Рассуждать о постмайданной Украине в контексте основных принципов, на которых должно строиться современное государство, решительно невозможно, и в этом уже давно убедились даже те, кто изначально этот проект поддержал. Таких было много, кто-то руководствовался наивным идеализмом, а кто-то — последовательной русофобией. Сегодня в стане украинских союзников остались лишь последние, однако речь не о них.
Поскольку говорить об украинской адекватности не приходится, у нас не остаётся иного выбора, кроме как оценивать те или иные действия официального Киева с позиций клинической психиатрии.
Страна, которая кричит о своей европейской идентичности, не переставая при этом «зиговать», — сама по себе не оставляет альтернативы. Однако когда к этому добавляется еще и жуткий салафитский коктейль, картина приобретает окончательный формат.
Впрочем, этот аспект не является прерогативой нынешней хунты. Даже самая первая версия украинской государственности, наспех слепленная спецами из Австро-Венгерского генштаба, начала с того, что купила дипломатическое признание у Османской Империи, которая в тот момент практиковала геноцид христианского населения. Затем была умильная дружба между украинскими и боснийскими эсэсовцами, но лучше всего стремление найти себе приятелей среди изгоев проявилось в 90-е годы, когда свидомые добровольцы с удовольствием убивали русских призывников в Чечне и православных добровольцев, сражавшихся за Сербию.
Тогда же Киев стал «крышей» исламизации крымско-татарских поселений, углядев в этом иммунитет против русской цивилизации. В Крыму появились исламские фонды и ваххабитские проповедники. То, что последние призывали перебить не отдельных «кафиров», а всех подряд, центр не волновало. Для него было важно одно — чтобы в случае утраты контроля над полуостровом, он тут же превратился в набитую джихадистами черную дыру.
Однако в итоге это не сработало. Потенциальных боевиков оказалось не так уж много, а те, что нашлись, были готовы резать, но не умирать. И когда Крым вернулся в Россию, они просто удрали вслед за украинскими силовиками. Зато получив в своё распоряжение Херсонскую область, они очень быстро преобразили её на свой манер. Витриной стали крымско-татарские батальоны, а реальностью — стремительное ухудшение криминогенной обстановки.
Иными словами, мы видим продолжение прежней политики, но уже на территории, которую Киев считает исконно своей. Разница лишь в том, что теперь заискивание перед маргиналами сочетается с тотальной коррупцией и нарастающей апатией в обществе, которое всё меньше готово сопротивляться чему бы то ни было. В конечном счете это формирует тенденцию, которая выглядит крайне опасной уже в самой ближайшей перспективе.
Речь о том, что всеобщий бардак крайне выгоден не только «внутренним» исламистам, но и тем, с кем у них установлены давние и прочные контакты. Учитывая, что на сегодняшний день приоритетная задача всех сетевых организаций джихадистского толка — дальнейшее заселение Европы мигрантами (причем не важно, вовлеченными в эти структуры или нет), Украина чрезвычайно полезна как задняя дверь, через которую можно протащить наиболее ценные кадры.
И это не домыслы. ОБСЕ прямо сообщает об этом в своих документах. Перспективы этого процесса легко представить и в той связи, что на своём пути боевики смогут подобрать и кое-кого из своих коллег. Целиком занятые в криминальной сфере, «ряженые» бойцы «добровольческих батальонов» всё чаще саботируют спущенные свыше указания. Всё это неизбежно сказывается на их финансировании. Ислямов и его подельники могут сколько угодно хвастаться несуществующим «первоклассным вооружением», но факты говорят об обратном. Даже широко распиаренный «Аскер» всё больше похож на самую рядовую преступную группировку с огромной дистанцией между главарями и «пехотой».
Возникает резонный вопрос — если международные наблюдатели прекрасно владеют ситуацией, означает ли это, что следует ожидать каких-то ответных мер со стороны Брюсселя? Ответ однозначен — разумеется, нет. И дело даже не в том, что евробюрократы — это именно та элитарная прослойка, которая не только действует в полной координации с Вашингтоном, но еще и совмещает это с лоббированием самых разнообразных интересов. Основная причина заключается в очень специфических взаимоотношениях, которые сложились между сотрудниками ОБСЕ и киевскими чиновниками.
Оказывается, они могут не только спокойно обмениваться информацией, но и обсуждать, какие моменты следует скрыть в итоговых отчетах Миссии. В этом ключе весьма показательны бумаги из Украинской Администрации Президента, в которых можно найти даже конкретные фамилии. Например, Мириам Циас, которая «неофициально» ознакомила представителей Порошенко с внутренней документацией ОБСЕ. А ведь последняя по всем международным нормам не может быть продемонстрирована третьим лицам на стадии подготовки.
Что касается попыток смягчить или «замазать» определенные моменты, то по большому счету, это ставит под вопрос полномочия уже самой организации. Другое дело, что кое-кого это не слишком то и волнует. Рыба гниёт с головы, и когда Еврокомиссию сотрясают один скандал за другим, для многих это становится не предостережением, а руководством к действию.
Стоит ли удивляться украинским отчетам, в которых чиновники ОБСЕ (причем весьма высокопоставленные, такие как первый заместитель Миссии на Украине Александр Хуг) фигурируют в рамках своих личных интересов, снижающих до нуля ценность каких-либо докладов?
Всё это не является открытием. Шутки про то, что наблюдателям ОБСЕ не хватает белой трости, появились еще в 14-ом году. Мы сотню раз наблюдали их лицемерие и поразительную слепоту во время украинских обстрелов. Это уже давно стало еще одним элементом грязной войны, которую ведёт Киев. Однако когда перед нами лежат документы, даже привычные краски приобретают новый оттенок и заставляют о многом задуматься, прежде всего, о том, что именно стало следствием — украинское гниение или нарастающий европейский распад.
Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках
