В конце XIX века вологодский купец 1-й гильдии Христофор Семенович Леденцов (1841-1907) впервые применил общинный принцип «всем миром» не в самой общине, а в науке и внедренческих начинаниях именно как группировку сил и средств под решаемую задачу. Он учредил несколько организаций, из которых финансировались инновационные проекты таких учёных, как В.И. Вернадский, Н.Е. Жуковский, Н.Д. Зелинский, И.К. Каблуков, П.Н. Лебедев, Д.И. Менделеев, И.И. Мечников, И.П. Павлов, К.А. Тимирязев, Н.А. Умов, К.Э. Циолковский и многие другие. Эти имена знают многие, но мало кто знает о Х.С. Леденцове, положившим начало тому, что ныне составляет кирпичики многоэтажного здания конкурентоспособного и жизнеспособного развития: систему индивидуальных проблемно-целевых проектов. В годовщину столетия со дня кончины выдающегося предпринимателя уместно вспомнить суть обнаженной им аксиомы: рынок отличается от базара отсутствием отношений купли-продажи до получения конечного товара или услуги. Это чрезвычайно актуально для современной России, которая испытала на себе все социальные дурманы – от ультралевых до ультраправых – но так и не нашла то, что уже было найдено. По сути дела, Леденцов решил только одну проблему: сопряжение личного и общественного на основе равенства без уравниловки. Без развернутой философии и математических формул относительно кратко принцип всем миром можно пояснить через главное – принцип жизнедеятельности. Здесь известно всего два принципа: 1.Взять больше, чем отдать. 2. Отдать больше того, что есть, чтобы получить больше того, чего нет вообще или в достатке. Первый принцип долго объяснять не надо: люди живут инстинктом, где он применительно к природе и человеку ярко проявился при еще памятной многим советской власти, определяя ее содержание. Этот же принцип господствует и сегодня. Причем не только в России, но и во всех других странах, не только между человеком и Природой Земли, но и между людьми и государствами. Это и есть единственная глобальная проблема современности. Все остальное лишь последствия ее наличия. Коммунизм оказался утопией, не потому что в нем не было честных и порядочных людей. Они были, есть и всегда будут. Вот только честности и порядочности вовсе не достаточно, чтобы жить в гражданском обществе. Это общество – тоже пока утопия, потому что создается, хотя и на ином приоритете (приоритет личных интересов), но столь же ложном, как и предыдущий, советский. По-прежнему не обеспечивается истинный приоритет, приоритет развития и его всего три основных условия: 1.Приращение главной производительной силы (Природа Земли), включая духовность и нравственность человека, должно опережать рост производства материальных благ и услуг. 2.Производство материальных благ и услуг должно опережать рост населения. 3.Распределение благ должно осуществляться не за счет развития или его потенциала, а соразмерно вкладу в результат развития без ущерба для Природы. Принцип «взять больше, чем отдать» не позволяет выполнить эти три условия. Почему? Потому что начинается с характера присвоения природного продукта. Мы изначально берем больше, чем отдаем. Это задает всю логику дальнейшего распределения между людьми, между государством и человеком, между государствами. Как бы ни менялся способ производства, но если не меняется способ жизнедеятельности, по большому счету, принципиально мало что изменяется. Эксплуатация человека человеком, также как и все так называемые глобальные проблемы современности – все это следствия, а не причины всех вызовов, с которыми люди пытаются бороться, плодя все новые утопии. Утопии потому, что Природа – организм, а жизнь в организме по принципу неполноценного организма – раковой клетки с неполным набором генов (поэтому и берет больше, чем отдает) ведет к гибели вместе с организмом. Общество – тоже организм. Главная причина гибели СССР – нарушение законов развития. Эта же участь ожидает и современную Россию, и всю цивилизацию. Поэтому подходы просвященных должны быть, прежде всего, организменными. В здоровом организме одно работает на все, а все на одно, что обеспечивает равенство без уравниловки. Это одно называется функция развития. Она едина для всего во Вселенной. Она – общая, ибо одна на всех. Понимание этой функции и ее обеспечение через обмен асимметричными качествами и их носителями – свойствами и есть то, что именуется природным операционализмом. В качестве синонима этого термина можно употреблять слово «Разум», которое можно понимать как сокращение по первым слогам собственно операционных понятий, таких как «разделить» и «умножить». А почему бы и нет? Ведь в Природе все делится и умножается, умножается и делится… Именно такое предпринимательство выросло из русской общины. С диктатурой капитала-функции и демократией капитала-собственности. Причем эта демократия может выживать и развиваться только при обеспечении капитала-функции. В этом было главное до 1917г. В результате с 1886 по 1913гг. в России добыча нефти увеличилась на 2/3 и приблизилась к 600 млн. пудов; добыча угля по всей империи возросла более чем в 4 раза; выплавка чугуна увеличилась почти в 4 раза; выплавка меди увеличилась в 5 раз; добыча марганцевой руды увеличилась в 5 раз; производство хлопчатобумажных тканей возросло более чем в 2 раза; протяжение железных дорог увеличилось более чем в 2 раза; основной капитал главных русских машинных заводов возрос с 120 до 220 млн. рублей; урожай хлебных злаков (ржи, пшеницы, ячменя) возрос с 2-х млрд. пудов до 4-х млрд. пудов; общее число рабочих увеличилось с 2-х до 5 млн. человек; бюджет государства вырос с 1,2 млрд. до 3,5 млрд., т.е. почти в 3 раза. С 1904 по 1913гг. превышение доходов над расходами составило свыше 2 млрд. руб. Золотой запас Госбанка с 648 млн. (1894) год возрос до 1604 млн. (1914). Бюджет возрастал без введения новых налогов, без повышения старых, отражая истинный рост экономики. Фондорыночные механизмы в наши дни представляют собой систему управления опережающим развитием, которую можно определить как три триединства следующим образом. Фондовые механизмы – это наука, искусство и практика управления национальным и зарубежным капиталом всех форм собственности на основе частно-общественных производственных отношений и конкурентоспособных стимулов для наиболее эффективного обеспечения приоритетов развития государства, включая юридическое, внутри- и внешнеполитическое, военно-стратегическое и иное обеспечение этого развития. Фондовые механизмы включают в себя как наука: логику природного операционализма, основанную на сеятельном принципе «отдать больше, чтобы получить больше»; системный анализ, признающий вычитание и сложение только как комплиментарные случаи, сопряжённые с делением и умножением; политэкономию частно-общественных производственных отношений. Как искусство: умение решать проблемы не только с помощью денег, но и за счёт асимметричных проблем. И не столько деньгами, сколько их функциями; способность переработать любую патологию хозяйственной деятельности в ресурс развития; возможность гармоничного сочетания интересов личных и общественных, отраслевых и территориальных, государственных и межгосударственных, бизнеса и политики. Как практика: высокоэффективные проекты и программы создания продукции и услуг, конкурентоспособных на мировом рынке; систему целевого управления налогами, кредитами, отчислениями в проблемно-целевые фонды, включая благотворительные, филантропические и социальные – страховые, медицинские, жилищные, пенсионные и др.; систему управления фьючерсными, форвардными, лизинговыми (селенговыми) и другими видами хозяйственно-финансовых операций с исключением отношений купли-продажи до получения конечного результата (производство конкурентоспособных на внутреннем и международном рынках товаров и услуг). Фондовый механизм обеспечивает участие частного капитала в государственных проектах и программах, в том числе зарубежных, а государственного – в частных. Фондовые механизмы позволяют ориентировать все формы собственности на участие в обеспечении этого развития на основе свободы выбора программ развития и сколько инвестировать и сколько продать от своего фактора участия, даже если это просто живой труд. Вот простой пример. Крестьяне России наконец-то получили землю. И что же? Чаще всего она уже много лет просто стоит под паром. У крестьянина, как правило, нет возможности ее обработать. Говоря иначе, это просто омертвленный капитал. Сколько его, если новая Россия до сих пор не вышла даже на уровень 1990 года? Здесь можно назвать множество причин. Уверен, что большинство не назовет главной: никто не предлагает крестьянину или другому хозяину проект, программу, куда владелец мог бы войти и трудом, и собственностью, хотя такие возможности прямо предусмотрены действующим законодательством. Просто никто и не разрабатывает таких программ ни для фермерского хозяйства, ни для завода, от которого часто остались лишь «рожки да ножки»… Мало кто знает, и как создавать такие программы. Словом, без знания нет ни силы, ни должного общего дела. После 1917 года инновационные организации Леденцова были ликвидированы, их средства национализированы, а организационно-финансовые механизмы инвестирования инновационных проектов преданы забвению. Однако в других странах эти механизмы были приняты, внедрены и усовершенствованы. За сто лет в своём развитии они сложились как восемь различимых ступеней, составляющих октавную тайну цикла вообще и в экономике в частности. Чем больший эффект эти механизмы давали тем, кто их применял и совершенствовал, тем более узкой становилась информация о них. В настоящее время эти механизмы развития и конкурентоспособности стали главным стратегическим оружием стран, этносов и групп людей в их борьбе за мировое или региональное лидерство в самых разных сферах – политической, социально-экономической, финансовой, военно-технической. Эти механизмы позволяют мотивировать уже не только поведение отдельного человека, но и населения целых стран. Достаточно вспомнить так называемые оранжевые и другие революции. Во всех революциях патология (в т.ч. мышления) использована в качестве ресурса развития, но не Югославии, Украины и т. д., а тех, кто и так живет отнюдь не плохо. Без фондорыночных механизмов управления опережающим развитием Россия обречена на дальнейшее расчленение. Всеобъемлющие базарные отношения «дельта плюс-дельта минус» или отношения перетягивания каната на всех уровнях продолжают свое черное дело. Управленческое невежество как национализаторов, так и приватизаторов одинаково опасно. Суть административно-командной системы как советской, так и нынешней одна и та же: управление формами собственности с субъективным предпочтением одной из них. Именно поэтому политическую голубизну заменили на политическую розовизну. Но при таких ориентациях что-то свои дети и свои товары не шибко рождаются. Государственная и частная формы собственности отнюдь не противоположные. Мужчины и женщины отнюдь не противоположные полы. В сумме ноль не получается. Удивительно, как не замечается, что критерий даже формальной логики не соблюдается. Почему-то не называют противоположными артериальную и венозную кровь в организме, потому что налицо функциональная асимметричность: где активна артериальная кровь, пассивна венозная и наоборот. Столь же функционально асимметричны мужчина и женщина, государственная и частная формы собственности. Вот и получается, рациональное для одной стороны оказывается иррациональным для другой. Но в Природе нет такого деления. Любое число одновременно и рационально и иррационально. Это всего лишь вопрос записи числа, например: 1= 1, 618 х 0,618. Cо времени неправедной расправы с Российской Империей управленческие знания не являются в полной мере сферой компетенции власти. Спросите любого министра, что такое октавная тайна процента, что такое акционирование и облигирование капитала-функции, что такое обратно фондированная эмиссия… Не знают. А, если знают и не используют, то это еще хуже. Тогда встает вопрос, чьи интересы обеспечиваются таким знанием по умолчанию? Где и в какой самой либеральной стране государственный сектор сведен до 10 %? Только в России. Стране нужны функциональные реформы с учетом не только зарубежного, но и отечественного опыта и реалий. Если из арсенала рыночной экономики используется всего 10-12 % ее инструментов, то тогда СССР с его извращенным социалистическим рынком можно назвать более рыночной страной, чем современная Россия. Те, кто больше всего кричал: «Рынок! Рынок!», очень напоминают переодетых в красноармейскую форму диверсантов-мотоциклистов, которые в 1941 году встречали отступающие колонны с криками: «Танки! Танки!», и поворачивали эти колонны как раз под танки. У нас в лучшем случае говорят о программно-целевых подходах, но это подходы предыдущего поколения в управлении развитием. Поэтому они обеспечивают заведомое отставание минимум на поколение. Отставание же даже на несколько лет от своих основных конкурентов для России губительно. Если патология ресурс развития, то разве есть у кого-то больше этого ресурса, чем у России. Стоит ли говорить, что благодаря предкам и всем иным Россия не обижена. Вот только ум без разума – беда. А разума вне нравственности и высокой морали не бывает, хотя ума может быть целая палата. В заключение стоит назвать хотя бы несколько конкретных проблем, которые могут быть решены в современном прочтении наследия Х.С. Леденцова. Первое. Разрушена категория стоимости в масштабах, превышающих эту реалию в социалистическом рынке. Почему? Потому что из четырех основных функций денег используются преимущественно только две: платежа и накопления. Нагрузка на эти функции постоянно возрастает, но результат оставляет желать лучшего. Все это можно сравнить с ситуацией, когда человек при двух руках и ногах пользуется, выполняя работу, только своей правой или левой стороной. Второе. Есть новая система власти и политических ценностей, но нет системы управления опережающим развитием нашего государства. Есть система управления собственностью как основной признак административно-командной системы, но не гражданского общества. Почему? Потому что нет на вооружении концепции развития, отвечающей критериям развития, среди которых главные: критерий биосферосовместимости и критерий опережающего развития. Третье. В нашей экономике зияют пустоты, отсутствующих элементов рыночной инфраструктуры. Отсутствует мощный некоммерческий проблемно-целевой сектор. Это своего рода позвоночник в экономическом организме. Как известно из биологии, лишь у позвоночных отсутствует смешение артериальной и венозной крови. Применительно к экономике это означает одно: без мощного некоммерческого проблемно-целевого сектора без конца будет происходить смешение бюджетного и внебюджетного финансового кровообращения, будет постоянный порок в самом сердце экономики. Без такого позвоночника государственной голове с двумя ее полушариями дискретной, то есть исполнительной, и континуальной, то есть законодательной, власти державно держаться не на чем. Кроме того, в самой голове государства должен быть такой важный орган как лимбическая система у человека, которая ведает чувствами, в данном случае экономическим слухом и видением будущего в настоящем. Это и есть разведка будущего. В лидирующих странах такие органы есть. Четвертое. Нет подлинного рынка ценных бумаг. Почему? Потому что нет ни одного банкофонда, нет ни одного фондобанка, нет ни одного проблемно-целевого фонда, нет фондоассоциаций или финансовых компаний, которые бы акционировали и облигировали не капитал-собственность, а капитал-функцию развития в проектах и программах, отвечающих критериям развития. У таких структур главное подобно внутренним органам в организме. Во-первых, это не само потребление, а обслуживание всего организма элементами жизнеобеспечения. Во-вторых, это – вывод шлаков жизнедеятельности, но так, чтобы не уменьшалось, а увеличивалось плодородие. При отсутствии таких органов в экономике у нее, как следствие, нет иммунитета, и она поражается всеми известными экономическими болезнями и становится дистрофиком, но дистрофика пытаются лечить по рецептам экономики ожиревшей. В результате на одну дисфункцию накладывается другая, а вместе они накладываются на дисфункции еще советской экономики. Получается кумулятивный эффект дисфункций. В результате крайне низка функциональность государственного организма. Наконец, пятое, как одно из следствий. В России по указанным выше причинам нет функциональных гарантий инвестициям как отечественным, так и зарубежным. Как отмечалось, крестьяне получили землю, но на сегодняшний день это – омертвленный капитал, потому что никто не предлагает (поскольку никто не делает) инвестиционных программ, куда крестьянин мог бы войти соинвестором мерой стоимости своей земли. Аналогично со многими другими основными фондами. Множество приватизированных предприятий, хозяева которых как собаки на сене не вносят никакого вклада в развитие, хотя это возможно, так как остаются возможные факторы соинвестирования, хотя бы стенами. Опять-таки никто не предлагает программ, в которых эти факторы соинвестирования могли бы перейти из омертвленного капитала в инновационный капитал развития через меру стоимости. Все, что имеет денежную оценку, может быть инвестицией. Что дает мера стоимости? Она позволяет быть инвестором каждому, у кого есть фактор реализации проекта, отвечающего критериям опережающего развития. Этим фактором может быть земля, недвижимость, станки и оборудование, знания, административный ресурс и даже не оплаченный живой труд, которые, будучи выражены в деньгах как мере стоимости, отделяются от владельца капитала-собственности, но без отчуждения. Отделяются путем отнесения на капитал-функцию в реализуемом проекте через движение титула собственности, в т.ч. собственности на функцию. Это отделение без отчуждения большинству известно лишь как помещение денег в банк под проценты. Но в России уже достаточно законов, чтобы прибегать к этому в более широких масштабах. Так, например, ст. 428 ГК РФ предусматривает, что каждый может создать формуляр договора присоединения. Таким формуляром может быть и любой проект или программа с экономическими и иными эффектами. Большинство уже избавилось от старых утопий. Зачем плодить новые и поддерживать политический рецидивизм наиболее консервативной части населения? Рынок – это не только свобода купли-продажи. Рынок – это еще и свобода вступать или нет в отношения купли-продажи. Но свободу выбора надо мотивировать выгодой. Выгода должна быть в урожае, а не за счет урожая. По результатам развития, а не за счет развития. На стадии реализации проектов развития в странах конкурентоспособных отношения купли-продажи мотивированно изгоняются. Это позволяет не относить издержки, связанные с такими отношениями, на себестоимость, выедая маржу между себестоимостью и ценой реализации. Более того, при инвестировании проекта мерой стоимости не возникает сам предмет налогообложения до тех пор, пока не будет реализован продукт на созданной, а стало быть, расширенной базе налогообложения. Лишь в этом случае одновременно выигрывает и бюджет, и бизнес. Лишь в этом случае проигравших нет. Лишь в этом случае прекращается КВН команды чиновников и команды предпринимателей. Конечно, необходимо принятие и дополнительных законов, например, о налоге на омертвленный капитал, когда, как говорится, сам не гам, и другому не дам. Все можно изменить к лучшему в поле действующего законодательства. Это мы можем и должны сделать сегодня сами, либо, рано или поздно, это попытаются сделать другие и другой ценой. В лучшем случае методом проб и ошибок. До тех пор, пока в России не будет мощного сектора, обеспечивающего функцию опережающего развития, во главе с Межведомственным центром по согласованию приоритетов развития при Президенте РФ, в России будут лоббировать не капитал-функцию, а капитал собственность, что питает и будет питать коррупцию и многие другие негативные явления. Кроме того, дезинтеграционные тенденции будут преобладать над интеграционными, и у нас не будет возможности использовать мировой рынок в интересах, прежде всего, собственного развития и надлежащего влияния. Потенциал необходимых программ и кадров в России еще есть. Юрий Забродоцкий, доктор экономических наук

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках