Происшедшее 10 февраля под Мариуполем очень напомнило кадры из киноленты о событиях Первой мировой войны, когда полк при полном параде под рёв оркестра со штыками наперевес поднимается из окопа. На флангах кавалеристы обнажили клинки, чтобы в лихом строю поддержать пехоту. А в это время по другую сторону линии фронта пулемётчики только и ждут подходящего момента, чтобы обрушить шквальный огонь своих «максимов» или «виккерсов» на наступающих.

Подобное явление в начале ХХ века называлось «психической атакой», и имело место в двух случаях: либо от непонимания командирами новых военных реалий, либо от полной безысходности. Причём, оба мотива встречались примерно в равной степени.

Непонимание новых реалий командирами старой закалки выражалось по-разному: например, на континенте долго смеялись над англичанами, предпочитавшими мундиры цвета «хаки», не подходящие для балов и парадов, но неплохо маскировавшие на местности. Или ситуация, когда достаточно было одного-единственного пулемёта, чтобы захлебнулась кавалерийская атака в конном строю: в те годы конникам в бою всё чаще  приходилось спешиваться, что болезненно воспринималось почитателями лихой рубки, считавшими себя элитой армии.

Нередко «психическая атака» становилась способом если не выиграть бой, то хотя бы не потерять лицо. Встать в полный рост, да ещё и сверкая наградами, уже 100 лет назад означало превратиться в удобную мишень для засевшего в окопе противника. Но было немало случаев, когда столь демонстративное презрение к смерти заставляло дрогнуть куда более мощные и находящиеся в лучших условиях силы обороняющихся.

Сложно сказать, на что рассчитывали каратели, когда утром 10 января предприняли атаку из Мариуполя в Новоазовском направлении.

Украинские СМИ растиражировали новость о том, как «узурпастор» Турчинов прибыл в Приазовье, чтобы лично руководить наступлением.

Спустя некоторое время зазвучали первые победные реляции: ополчение вовсю «сверкает» пятками, а доблестный «Азов», не встречая сопротивления, занимает одно село за другим. Соцсети запестрели фотографиями карателей у входов в здания сельсоветов как доказательство их присутствия на «освобождённой» земле.

Но вскоре начали поступать тревожные новости: у Широкино и Саханки каратели наткнулись на серьёзное сопротивление ополченцев и вынуждены были ретироваться восвояси, забиваясь в кузова пикапов, как сельди в бочку.

А ещё позже выяснилось, что те сёла, о захвате которых так громко трубили бандеровцы, на самом деле находились в «ничейном» предполье, где любой из сторон закрепляться просто невыгодно.

В результате нацисты на «прогулке» потеряли нескольких своих сообщников убитыми и ранеными, сожгли некоторое количество горючего, расстреляли положенное число патронов — и ради чего? Чтобы пропиарить «узурпастора», которому не дают спать лавры полководца? Или чтобы сделать новомодные «селфи» на фоне табличек?

Ответ на эти вопросы надо искать намного севернее, где под Дебальцево в окружении погибает несколько тысяч карателей. Причём — от бездарности собственного командования, которое усиленно насыщало новыми подразделениями выступ, вместо того, чтобы отводить их на безопасные и удобные рубежи.

Кстати, за подобные ошибки, приведшие в 1941 году к Белостокской катастрофе, командование Западного фронта было расстреляно. Увы, но украинское руководство в таких случаях предпочитает подсластить горькую пилюлю усиленной раздачей чинов и орденов тем, кто погубил солдат в «котле».

Вот и под Мариуполем каратели устроили демонстративный рейд, призванный отвлечь украинского обывателя от Дебальцевской катастрофы. И ничего, что военное значение атаки равняется бесконечно малой величине: главное — что об этом напишут в газетах!

Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках