С сентября прошлого года в Черногории, небольшом балканском государстве, население которого составляет не более 650 тысяч человек, не утихают антиправительственные выступления, толчком для которых послужило решение руководства НАТО о целесообразности принятия Черногории в Североатлантический альянс. Черногория может примкнуть к НАТО уже в 2016 г. при соблюдении ряда формальных требований. Главным проводником и пропагандистом вступления страны в НАТО является премьер-министр Черногории Мило Джуканович, находящийся у власти в том или ином качестве (премьера союзной республики в составе Югославии, премьера независимой республики, президента, министра обороны и т.д.), уже 26 лет.
Несмотря на то, что в протестную активность вовлечены значительные массы населения Черногории, практически вся национальная интеллигенция, люди самых разных политических воззрений, от ультра-либералов до патриотов-традицоналистов, режим личной власти Джукановича выглядит монолитно и непоколебимо. В конце января о разрыве с Джукановичем объявил спикер черногорского парламента и, по совместительству, лидер Социал-демократической партии Ранко Кривокапич, до недавних пор верный соратник премьера. Многими аналитиками это событие было воспринято как начало конца режима Джукановича. Констатируем, что правы оказались эксперты РИСИ, утверждавшие, что Джуканович с легкостью преодолеет этот аппаратный кризис. И действительно, не смотря на переход спикера Скупщины в лагерь оппозиции, черногорскому парламенту не удалось принять вотум недоверия премьеру. И это не смотря на то, что за четверть века у власти Джуканович до нельзя погряз в коррупционных скандалах. Против него возбуждались связанные с контрабандой уголовные дела в соседней Италии, сербские и оппозиционные черногорские СМИ прямым текстом называют его одним из «крестных отцов» балканского преступного мира.
В чем же секрет непотопляемости Мило Джукановича, что позволяет ему уверенно вести страну к вступлению в НАТО и ЕС, не смотря на неодобрение этого курса большей частью населения Черногории? Ответ мы находим в сфере не политической, а чисто экономической. По данным на 2013 г., валовой внутренний продукт Черногории составил 7.4 млрд. евро, причем 64 % ВВП пришлись на сферу услуг. Под «сферой услуг» понимается, в первую очередь, туризм и связанные с ним направления экономической деятельности – торговля недвижимостью в курортной зоне и т.д. Причем доля поступлений от туристического кластера в бюджете этого государства неуклонно растет, по мнению черногорских экспертов, на сегодня туризм обеспечивает более 70 % ВВП страны. То есть, перед нами типичный пример государства с монопрофильной экономикой, причем завязанной на туризм – чрезвычайно не стабильную, всецело зависимую от мировой экономической и политической конъюнктуры сферу деятельности.
Позволим себе заострить и актуализировать этот тезис – туристическая индустрия того или иного государства может быть успешной, конкурентоспособной, только если она интегрирована в общемировые процессы, и чем лучше она в них интегрирована, тем она успешней. В случае Черногории мы имеем государство, которое целиком и полностью (на 70 % ВВП!) зависит от туристических потоков, цен на курортную недвижимость, уровня сервиса в гостиничной сфере, да просто от прихотей туристов.
Здесь нельзя не вспомнить американского автора по имени Джон Коерт Кэмпбелл, двадцать с лишним лет проработавшего в Госдепе США, а затем возглавившего так называемый Совет международных отношений, автора не менее чем полудюжины работ по американской внешней политике, в основном в регионе ЦЮВЕ и на Ближнем Востоке. Кэмпбелл еще в 1967 г. написал книгу о социалистической Югославии, под названием «Особый путь Тито», где дает очень нелицеприятный для этого государства прогноз: Югославию неизбежно рано или поздно погубят нерешенные национальные противоречия (прежде всего между сербами и хорватами), кредиты, которые Иосип Броз Тито брал везде, где получалось, не думая о том, кто и как будет их возвращать и, третий пункт, несколько неожиданный – ТУРИЗМ.
«Туризм в современной Европе способен стать более революционизирующей силой, чем марксизм…» – пишет, в частности, Кэмпбелл. В социалистической Югославии книга «Особый путь Тито» не была издана, в Советском Союзе наоборот – работу Кэмпбелла заметили, оценили, перевели и издали для распространения «по специальному списку». Прошедшие годы показали, что прогноз Кэмпбелла оказался абсолютно верным, во всяком случае в той части, которая касается национализма и неподъемных кредитов. Но нас интересуют, в первую очередь, его рассуждения о туризме, столь хорошо применимые к современной Черногории.
Кэмпбелл указывает, что население Далмации и черногорского Приморья всё в большей степени оказывается вовлечено в контакты с Западом через туризм. Это, естественно, ведет к проникновению западных ценностей в социалистическое государство. Но «революционность» туризма для стран Восточной Европы, по Кэмпбеллу, заключается не только и не столько в подрыве права социалистического руководства на идеологическую монополию. Активно развивающийся туризм меняет ментальность вовлеченного в него местного населения, меняет приоритеты, представления о хорошем и дурном, полезности и бесполезности. Мало какому туристу понравится наблюдать из окна своего гостиничного номера чадящую заводскую трубу, а значит развитая индустрия – это плохо. Западные туристы привыкли к определенному продуктовому набору, местная кухня интересна как экзотика, но этой экзотики хватает на пару походов в ресторан – поэтому основу туристического рациона должны составлять привычные для иностранных туристов привозные продукты, а не местные. В конкурентной борьбе за иностранных гостей побеждает тот, кто лучше знает иностранные языки и лучше понимает западную ментальность – стало быть, родной язык и собственная история для вовлеченных в туризм групп населения становятся всё менее и менее значимы.
В принципе, в описанном Кэмпбеллом механизме нет ничего уникального, похожие процессы происходят, так или иначе, во всех регионах, где активно развивается туристическая сфера, рассчитанная в первую очередь на зарубежных визитёров. Американский автор говорит о «революционности» такого вида туризма для Далмации и, в еще большей степени, черногорского Приморья, имея в виду, что в этих югославских областях, не слишком индустриально развитых и, в силу особенностей рельефа, не слишком плодородных, туризм может превратиться в единственный источник существования. Соответственно, вся жизнь этих областей окажется подчиненной описанным им универсальным «туристическим» законам.
В прогнозы Джона Кэмпбелла мы можем внести лишь одну коррективу – туризм подмял под себя не только черногорское Приморье, а вообще всю Черногорию. Построенные в годы социализма промышленные предприятия в массе своей простаивают. Из всего агропрома развивается только производство вина, но и оно, в значительной части, на привозном из соседних стран сырье. Жители внутренних районов страны, бывших промышленных центров – Никшича, Даниловграда и др. – находятся на грани выживания, процветает лишь туристическое Приморье и существующие за его счет правительственные структуры, размещающиеся в Подгорице и Цетинье.
На наших глазах, в достаточно короткий период времени, за двадцать пять лет, прошедших с 1991 г., целое европейское государство, пусть и не самое крупное, превратилось туристическую обслугу. Здесь, безусловно, сыграли свою роль и экономические санкции, введенные Западом против Союзной республики Югославии в 92 г. – при режиме санкций развивать и поддерживать тяжелую индустрию было затратно и не выгодно, в отличие от туристической сферы. Не стоит сбрасывать со счетов и черногорскую ментальность. Черногорцы и сами любят подшучивать над своей неторопливостью, созерцательностью, а иногда и просто ленью. На эту пресловутою неторопливость прекрасно ложится паразитический принцип «мы сидим, а денежки идут», по которому, в значительной степени, и существует туристический бизнес в этой стране. При этом, в «до-туристические» времена пресловутая неторопливость и созерцательность уравновешивались памятью о доблестных предках, готовностью с оружием в руках отстаивать свою веру и национальную самобытность. Туризм же превратил национальную самобытность черногорцев в очередной аттракцион на потребу публике.
Даже отделение Черногории от Сербии в 2006 г. можно описать именно как триумф туристической ментальности над здравым смыслом. «Какой нам прок от сербов? Мы делимся с Белградом доходами от туризма, а могли бы всё оставлять себе… А сербы к нам отдыхать как ездили, так и будут ездить, деться-то им некуда…» – так рассуждали те 55 % населения Черногории, которые проголосовали за выход из состава СРЮ в 2006 г. Излишне говорить, что туристическое Приморье голосовало в основном за выход, а черногорский хинтерланд, внутренние районы страны – против. Победа было одержана ценой буквально одного процента голосов, то есть ценой статистической погрешности.
Не случайно, на митингах оппозиции в черногорской столице так часто звучат призывы «вспомнить славных сынов Черногории», «вспомнить героические времена борьбы с турками», «не предавать наследие Петра Петровича Негоша» (черногрского митрополита и светского владыки, просветителя и поэта). Призывы эти логичны, понятны, но, к сожалению, не очень действенны – жители внутренних районов страны всё это и так помнят, а туристической обслуге из Приморья поэмы Негоша уже давно заменили котировки валют. Туристическому кластеру не нужен и даже вреден избыточный патриотизм, так же как вредны для туристической сферы любые серьезные изменения и встряски, будь то политические или экономические.
Собственно, на этом и основывается власть Джукановича – на последовательном отстаивании интересов «туристической» части Черногории, на сохранении статус-кво любой ценой. То, что развитие целой страны по «туристической» модели в конечном итоге ведет к полному размыву национальной идентичности, превращению государства в придаток мировых гостиничных трестов, типа «Хайатт» или «Хилтон» – абсолютно не существенно, до тех пор, пока «денежки идут». Вторая опора режима Джукановича – выращенный за двадцать пять лет паразитический общественный класс лояльных его режиму госслужащих. Достаточно посмотреть на шикарное пятиэтажное здание черногорского посольства в Париже, на бульваре Сен-Жермен, чтобы понять, почему черногорский МИД будет лоялен правящему режиму до конца. То же самое справедливо в отношении подавляющего большинства других государственных институтов.
Из всех приведенных фактов следует довольно не утешительный вывод. Падение режима Джукановича может произойти только вследствие ломки всей системы социально-экономических отношений, существующей сегодня в Черногории. Коррупционные схемы в области туризма должны быть пресечены, что еще более важно – туризм должен перестать быть фактически единственным источником формирования бюджета. На геостратегическом уровне власть должна перейти от Приморья (аусерланда или римленда, внешних земель) которое не представляет интересы большей части населения страны, к внутренним районам (хартленду, хинтерланду), где сосредоточена большая часть жителей, вся индустрия и сельское хозяйство. Если этого не произойдет, то мы возможно увидим уход самого Джукановича, как фигуры очень неудобной для Запада, в силу коррупционных скандалов с его участием, но не изменение существующего режима как такового. В этом случае республику попросту возглавит джукановичевский назначенец. У монопрофильного туристического государства, каковой благодаря Джукановичу стала Черногория, просто нет иного пути, кроме вступления в ЕС и НАТО.
Черногорский национальный дух не сломили ни турецкие захватчики, ни итальянские колонизаторы, ни годы правления Иосипа Броза Тито. Но то, что было не по силам социализму, оказалось вполне под силу туризму, в полном соответствии с прогнозами Госдепа США более чем сорокалетней давности.
Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках
