзу против Англии и восстановлению в полном объеме континентальной блокады. А вот Англии как раз и требовалось сделать из Наполеона смертельного врага России и русских, заставить его совершить непростительные поступки, после которых мир в принципе не возможен, и заодно разорить сакральный центр России, ее сердце, город сорока сороков с малиновым звоном, попутно уничтожив большую часть русского исторического наследия и артефактов. И у Англии это получилось.

Внезапно на совете в Филях было принято решение отдать Москву без боя. Такого никогда не было в русской истории. За Москву всегда дрались насмерть, достаточно вспомнить 28 панфиловцев, даже при гораздо худшем соотношении сил и возможностей армии. За сдачу были масоны М. Кутузов, М. Барклай де Толли, Н. Раевский, А. Остерман, К. Толь и К. Багговут. Против – Д. Дохтуров, П. Коновницын, Ф. Уваров, М. Платов, А. Ермолов, П. Кайсаров. П. Багратион умирал. Причем,де Толли был в последний момент интригами заменен вместо сторонника обороны Москвы начальника штаба Л. Беннингсена. И Москву отдали, причем сам М. Кутузов обещал генерал-губернатору Москвы патриоту Ф. Ростопчину, что Москву не сдадут. Ф. Ростопчин в последний момент сумел осуществить более-менее организованную эвакуацию населения. Одновременно с этим Москва запылала.

Это произошло при том, что к Москве подходили многочисленные резервные регулярные и иррегулярные полки. М. Кутузов пытался отвести армию на юго-восток, был против сражения при Малоярославце и не очень сопротивлялся отходу армии Наполеона по старой смоленской дороге, ограничиваясь лишь наскоками на нее легкими кавалерийскими отрядами. М. Кутузов позволил вывезти из Москвы все награбленное. А сколько и чего там было, давайте вспомним.

По оценкам разных источников, было вывезено драгоценных металлов и камней по весу (в современных ценах) на сумму порядка 20 млрд. долларов. Это по весу. Как по весу можно оценить скипетр Рюриковичей?

Для переплавки в наших храмах золота и серебра в слитки французы установили тигли прямо в церквях. Мы потеряли почти все наследие времен Рюриковичей. В Оружейной палате сейчас крайне мало предметов той эпохи. Мы утеряли почти половину гражданских книг. Церковные книги в те времена были рассредоточены по монастырям, а вот гражданские были в библиотеках Москвы и Санкт-Петербурга. Мы утеряли подлинник «Слова о полку Игореве» и многое другое.

Наполеон вез два «золотых» обоза и один «железный». М. Кутузов не сделал ни одной попытки, чтобы отбить эти обозы. Так уничтожалось наше историческое наследие и память. А потом пришли новые либеральные «историки» и стали переиначивать нашу историю. Посмотрите на картину И. Репина «Защитники Кремля». Так он изображает лица простого народа, который якобы и грабил Москву.

А сейчас Кутузовский проспект в Москве является символом необузданного богатства финансово-олигархической элиты, управляющей Россией, самым коротким путем на Запад. Недаром в известном ролике, где председатель ФЕОР А. Борода дует в рог и созывает всех иудеев прибыть на праздник Рош Ашона в только что построенный на Рублево-Успенском шоссе религиозно-культурный центр «Жуковка», он стоит около шпиля гостиницы «Украина» и обращается в сторону Кутузовского проспекта с Москва-Сити.

Все это глубоко символично, как и «Царская дорога» к Саввино-Сторожевскому монастырю, нынешнее Рублево-Успенское шоссе, сейчас превратившееся в нерусскую Рублевку. Причем, своя «Рублевка» сейчас уже есть в каждом крупном городе, полностью дискредитирую священные для православных названия. Так пропагандируются «свои» топонимы и уничтожаются «чужие». Причем, имя М. Кутузова относится к «своим».

А вот памятник народному любимцу генералу М. Скобелеву после многолетних испытаний и препон не был восстановлен на историческом месте, а только лишь у здания академии Генштаба. У нас нет в столице проспекта М. Скобелева, или А. Суворова, как и многим другим ярким личностям – любимцам народа.

С советским периодом нашей истории тоже не все просто. Наверно, единственной личностью, которая не вызывает ни в ком какого-то отторжения, является В. Чапаев. Но Василий Иванович личность скорее медийная, получившая народную любовь и разошедшаяся в народных анекдотах, подобно Штирлицу, после выхода на экраны кинофильма с одноименным названием. При всей своей личной храбрости, В. Чапаев не был каким-то выдающимся полководцем, но стал народным героем. И ни у кого не возникает даже мысли о переименовании многочисленных улиц в его честь.

Может такой вот «принцип Чапаева» и применить в современной топонимике и урбаномике? Принцип, когда при выборе исторической личности, в честь которой планируется переименование, руководствоваться именно народной любовью к ней, причем не сейчас, а тогда, в ее времена. Ведь народ не обманешь, он в своей массе прекрасно понимает, кто действительно жил на благо России, а кто нет. И тогда может быть, со временем закончится это «перетягивание одеял», эта вражда внутри нашего общества между сторонниками различных идеологий. А наши города, проспекты, улицы, скверы обретут имена настоящих героев и народных любимцев, живших и творивших на благо России.

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках