Взрывы в Брюсселе прозвучали чуть более чем через сутки после ареста главного подозреваемого в организации террористической атаки на Париж в ноябре 2015 г. Салаха Абдеслама.
Утром во вторник 22 марта 2016 г. прогремел взрыв около одного из терминалов брюссельского аэропорта Завентем. После чего произошел мощный взрыв около стойки регистрации вылетов, в результате чего обвалилась часть потолка. Позже еще один взрыв произошел в брюссельском метро на станции Маэльбек. По предварительным данным в аэропорту погибло 17 человек, в метро – 10 человек. Власти сообщают также о множестве пострадавших и о возможности новых терактов.
Связь этих событий сразу бросается в глаза, прежде всего потому, что за ними стоят, судя по всему, те же силы, что действовали во Франции. На смену одним исполнителям приходят другие, готовые также убивать и умирать за идеи радикального ислама. В связи с чем, представляется интересным ретроспективно взглянуть на проблему формирования поколения джихадистов, многие представители которого сами родились в Европе, но так и не стали европейцами.
31 декабря 2015 года президент Франции Франсуа Олланд в очередной раз выступил с новогодним обращением к своим согражданам. Настроение, однако, было совсем не праздничным, поскольку год, по словам президента, был ужасным. 7 января братья Шериф и Саид Куаши (Chérif et Saïd Kouachi) расстреляли редакцию журнала Шарли Эбдо (Charlie Hebdo) (12 погибших). 9 января Амеди Кулибали (Amedy Coulibaly) ворвался в магазин кошерных продуктов и взял покупателей в заложники (4 погибших). 19 апреля полиция арестовала 24-летнего Сида Ахмеда Глама (Sid Ahmed Ghlam), который планировал совершить теракты в церквях в пригороде Парижа Вильжюиф (Villejuif) (1 жертва). 26 июня курьер Ясин Сали (Yassin Salhi), связанный с ИГИЛ, убил и обезглавил своего начальника, после чего совершил попытку теракта на химическом заводе (1 погибший). 21 августа Аюб аль-Каззани (Ayoub el-Khazzani) попылся открыть огонь в поезде «Талис» (Амстердам-Париж). Террориста удалось обезвредить благодаря усилиям нескольких пассажиров, среди которых были американские военные в отпуске. 13 ноября Париж и пригород Сен-Дени (Seine Saint-Denis) потрясла целая серия кровопролитных атак: расстрелы террас кафе, захват заложников в концертном зале Батаклан, взрывы, совершенные террористами смертниками (130 жертв). После ноябрьского теракта в стране впервые после войны в Алжире было объявлено чрезвычайное положение.
Несомненно, каждая из вышеперечисленных террористических акций имеет свои уникальные черты. Вместе с тем, необходимо понимать и общий контекст новой волны исламистского террора, впервые захлестнувшей Францию в 2012 году. Тогда 23-летний франко-алжирский террорист Мохаммед Мера (Mohammed Merah) совершил нападение на еврейскую школу и французских военных (7 погибших). Современное поколение исламизма, как правило, называют третьим. Первое «афганское» поколение – это моджахеды, сражавшиеся против советских войск в Афганистане в 1980е гг. Второе поколение связано с Аль-Каидой и ее лидером Усамой Бен Ладеном. Ключевой датой для второго поколения являются теракты 11 сентября. К третьему поколению относятся ИГИЛ, Джабхат-ан-Нусра, а также другие менее значимые террористические организации, появившиеся после 2011 г. Несмотря на некоторую преемственность, у каждого поколения исламизма свои герои, свои идеологи, свои технологии вооруженной борьбы и пропаганды, своя организационная структура.
Во Франции второе поколение исламизма осталось почти незамеченным. В отличие от США, Великобритании, Испании, где в первой половине 2000х гг. были совершены крупные террористические атаки, на французской территории последний громкий теракт был в июле 1995 года, когда в самом центре Парижа на станции метро Сен-Мишель была взорвана бомба. В результате теракта 8 человек погибли, десятки получили ранения. За атакой стояла Вооруженная исламская группа (GIA), алжирская экстремистская организация, целью которой было установление шариата в Алжире. В течение 16 лет после этого теракта исламистского террора во Франции не было. Частично это объясняется высоким профессионализмом спецслужб, которые в 2001 году сумели арестовать Джамеля Бегаля (Djamel Beghal), планировавшего вместе с группой сообщников атаку на американское посольство в Париже. Впрочем, об этом человеке французы еще вспомнят, когда начнётся расследование январских терактов 2015 года.
В 2012 году, как уже было сказано выше, 16 лет относительного затишья закончились, и террор вернулся во Францию. С тех пор с первых полос газет не сходят такие имена как Мера, Неммуш (автор теракта в Еврейском музее Брюсселя), братья Куаши. У каждого из этих людей своя длинная история, свои причины, побудившие к террору. Цель настоящей работы не в том, чтобы проследить жизненный путь самых известных французских джихадистов и их сообщников, а скорее в том, чтобы выделить характерные черты, которые присущи большинству представителей третьего поколения джихада: тяжелое детство, вовлеченность в мелкую преступность, небольшие тюремные сроки, радикализация посредством интернета, поездки в тренировочные лагеря боевиков, вступление в ряды ИГИЛ или Джабхат-ан-Нусры, возвращение во Францию для совершения террористических атак. Конечно же, не всем французским террористам свойственны вышеперечисленные признаки, но в данном случае исключения скорее подтверждают правило, чем опровергают его. Кроме того, в работе рассматриваются примеры так называемых «доморощенных террористов» (home-grown terrorists), т.е. террористов, которые провели значительную часть своего детства или молодости во Франции, а не тех, кто прибыл в страну лишь для совершения терактов.
«Мы – поколение изгнанников, у которых нет пристанища»
Ненависть к обществу и ко всему, что их окружает, социальная отчужденность и отторжение общепринятых норм объединяют экстремистов и служат благоприятной почвой для идей радикального ислама. Принято считать, что низшие социальные слои и молодые люди, проживающие в неблагополучных пригородах Парижа и других крупных городов (Seine Saint-Denis, Trappes и т.д.) больше подвержены пропаганде терроризма. Однако с 2013 года гражданская война в Сирии находит отклик и в сердцах представителей среднего класса, которые пополняют ряды боевиков Исламского государства. Тем не менее, бедные пригороды остаются рассадником радикального ислама и террора. Так, Люнель (Lunel), находящийся в двадцати километрах от Монпелье (Montpellier), многие СМИ окрестили «столицей французского джихада». Из городка, численность жителей которого составляет около 30 тысяч человек, из них четверть – мусульмане, в 2014 году в Сирию отправились десятки человек. Точное количество экстремистов определить трудно, так как многие семьи, движимые недоверием или страхом перед властями, отказываются сообщать о пропавших в Сирии детях. Всплеск экстремизма объясняется экономическим спадом как в этом конкретно регионе, так и во Франции в целом. Уровень безработицы в городке, занимающем двенадцатое место среди беднейших населенных пунктов Франции, составляет 20%, а среди потомков иммигрантов – 40%. В 2015 году лишь город Трапп (Trappes) из департамента Иль-де-Франс (Île-de-France) значительно обогнал Люнель по количеству покинувших Францию и объявивших джихад Западу. Неблагополучный пригород становится своего рода тюрьмой-гетто, из которой трудно выбраться детям иммигрантов. Все они ощущают себя жертвами социальной несправедливости и считают, что французская государственная политика не оставила им иного пути, как идти «священной войной» на Запад. Исламская пропаганда пользуется социальной напряженностью и направляет их ненависть в определенное русло.
Многие экстремисты – это иммигранты во втором или третьем поколении. А вот первое поколение мигрантов редко идет на преступления, так как в целом более охотно ассимилируется. Так, Ясин (Yassine), один из боевиков Исламского государства, у которого французский журналист Дэвид Томпсон (David Thompson) анонимно взял интервью, родился во Франции в семье иммигрантов из Марокко. Несмотря на то, что часто именно озлобленность на приютившую страну и отторжение западных ценностей, культивировавшееся в семье, толкают мигрантов на преступления, случай Ясина можно назвать исключением. По его словам, он вырос в семье, где всегда уважали Францию как страну, которая должна была дать возможность «стать на ноги», реализовать себя и полностью интегрироваться в западное общество. Несмотря на это, по мнению самих радикалов, арабское происхождение и прописка в бедных пригородах лишают возможности получить качественное школьное образование, поступить в престижный французский вуз и устроиться на высокооплачиваемую работу. Иммигрантам также свойственен кризис идентичности – Ясин признается, что французские ценности для него чужды, равно как и традиции предков: «Мы родились между двумя культурами: во Франции нас называют детьми иммигрантов. В Марокко мы – дети иностранцев. Мы – поколение изгнанников, у которых нет пристанища».
Симпатизируют ИГИЛ и коренные французы из благополучных семей. Шокирующим для французской общественности стал случай Рафаэля, 24-летнего парня, погибшего в Сирии в результате бомбардировок города Дайр эз-Заур (Deir ez-Zor) в октябре 2014 года. Сын зажиточного марокканского еврея и француженки в двадцать лет принимает ислам, поддавшись влиянию своего школьного друга Хоссама из неблагополучного района Люнеля. За несколько лет до отъезда в Сирию на странице Рафаэля в социальной сети Facebook можно найти публикации со ссылками на экстремистские сайты. Бросив свое увлечение гитарой и учебу в университете, подающий большие надежды Рафаэль начал усердно посещать мечеть эль-Барака в Люнеле. Его мать, не желая терять контакт с сыном, также приняла ислам несмотря на то, что собиралась перейти в иудаизм. Поначалу его увлечение исламской культурой ограничивалось участием в благотворительных проектах на Ближнем Востоке, но после провозглашения халифата Рафаэль отправился в Сирию несмотря на то, что его родители были решительно против. Имам мечети Люнеля сообщил его родителям о смерти и добавил, что Рафаэль не принимал участия в боевых действиях, оружия рядом с ним найдено не было. Новость о том, что юноша из еврейской семьи погиб за Исламское государство, встревожила еврейскую общину Франции. Член парламента Франции Меир Хабиб (Meyer Habib) назвал факт вступления Рафаэля и другой еврейской девочки в ИГИЛ «концом света».
Стремление к легким деньгам и многочисленные судимости
Обычно будущие террористы начинают с мелких краж, затем попадают за решетку из-за более серьезного правонарушения, где и знакомятся с осужденными за террористическую деятельность. Стоит отметить, что лидеры джихадистов оправдывают кражи и другие преступления под предлогом того, что мусульмане находятся в состоянии войны, и все что удается заполучить – это военная добыча. Трудное детство, неполные семьи, проблемы в семье толкают молодежь на совершение преступлений. Во многих семьях отсутствует фигура сильного отца, поэтому духовной связи между родителями и детьми нет. У братьев Шерифа и Саида Куаши было тяжелое детство. Пятеро детей рано остались без отца, мать, зарабатывавшая на жизнь проституцией, совершила самоубийство. Братья росли в детском доме и воспитывались на улице. Амеди Кулибали вырос в многодетной иммигрантской семье и был неоднократно судим за вооруженные ограбления, торговлю наркотиками и хранение оружия и боеприпасов. Интересно то, что несмотря на судимости, в 2009 году Кулибали в составе группы молодых людей из неблагополучных районов был приглашен на прием к президенту Франции Николя Саркози, однако меньше чем через год снова оказался за решеткой. Братья Абдеслам, подозреваемые в совершении терактов в Париже и Сен Дени 13 ноября, тоже стояли на учете бельгийской полиции за многочисленные преступления.
Выходцы из неблагополучных пригородов начинают с мелких краж, махинаций с кредитными картами, торговлей контрафактными товарами и кражей автомобилей – однако есть исключения. Так, Дэвид Томпсон (David Thompson) в своей книге, основанной на анонимных беседах с сирийскими боевиками, отмечает что только половина имела преступное прошлое. У многих была стабильная работа и любящая семья, которых они покинули ради борьбы с неверными. «Если ваши семьи, приобретенное вами имущество, милее вам, чем Аллах, Его посланник и борьба на Его пути, то вы – грешники и нечестивцы», – цитирует по Skype строки из Корана Ясин в ответ на мольбы матери вернуться во Францию.
Безусловно, отличительной чертой многих из примкнувших к ИГИЛ считается отсутствие судимостей, но, как правило, такие люди нужны ДАИШ в качестве «пушечного мяса». Идейные лидеры и вдохновители радикального ислама неоднократно сидели в тюрьмах, где они получили должное «образование» и заводили связи.
Несмотря на распространенное мнение, что тюрьма «усмиряет» и подавляет некоторых заключенных, большинство молодых преступников, осужденных порой за мелкие преступления, уверены, что система несправедливо осудила их и бросила в тюрьму, теперь их черед судить общество и карать неверных. Таким образом, у них появляется общая идентичность. Во время заключения они налаживают контакты с более опытными преступниками, часть из которых уже прошла через террористические лагеря. Одним из подобных «духовных наставников» считается Джамель Бегаль, осужденный за подготовку теракта в посольстве США в Париже. Именно с ним познакомились Амеди Кулибали, автор нападения на магазин кошерных товаров Hyper Cacher, и Шериф Куаши, один из участников нападения на редакцию журнала Шарли Эбдо. Впоследствии Кулибали со своей женой Аят Бумедьен (Hayat Boumeddiene) поддерживали тесную связь с Джамелем Бегалем и братьями Куаши, о чем свидетельствуют отчеты французских спецслужб.
Вербовка посредством интернета, а не мечети
Без всякого сомнения, главным инструментом для вербовки террористов в наши дни выступает Интернет. Сегодня подавляющее число джихадистов начинает с просмотра видео, чтения форумов и общения в социальных сетях. Именно Интернет сопровождает начинающих террористов на всем протяжении их пути – в Интернете многие впервые открывают для себя салафизм, начинают верить в необходимость ведения джихада и совершения хиджры, находят единомышленников, вместе с которыми отправляются в Сирию, Ирак, а затем в пропагандистских целях публикуют фотографии и другие материалы. Интернет важен для исламского радикала до самой его смерти – перед терактами джихадисты как правило записывают и выкладывают в Интернет видео, в котором объясняют свой поступок, представляют себя как жертв, у которых нет другого выхода, и призывают других присоединиться к ним, став мучениками.
По мере того, как роль Интернета как средства рекрутирования террористов растет, значимость мечетей и тюрем, где были завербованы джихадисты первого и второго поколения, неуклонно снижается. Так, многие французские радикальные исламисты разочаровались в мечетях Франции и практически их не посещают. По словам одного из начинающих экстремистов, «Французские мечети для меня – это не мечети. Там нет такой свободы самовыражения. <…> Имамы этих мечетей – это люди, которые хотят остаться во Франции, им там нравится. Поэтому неудивительно, что они не проповедуют джихад, войну и т.д. Необходимо, чтобы проповеди соответствовали такой модели общества, которую хочет Франция. Каждый раз, когда имам говорит о джихаде, полигамии, Израиле или Антихристе, его принимают за экстремиста и высылают. Это отличный пример того, чего именно требует Франция от мечетей».
Не доверяя местным имамам, начинающие исламисты находят всю интересующую их информацию о религии в Интернете. Десятки пропагандистских роликов на таких видео-хостингах как Youtube или Dailymotion формируют у исламистов определенный образ мысли, видение мира, состоящего из угнетенных и угнетателей, где лишь немногие осмеливаются поднять голову и пойти на жертву, становясь кумирами для целых поколений. Одним из таких кумиров бесспорно является Усама бен Ладен, человек, «возродивший джихад» и придавший борьбе новый смысл. Для большинства террористов бывший лидер Аль-Каиды до сих пор обладает бесспорным авторитетом, даже после своей смерти оказывая влияние на новое поколение джихадистов. Одной из главных заслуг бывшего «террориста №1» считают то, что он предпочел джихад роскошной жизни и богатству и отправился сначала в Судан, а затем и в горы Афганистана. А вот Айман аз-Завахири, преемник бен Ладена на посту руководителя Аль-Каиды, является куда более спорной фигурой и вызывает отвращение у сторонников ИГИЛ.
Другой идеолог третьего поколения джихада – это Абу Мусаб Аль-Сури, входивший в главный орган Аль-Каиды Совет Шуры и десятилетиями писавший фундаментальные теоретические работы о джихаде. В 2005 году появился 1600-страничный труд Аль-Сури под названием «Призыв к глобальному исламскому сопротивлению», который французский ученый, специалист по исламскому миру Жиль Кепель считает основополагающей работой, заложившей фундамент третьего поколения джихада. В своем труде Аль-Сури критикует террористические акты 11 сентября, которые повлекли за собой военные операции в Афганистане и Ираке, что значительно ослабило позиции Аль-Каиды в мире. Вместо широкомасштабных террористических атак, которые по мнению Аль-Сури являются проявлением «гордыни бен Ладена», теоретик исламизма предлагает перейти к «индивидуализации джихада», т.е. к совершению атак террористами-одиночками, которые бы за свои деньги покупали оружие и взрывчатку. Подобные атаки не должны провоцировать страны Запада к новым военным операциям, но должны постоянно держать противника в напряжении, вынуждая его ограничивать свободу мусульман в той или иной стране. Изменение законодательства и рост исламофобии должны способствовать притеснению мусульман в странах Запада, что в конечном итоге приведет к массовым протестам, столкновениям, а затем и к гражданской войне в Европе. Именно такой видит Аль-Сури главную цель джихада.
С точки зрения Аль-Сури неправильна также и организационная структура выбранная бен Ладеном. Вместе централизованной модели он предлагает более гибкую структуру, которая предоставляла большую свободу различных отделениям и ячейкам. «Низам, Ля Танзим» («система, но не организация») пишет Аль-Сури, подчеркивая, что Аль-Каида должна быть не просто организацией, а системой, образом мысли.
Важную роль в пропаганде исламизма сыграл также Анвар Аль-Авлаки, гражданин США йеменского происхождения, который был первым, кто стал активно использовать Facebook и YouTube, выкладывая свои проповеди в Интернет. Он также написал брошюру под названием «44 способа поддержать джихад», в которой на английском языке объяснил начинающим исламистам, что они должны сделать во имя «войны с неверными». Так, 29 способ поддержать джихад заключается в том, чтобы создавать в сети различные форумы исламисткого толка, а также обмениваться по электронной почте переводами пропагандистских текстов на английский язык, чтобы их могли прочесть те, кто не знает арабский. Следуя советам Авлаки в 2007 году приверженцы радикального исламизма открыли форум «Ансар ал Хакк» (Ansar al Haqq), на котором можно найти огромное количество экстремисткой литературы, переведенной на английский и французский языки.
Помимо бен Ладена, Аль-Сури и Аль-Авлаки, которые являются крупнейшими идеологами третьей волны джихада, нужно упомянуть и об Омаре Диаби, известного под псевдонимом Омар Омсен, наиболее известного французского идеолога во Франции и успешного вербовщика французских джихадистов, чьи видео пользовались большой популярностью в сети. Сенегалец проживал в Ницце в самом неблагополучном районе города Арьян (Ariane), расположенном между мусоросжигательным заводом и кладбищем. Осужденный за разбойные нападения, Оман Омсен провел в тюрьме несколько лет, где вместе с ним отбывали срок экстремисты. Выйдя на свободу, в сентябре 2011 года он присоединился к Forsane Alizza, французской исламистской группировке, известной своими акциями протеста в Нанте и Лиможе. С этого времени Омар Омсен начал выпускать и распространять через социальные сети видео, в которых он предлагал свою трактовку всемирной истории человечества с позиции радикального исламизма. В июле 2013 года Омсен вступил в ряды боевиков ИГИЛ и отправился в Сирию. Свое путешествие он снял на видео от первого лица и включил этот эпизод под названием «Путь к святой Земле» в серии видео «19 HH: История человечества» (19 HH: L’histoire de l’humanité). В Сирии Омсен стал «духовным эмиром» французской катибы (военное подразделение) Фронта ан-Нусра. Жиль Кепель (Gilles Kepel), крупнейший специалист по арабскому миру, считает, что именно благодаря Омару Омсену «количество французских джихадистов, примкнувших к ДАИШ или ан-Нусре, из процветающего департамента Приморские Альпы (Alpes-Maritimes) на Лазурном берегу велико и сопоставимо с количеством боевиков из беднейшего пригорода Парижа Сен Дени». В августе 2015 года стало известно о гибели Омара Омсена в результате бомбардировок.
Дэвид Томпсон (David Thompson) пишет, что аккаунты в социальных сетях – одно из самых мощных орудий исламистской пропаганды. Сомневающиеся видят других французов, таких же новичков как и они, и чувствуют эмоциональную близость. По свидетельству одного из бежавших в Сирию французских мусульман, гораздо легче решиться на серьезный шаг, когда перед глазами пример «братьев одной культуры, парней, тоже слушающих рэп, французов или бельгийцев или даже пятнадцатилетних подростков», так как таким легче поверить. Так, Сулейман вместе с женой Клеманс и ребенком продали все имущество во Франции и переехали в Сирию после просмотра ролика в Facebook. «Сестра, француженка, обращенная в ислам, имела проблемы с законом во Франции и отправилась совершенно одна в Сирию. Там она вышла замуж. Когда я посмотрел ее видео, мне стало стыдно. Тогда я сказал себе: если даже она это сделала, то у меня нет ни малейшего оправдания. Я пошел к жене, которая находилась в соседней комнате, и задал ей вопрос: «Ты хочешь уехать?». Оказывается, она тоже только что посмотрела это видео. И у нее также внутри все перевернулось <…> В воскресение, ин ша’а Ллах, мы уехали».
Сулейман признается, что именно его знакомство с идеями радикалов в Facebook стало поворотным моментом в его судьбе. Социальная сеть открывает большие возможности пропаганды на большую аудиторию, при этом предоставляется определенная анонимность, чем и пользуются радикалы. Роль социальных сетей настолько велика, что даже крупнейший франкоязычный форум пропаганды радикального исламизма «Ансар ал Хакк» (Ansar al Haqq) теряет свою аудиторию, так как он давно уже известен полиции в отличие от аккаунтов и групп в Facebook, которые в общей массе вычислить практически невозможно.
Например, страница в Facebook «Просыпайся, община» (Wake up Oumma), основанная в 2008 году Абу Сельяном (Abu Selyân), 28-летним безработным из Ниццы, публиковала материалы на французском языке, направленные против светской власти, и поддерживала действия муджахедов. Конфликт в Мали в группе называли “крестовым походом французов против мусульман”. Максимальное число подписчиков составляло тогда около 12 000 человек. Несмотря на регулярные блокировки, группа возрождалась и вновь собирала до 2 000-3 000 подписчиков. На данный момент группа не обновлялась с лета 2014 года.[9]
Поездки в тренировочные лагеря террористов
Поездки европейских радикалов в арабские страны для прохождения подготовки в тренировочных лагерях террористов начались еще задолго до войны в Сирии и создания Аль-Каиды. Еще в 1970 году банда Баадера-Майнхоф (Фракция Красной Армии) провела 60 дней в ливанских лагерях Фронта освобождения Палестины. В 1980х годах одним из главных направлений для начинающих террористов был Афганистан, в начале 1990х гг. – Босния. Практически все известные французские террористы последних 25 лет – Халед Келькаль (Khaled Kelkal) (один из организаторов взрыва на станции Сен-Мишель в 1995 году), Мохаммед Мера, братья Куаши – перед совершением атак посещали тренировочные лагеря террористов. Подобная поездка давала возможность освоить базовые навыки стрельбы, непосредственно ознакомиться с нравами террористов и «прочувствовать на себе» тяготы будничной жизни джихадистов. Кроме того, в тренировочных лагерях учат убивать. Так, некоторые из авторов атак 13 ноября 2015 года совершали казни, находясь в лагерях ИГИЛ, другие французские террористы пытали пленных. Например, Мехди Неммуш (Mehdi Nemmouche) был тюремщиком французских журналистов Николя Энена (Nicolas Henin) и Дидье Франсуа (Didier François), которых боевики ИГИЛ держали в плену 10 месяцев. Горькая ирония заключается в том, что, жестоко обращаясь с пленными, Неммуш, сын эмигрантов из Алжира, наверно даже не подозревал, что один из заложников – журналист Дидье Франсуа – в молодости был защитником прав эмигрантов и борцом против расизма, принимая активное участие в работе организации «SOS – расизм » (SOS Racisme).
Радикализация на фоне гражданской войны в Сирии
В арабском мире есть множество мест, куда начинающий террорист может оправиться для прохождения идеологической и военной подготовки – Тунис, Алжир, Ливия, Йемен, Ирак, Сирия, Пакистан, Афганистан и др. Между тем, по целом ряду причин Сирия стоит особняком среди других направлений. На данный момент Сирия, где с 2011 года идет гражданская война, занимает первое место по количеству добровольцев, приехавших воевать против режима Башара Асада. По разным оценкам в Сирии сейчас находятся от 1 до 2 тысяч французских граждан, многие из которых уехали из Франции вместе с семьями. Для того, чтобы оплатить поездку, в стоимость которой, как правило, входит авиаперелет до Турции и бронирование отеля (чтобы не вызвать подозрений), начинающие экстремисты берут несколько кредитов либо просят помощи у своих знакомых и родственников, убеждая последних, что джихад невозможен без денег.
Сирия притягивает начинающих исламистов куда больше, чем Ирак, Йемен или Мали в первую очередь потому, что Сирия или, как ее называют террористы, «Аш-Шам» – это священная земля, которая неоднократно упоминается в хадисах пророка Мухаммеда как место, где пройдет решающая битва между правоверными мусульманами и остальным неверным миром. Пророк Мухаммед называет «Аш-Шам» бастионом мусульман и призывает правоверных оправиться туда. Именно поэтому Сирия и, в частности, Дамаск имеют огромное символическое значение для джихадистов. Согласно хадисам решающая битва начнется в Дабике (Dabiq), небольшом городе у турецко-сирийской границы. Хотя с военной точки зрения город не имеет стратегического назначения, ИГИЛ приложило немалые усилия и ценой большого количества бойцов сумело захватить город, чтобы доказать, что история идет по пути, указанному в хадисах пророка Мухаммеда.
Прибывая в Сирию, исламисты присоединяются либо к Исламскому государству, в составе которого воюет франкоязычная бригада бельгийцев, французов и тунисцев, либо к Джабхат-ан-Нусре, одним из подразделений которой является французская катиба (военное подразделение). Поскольку условия жизни в стране, охваченной гражданской войной, являются крайне тяжелыми, а добровольцев часто накачивают наркотиками и используют как «пушечное мясо», то новички иногда меняют организацию, за которую сражаются. Кроме того, граница Сирии и Турции охраняется плохо, и многие террористы периодически пересекают границу, чтобы вылечить ранения, получить денежные переводы или встретится с семьей.
Возвращение во Францию и совершение терактов
Как правило, террористы принимают решение вернуться домой по одной из следующих причин: (1) тяготы и ужасы войны, разочарованность в джихаде; (2) нехватка денег и долги перед другими террористами; (3) стремление совершить террористические атаки на своей земле; (4) конец военной кампании, перемирие.
В недавней истории Франции уже есть один яркий пример той угрозы, которую представляют боевики, вернувшиеся домой после нескольких лет кровопролитной войны. Речь идет о так называемой банде из Рубэ (Gang de Roubaix), состоящей из французов, принимавших участие в Боснийской войне. Из Боснии бандиты привезли во Францию оружие и начали совершать налеты и разбойные нападения. В их планы также входил срыв встречи «Большой семерки» в Лилле в 1996 г. Банду удалось остановить только силами спецназа, причем преступники отказались сложить оружие и предпочли смерть тюрьме.
Еще один пример – Мехди Неммуш, задержанный в Марселе в мае 2014 года, который вернулся во Францию после пребывания в Сирии. Террорист, охранявший в Сирии французских журналистов, взятых в заложники, имел при себе автомат Калашникова, пистолет, 300 патронов и противогаз. Без сомнения, его целью было совершение террористических актов на территории Франции или Бельгии. Как отмечает Жиль Кепель, одной из отличительных черт третьего поколения джихада является непрофессионализм террористов. Как и в случае с А. Аль-Каззани, который пытался расстрелять пассажиров в поезде «Талис», Мехди Неммуш совершил грубую ошибку. Джихадист не учел возможности проверки документов в автобусе и был задержан. Непрофессионализмом отличались и джихадисты, участвовавшие в терактах 13 ноября. Один из них выкинул SIM-карту, которую потом нашли полицейские, что позволило 18 ноября ликвидировать нескольких террористов в районе Сен-Дени. В их числе оказался и предполагаемый организатор терактов в Париже Абдельхамид Абауд (Abdelhamid Abaaoud). Другой особенностью нынешнего французского джихадизма, которую подмечает франко-иранский социолог Фархад Хосрокхавар (Farhad Khosrokhavar), является готовность террористов умереть, чтобы стать мучениками. Так, братья Куаши, заняв здание типографии, сами позвонили в полицию и сообщили, где находятся, а большая часть террористов, участвовавших в атаках 13 ноября, имели при себя пояса во взрывчаткой, приводя их в действие в окружении заложников и полиции.
Основная проблема, связанная с возможным возвращением десятков или даже сотен боевиков из Сирии и Ирака заключается в том, что спецслужбы физически не в состоянии отследить перемещение каждого конкретного лица. Потоки беженцев столь велики, что задержать каждого боевика, состоявшего в рядах ИГИЛ или Аль-Нусры, не представляется возможным. Между тем, как показывают теракты 7-9 января 2015 года, 1-2 террориста могут отнять десятки жизней и нанести огромный ущерб.
***
Несомненно, проблема исламистского терроризма – это один из самых серьезных вызовов, стоящих перед Францией на данный момент. Летом 2016 года во Франции должен состояться Чемпионат Европы по футболу, который исламисты могут попытаться сорвать. Для предотвращения новых атак была развернута операция «Сентинель» (Sentinelle), в рамках которой 10 тысяч солдат сейчас патрулируют улицы страны и охраняют важные объекты. Кроме того, полным ходом идет процесс принятия новых законов, призванных увеличить эффективность борьбы с финансированием терроризма и исламистской пропагандой.
Вместе с тем, ни присутствие военных, ни новые законы, ни расширение борьбы с ИГИЛ в Сирии не смогут свести к минимуму угрозу новых терактов и тем более решить проблему терроризма в стране. Для того, чтобы поправить ситуацию потребуется много терпения, а также единство французского общества. Самое опасное в сложившейся ситуации – это дальнейшая поляризация общественного мнения, усиление радикальных настроений в обществе, разжигание межнациональной и межконфессиональной розни. В качестве примера единства жителей Франции перед террором часто приводят митинги 10 и 11 января 2015 года, когда после расстрела редакции журнала Шарли Эбдо более 4 миллионов французов вышли на улицы, чтобы выразить солидарность с жертвами терактов. К сожалению, были и те, у кого расстрелы вызывают совсем другую реакцию. Так, в 2012 году сотни людей ставили «лайки» на странице Мухаммеда Мера, расстрелявшего детей в еврейской школе. После терактов 7-9 января многие пользователи интернет сетей с одобрением высказывались об атаке, а некоторые дети из мусульманских семей отказывались участвовать в минуте молчания в память о жертвах терактов. Следует помнить о том, что стратегия террористов заключается именно в расколе французского общества и радикализации мусульман, живущих во Франции, о чем и писал Аль-Сури.
Узунова Н. Ю., РИСИ
Кочергина Екатерина, Sciences Po, Франция
Тер-Погосян Артем, Sciences Po, Франция
Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках
