«Ближний Восток расплачивается кровью за непотребное отношение ко Христу»

С 30 октября по 6 ноября военный корреспондент агентства аналитической информации «Русь Православная» Иван Душенов побывал в Сирии.

- Иван, какие главные впечатления остались от визита в Сирию?

- Впечатления от многих моих поездок оказываются, увы, печальны. В Сирии мне довелось побывать возле множества христианских святынь. Сам я живу в Петербурге, где пребывают мощи святого князя Александра Невского, имею возможность регулярно к ним прикладываться, когда причащаюсь святых Христовых Тайн в Александро-Невской лавре. Как бы грубо это ни звучало, но святые мощи великого князя часто не вызывают у меня должного благоговения из-за возможности постоянного к ним доступа. Вот и в Сирии мне показалось, что местные арабы-христиане просто не замечают тех великих христианских святынь, которыми изобилуют эти святые места. Какое-то у большей части жителей Сирии панибратское отношение ко Христу и святыням...

- А как и почему ты пришел к такому выводу?

- У меня сложилось четкое впечатление, что большинство сирийцев являются экуменистами до мозга костей. Вплоть до того, что арабы заявляли мне: «Ислам — это тоже христианство!» Они не делят друг друга по конфессиональному признаку, и в своей жизни не обращают внимания на разность учений христианских церквей. На мой взгляд, это неправильно, когда православный христианин может причаститься в католическом или монофизитском храме, или, наоборот, католика допускает к Причастию православный священник...

Кстати, в центре Дамаска расположена мечеть Омейядов, в которой пребывает глава Иоанна Предтечи. Я специфически отношусь к исламу. Родители меня воспитали в духе, что без острой необходимости ни в коем случае нельзя посещать храмы иных христианских конфессий, а про мечеть и говорить нечего. Но в этот раз мне по работе необходимо было снять мечеть изнутри, ведь в ней хранится глава моего небесного покровителя. Поэтому я обратился к своему духовнику за благословением: могу ли я зайти в мечеть с целью снять сюжет для своего документального кино? Я получил отказ.

Сам Дамаск делится на две части: старый (библейский) и новый. Мы жили в старой части города, где были окружены пятью мечетями, из которых каждый час звучали мусульманские молитвы. И мне, честно признаюсь, было духовно тяжко находиться в постоянном окружении этой неправославной, нехристианской «духовности».

- Иван, ты ведь не так уж долго пробыл в Сирии. Когда ты успел всё это заметить? Неужели в этой стране столь широко распространено экуменическое отношение к религии? Быть может, сирийцы проявляют толерантность в хорошем смысле этого слова, а вовсе не религиозную всеядность?

- Я не могу сделать столь объемный анализ. Но вот вам пример: в Сирии даже архитектура храмов не позволяет отличить православный храм от католической или монофизитской церкви. Конечно, может быть, это связано с моей неграмотностью... Но архитектура у них практически одинаковая, и по надписям на храмах понять их конфессиональную принадлежность тоже трудно. На английском языке, как правило, пишут: мол, церковь в честь такого-то святого. А вся прочая информация дается на арабском языке.

За время поездки я достаточно подробно пообщался примерно с десятком русскоговорящих арабов, и у всех наблюдал именно такое экуменическое мировоззрение.

- Обычно и Россию, и Сирию приводят, как пример мирного сосуществования представителей различных религий, придерживающихся своих традиций и по-доброму относящихся к людям, исповедующим иные религиозные убеждения. Быть может, ты стал свидетелем проявления сирийцами дружелюбия, а не экуменизма?

- Не думаю. Все арабы, с которыми мне довелось пообщаться, высокообразованные люди, поэтому они прекрасно знают истоки христианства и ислама, Священное Писание и Коран. Приведу простой пример: прогуливаясь по Дамаску, я заметил, что процентов 70 сирийцев носят мусульманские одеяния — паранджи, хиджабы и т.д. Но мне ни разу не встретился кто-нибудь в христианской одежде. Например, священник или монах в рясе или в подряснике. Хотя православные корни там весьма глубокие.

Например, при посещении Александрийской Патриархии, нас дружелюбно встретил архимандрит Антоний Филипп. Он благословил нас на арабском языке и показал, что осталось от старого катакомбного храма. То ли он пострадал от войны, то ли нет денег на его отстройку в историческом месте — нам не пояснили, но голые облезлые стены выглядели внушительно.

Когда мы покидали главный собор после окончания съемок, я заметил всего лишь одного араба, исповедующегося у священника. Конечно, мы были днем, когда не было службы, но показательно, что все православные храмы, в которых я побывал (в целом около восьми), устроены по западному образцу: стоят скамейки и нигде нет строгого регламента поведения. Даже в человеческом общении подчиненные стоя выслушивают начальство, а тут к Богу приходят посидеть. Признаюсь, меня это озадачило.

Вот ещё пример. В главном соборе монастыря святой Феклы в Маалюле я застал православное венчание. И был поражен одеянием присутствующих арабских женщин. В России в таком виде их не пустили бы даже в самый «толерантный» православный храм. Наряды сириек напомнили мне купальники — открытые и откровенные платья, в которых никак нельзя присутствовать в храме на Таинстве венчания.

- СМИ отмечают, что противостояние на Ближнем Востоке, в частности, в Сирии, сопровождается гонениями на христиан. Заметил ли ты следы этих гонений?

- Гонение на христиан является одним из ключевых факторов войны. Монастырь в Маалюле полностью разбит — уцелели лишь стены, а внутреннее убранство находится в страшном состоянии. Правда, ныне там ведутся восстановительные работы — стены латают, помещения заново отстраивают. Слава Богу, главный храм остался почти невредим.

Наш арабский русскоязычный знакомый рассказал, что, когда «Джабхат ан-Нусра» захватила монастырь, то привезла с собой культурологов из Ливана. Почему пришли к такому выводу? Террористы вывезли все иконы, представлявшие культурную и археологическую ценность. И, видимо, продали на черном рынке. В то время как все новые иконы были содраны и сожжены. У большинства мозаичных икон были выжжены лики, а образы на своде храма были расстреляны. Террористы расстреливали святые образы по ликам.

- За последние пару лет ты несколько раз побывал в Донбассе. Поэтому ты имеешь возможность сравнить две войны. Что общего между конфликтами в Сирии и Новороссии?

- На мой взгляд, общего в этих войнах крайне мало, но есть два ключевых отличия. Когда в Донбассе возобновляются активные военные действия, в результате которых гибнут мирные жители и ополченцы, находится много желающих критиковать и обвинять Россию. Появляются всепропальщики: «Путин слил Новороссию, Россия нас предала!»

В Сирии всё иначе. Там проживают люди с иным менталитетом и другим отношением к войне. Сирийцы не кричат: «Всё пропало, всё пропало!» Там, по большому счёту, никто не обращает внимания на войну. Я приведу смешной пример: в Сирии не существует правил дорожного движения. По трассе, где несутся с бешеной скоростью машины, могут перебегать десятки арабов. Видео с российских видеорегистраторов просто отдыхают. И точно такое же отношение к войне — пролетела мина над головой, сириец почесал затылок и пошел дальше. Никто ни от кого не ждет помощи и никого ни в чем не обвиняет.

- Но ведь нарушен обычный уклад жизни сирийцев…

- Нормальный ход жизни не так уж и сильно нарушен. Правда, даже в Дамаске один из районов до сих пор контролируют боевики. Порой минометы долбят так, что снаряды падают в самом центре. Но единственное, что показывает в Дамаске наличие войны — это большое количество военных и огромное число блокпостов.

В том же Донецке сформирована весьма разгильдяйская военная организация. Блокпостов мало, кто-то «стрижёт бабки», а некоторым полевым командирам на все наплевать. В Сирии хоть и кланово живут, но через каждый километр расположен блокпост, на котором проверяют всех людей. Поедет Асад — проверят и его. В Дамаске множество пеших улиц, на которых также расположены пешие блокпосты, где весьма профессионально всех проверяют и обыскивают. В Сирии строго соблюдается военная дисциплина, а блокпосты по большей части держат Сирийская правительственная армия и Хезболла. Нет полевых командиров и соответственно, махновщины. К слову, наша съемочная группа получила государственное разрешение на съемки, подписанное лично министром информации Сирии. С аналогичным разрешением в Донецке мне говорили: «Подотрись им, нам пофиг! Мы здесь решаем, можно тебе снимать или нет!». В Сирии прекрасно работает бюрократия — любой приказ будет исполнен.

- Кажется, что люди, находящиеся там, не могут не обсуждать происходящие события. Ты интересовался у местных жителей их мнением по поводу сложившейся ситуации. Что, по их мнению, происходит — гражданская война или интервенция?

- Те арабы, с которыми мне удалось пообщаться, убеждены, что Сирия воюет с Америкой. По их мнению, США руками террористов пытаются захватить их страну. Почему? Тут можно говорить о нефтяных интересах и т.д., но вообще все арабы гордятся тем, что Сирия является сельскохозяйственной страной. Так что, по их мнению, может, американцам надоели их гамбургеры и они захотели более богатый рацион питания? Вот чем уж Господь сирийцев не обделил! Кстати, война особо не повлияла на сельское хозяйство. И наш арабский друг, смеясь, говорил, что на демографию тоже. Вернее, наоборот, даже зафиксирован прирост рождаемости.

- А что в Сирии говорят о России?

- Как-то я зашел в местную забегаловку и, так как не знаю арабского языка, говорю «Рус» (по-арабски – русский), а далее «шаурма» и протягиваю 500 лир. И как только я произнес эти слова, ко мне подбежали обниматься все посетители этого заведения — перецеловали и пережали руки. И как мне потом объяснил переводчик, мне приготовили «самый большой и вкусный шаурма». На улицах, когда видят русских, обязательно подходят и здороваются, желают доброго утра и т.д. Сирийцы чуть-чуть знакомы с нашим языком, а также в республике проживает много русскоязычных.

Среди сувениров, которые продаются практически на каждом углу, очень много различных безделушек с надписями типа «Спасибо, Россия!» и т.д. Вроде бы, против ИГИЛ официально воюют множество стран. Но на сувенирах и плакатах в кабинетах генералов и на базаре благодарят только Россию…

Впрочем, в то же время у меня сложилось впечатление, что официальные сирийские структуры недолюбливают русских. Вся бюрократическая сирийская волокита мутузила нас по-страшному.

- Как ты полагаешь, почему сирийские чиновники так относятся к русским гостям?

- Мне сие неведомо. На блокпостах проблем не было: когда узнавали, что мы из России, то нас особо даже не обыскивали — проверяли багажник, собака обнюхивала машину, и на этом проверка заканчивалась. Но с генералами приходилось общаться долго и нудно.

- СМИ формируют такое представление, что происходящие события в Сирии являются не только игрой определенных геополитических сил, но и элементами гражданской войны на религиозной и политической почве. Что же, на твой взгляд, происходит в этой стране?

- Страна живет клановыми поселениями — существуют христианские, мусульманские районы. Как-то мы ехали через одно оппозиционное православное поселение, временно пребывающее в перемирии с официальными властями Дамаска. Но в этой деревне всё равно убивали всех проезжающих мимо мусульман. Почему? Потому что кто-то из местных исламских террористов взял в плен сына местного православного «авторитета», вождя этого арабского православного племени. Так что в Сирии присутствуют вопиющие элементы гражданской войны, которые нам порой очень трудно понять.

Кстати, вот еще какая история случилась с нами в Сирии... Через это православное поселение мы должны были добраться до Маалюли, посетить тамошние православные же святыни. Но на блокпосту нас задержали и не желали отпускать, объясняя это тем, что нас по дороге могут убить. В общем, отпускать не хотели. Ни туда, ни сюда, ни взад, ни вперёд. Тогда наш знакомый араб после двухчасовых переговоров, предложений взяток и прочих попыток договориться пошел, как говориться, ва-банк. Он заявил: «Вы что, одурели тут все? У меня в машине сын друга Путина!» И только после этих слов они испугались не на шутку, так как решили, что если тут погибнет сын друга Президента России, то... им головы с плеч снимут.

В общем они позвонили какому-то генералу, который сперва «взял самоотвод», сказав, что не готов нести за нас ответственность. Но он позвонил другому генералу. Таким образом цепочка телефонных переговоров дотянулась до главы спецслужб Сирии, который сказал: «Ах, вы гости дорогие! Что ж вы так неосторожны?!» И отдал приказ начать операцию по спасению «сына друга Путина». В итоге за нами прибыли из штаба сирийских правительственных войск, отвезли обратно в Дамаск, в штаб, где после очередных переговоров с генералами, нам выделили охрану и отвезли-таки в Маалюлю. Но уже другой дорогой, длинной, извилистой, однако менее опасной. Ехали мы кортежем: две машины с охраной и впереди вооруженный мотоциклист из правительственных войск.

- А каковы политические взгляды сирийцев? Кого поддерживает сирийский народ?

- 80% населения Сирии сунниты, которые не поддерживают Асада.

- Как ты об этом узнал?

- Нам об этом говорили местные жители. Похоже, у Асада весьма низкий «рейтинг», но, несмотря на это, дисциплина исполнения приказов на местах очень высокая.

- С чем ты связываешь столь значительное падение рейтинга Башара Асада? Ведь на президентских выборах в 2014 года за него проголосовало почти 90% избирателей.

- Не знаю. Быть может, тогда имела место подтасовка результатов выборов или люди в лице Асада выбирали меньшее зло по сравнению с озверевшими исламистами. Мне неведомо, чем руководствуются арабы. Восток — дело тонкое. Но на мой взгляд внешнего наблюдателя, в Сирии сейчас нет лидера, вокруг которого народ смог бы объединиться. Зато главенствует одна общая идея — идет война против террористов. Вокруг этой цели готовы сплотиться даже противостоящие друг другу силы в различных районах Сирии.

- А где грань межу террористами и «умеренной оппозицией»?

- Между ними нет никакой грани. Честно признаюсь, я слабо разбираюсь в том, что собой представляет умеренная оппозиция, правительственные войска или местные ЧВК. Но я был в тех местах, где прошлись восставшие против Асада «умеренные» батальоны. После них не осталось камня на камне. А недавно в СМИ появилось видео, на котором представители т.н. «умеренной оппозиции», гогоча, отрезали голову десятилетнему мальчику-палестинцу за «поддержку» Асада. В этом вся суть псведоумеренной псевдооппозиции.

- Как ты прогнозируешь развитие ситуации в Сирии?

- Как крайне тяжелое. Вернусь к началу беседы, когда я рассказывал о некоем панибратском отношении ко Христу, об экуменизме и о том, что творится в местных храмах. Конечно, на все воля Божия, но мне кажется, что Ближний Восток расплачивается кровью за столь непотребное и неблагоговейное отношение к святыням. Чем все закончится, знает один Господь...

- Когда ты находился в Сирии, ощущалось ли приближение перемирия или, напротив, создавалось впечатление, что ситуация заходит в тупик?

- Скорее, второе. При нашей поддержке Асад взял Пальмиру, но почему-то сам не может взять один район в самом центре Дамаска, который до сих пор «держат» боевики. Данное обстоятельство невольно наводит на мысль, что помимо военного фактора присутствуют ещё какие-то закулисные дела, связанные с деньгами. В любом случае, без России, без русского влияния и русской помощи решить тамошние проблемы никому не удастся. Только русская мощь может помочь местным властям выбраться из того кровавого болота, в которое погрузился уже чуть ли не весь Ближний Восток…

В лагере Арабской национальной гвардии. (Добровольческий корпус)

В Православном Кафедральном соборе в честь Успения Пресвятой Богородицы в Дамаске

Окраина Дамаска, в 100 метрах от района, который держит Нусра

У статуи Христа на Горе Херувимов

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках