Когда вспоминают о лучших и наиболее распространенных образцах оружия, с которым победила Красная Армия, традиционно называют замечательный танк Т-34, реактивный миномет «Катюшу», штурмовик Ил-2. Обычно при этом почему-то забывают дивизионную 76-мм пушку ЗИС-3. А ведь именно про нее профессор Вольф, консультант Гитлера по артиллерии сказал: «Пушка «ЗИС-3» является самой гениальной конструкцией в истории ствольной артиллерии».
Спрос на фронте на это орудие был огромным. Вскоре после Победы в «Правде» был опубликован рапорт коллектива артиллерийского завода на имя Председателя Государственного Комитета Обороны И. В. Сталина: «В дни окончания войны, в светлые дни победы над германским фашизмом с конвейера завода сошла 100-тысячная пушка». Для сравнения – промышленность Германии за 1941-1944 годы дала 102,1 тыс. всех образцов орудий … А тут 100000 только ЗИС-3.
Марк Олевский, главный инженер артиллерийского завода, выпускавшего ЗИС-3, впоследствии писал: «Пушка легко поддавалась переводу на поточное производство, обладала такими же баллистическими характеристиками, как и ее предшественница Ф22-УСВ, но была легче ее более чем на 300 кг. Эту пушку уже на первых порах крепко полюбили в армии благодаря ее точности боя, большой маневренности, удобству в обслуживании и передвижении. Не случайно пушки ЗИС-3 сыграли такую большую роль при разгроме немцев под Москвой. Свыше 500 работников завода, особо отличившихся в производстве этих пушек, были награждены медалями «За оборону Москвы».
Создание этого замечательного орудия, точнее его запуск в массовое производство, проходило при весьма драматических обстоятельствах. Вначале орудие пришлось делать «нелегально»…
В самом начале войны пушка была продемонстрирована маршалу Кулику, в тот момент отвечавшему за боевую подготовку артиллерии. И вот что, по воспоминаниям генерал-полковника технических войск Василия Грабина, возглавлявшего коллектив создавших пушку конструкторов, произошло после этого: «Кулик немного помолчал, готовясь высказать свое решение, и высказал:
- Вы хотите заводу легкой жизни, в то время как на фронте льется кровь. Ваши пушки не нужны.
Он замолчал. Мне показалось, что я ослышался или он оговорился. Я сумел только произнести:
- Как?
- А вот так, не нужны! Поезжайте на завод и давайте больше тех пушек, которые на производстве.
Маршал продолжал стоять с тем же победоносным видом. Я встал из-за стола и пошел к выходу. Меня никто не остановил, никто мне ничего не сказал. Я был ошеломлен. Шел к своим друзьям, к нашим забракованным пушкам, которыми законно гордился весь коллектив, и все время твердил про себя: «Это - трагедия, трагедия...». Ни о чем другом думать не мог. Раза два даже споткнулся… В поезде под ритмичный стук колес постепенно стал приходить в себя. Начал думать спокойнее: «Как же теперь поступить?». Перебрал множество вариантов, но ничего хорошего они не сулили. И вдруг понял: надо ставить пушки на производство, и все тут! ЗИС-3… оправдают в боях и себя, и меня».
Поставить на производство пушку, не принятую начальством, в сталинскую эпоху, да еще во время войны – решение, прямо скажем, весьма рискованное. Директор завода Амо Елян не сразу, но согласился на выпуск «нелегальной» продукции. Возможно, тут сыграло свою роль одно обстоятельство – он был женат на сестре жены Лаврентия Берия. Ему было легче рисковать…
Далее события развивались так: «За ночь несколько пушек ЗИС-3 были собраны и тщательно проверены, а утром их предъявили военной приемке». Разумеется, военпред отказался принимать официально «несуществующее» орудие. Но при этом доложил наверх о прекрасных качествах новой пушки. Вскоре ЗИС-3 начали отправлять на фронт. Нужда заставила – тогда на фронт посылали даже способные стрелять музейные экспонаты.
Грабин вспоминал: «Самое страшное, чего мы боялись, - вдруг по каким-либо причинам у пушек начнут появляться дефекты! Тогда нам несдобровать. Кстати сказать, весной 1942 года, когда ЗИС-3 была уже официально принята на вооружение, мне позвонили из Наркомата оборонной промышленности и предложили немедленно выехать в Москву: у нескольких пушек погнулись боевые оси. Что, если бы этот случай произошел до принятия ЗИС-3 на вооружение? Неизвестность томила, мы не находили себе места, несмотря на то, что завод стал выпускать больше дивизионных пушек. Через некоторое время пришло письмо из воинской части, на вооружении которой были пушки ЗИС-3. Какими только лестными эпитетами их не наделяли! Артиллеристы просили давать таких пушек побольше. А вслед за первым письмом пошли и другие – такие же прекрасные отзывы о ЗИС-3».
Предусмотрительный Грабин выжидал подходящего момента, чтобы доложить Сталину о давно воюющей, но официально «не принятой» пушке. После очень жесткого спора по производственным вопросам, когда раздраженный Сталин резко оборвал Грабина, а затем признал его правоту, он решил, что можно докладывать: «Я сообразил, что сейчас, именно сейчас тот самый подходящий момент, когда можно поднять вопрос о нашей «незаконнорожденной» - о ЗИС-3. Да, это был на редкость подходящий момент. И я подробно доложил о пушке, просил посмотреть ее. Сталин хоть не сразу, но дал согласие. ЗИС-3 и Ф-22 - УСВ для сравнения были доставлены в Кремль. На осмотр пришли Сталин, Молотов, Ворошилов и другие члены ГКО в сопровождении маршалов, генералов, ответственных работников Наркомата обороны и Наркомата вооружения… Докладывали о пушке все, кроме меня. Я лишь следил за тем, чтобы кто-нибудь что-либо не напутал. Время шло, а конца объяснениям не было видно. Но вот Сталин отошел от остальных и остановился у щита пушки. Я приблизился к нему, но не успел произнести ни слова, как он попросил Воронова (Николай Воронов – командующий артиллерией РККА. – М.К.) поработать на механизмах наведения. Воронов взялся за рукоятки маховиков и начал усердно вращать ими. Верхушка его папахи виднелась над щитом. «Да, щит не для роста Воронова»,— подумал я. В это время Сталин приподнял руку с вытянутыми пальцами, кроме большого и мизинца, которые были прижаты к ладони, и обратился ко мне:
- Товарищ Грабин, жизнь бойцов надо беречь. Увеличьте высоту щита.
Он не успел сказать, насколько надо увеличить, как тут же нашелся «добрый советчик»:
- На сорок сантиметров.
- Да нет, всего лишь на три пальца, это Грабин и сам хорошо видит.
Закончив осмотр, который длился несколько часов – за это время все ознакомились не только с механизмами, но даже и с некоторыми деталями,- Сталин сказал:
- Эта пушка – шедевр в проектировании артиллерийских систем. Почему вы раньше не дали такую прекрасную пушку?
- Мы еще не были подготовлены, чтобы так решать конструктивные вопросы, - ответил я.
- Да, это правильно... Вашу пушку мы примем, пусть военные ее испытают.
Многие из присутствовавших хорошо знали, что на фронте находится не меньше тысячи пушек ЗИС-3, и что армия оценивает их высоко, но об этом никто не сказал. Умолчал и я».
Пушка долго стояла на вооружении Советской Армии, поставлялась в горячие точки планеты. Ее особенно ценили за простоту и надежность, за то, что обучить стрелять из нее можно было даже мозамбикских солдат, недавно вышедших из африканских деревень…
Для создания хороших образцов оружия в ту эпоху надо было обладать не только техническими способностями, но и незаурядным личным мужеством. К счастью для советской артиллерии, Василий Грабин был щедро наделен этими качествами.
Спрос на фронте на это орудие был огромным. Вскоре после Победы в «Правде» был опубликован рапорт коллектива артиллерийского завода на имя Председателя Государственного Комитета Обороны И. В. Сталина: «В дни окончания войны, в светлые дни победы над германским фашизмом с конвейера завода сошла 100-тысячная пушка». Для сравнения – промышленность Германии за 1941-1944 годы дала 102,1 тыс. всех образцов орудий … А тут 100000 только ЗИС-3.
Марк Олевский, главный инженер артиллерийского завода, выпускавшего ЗИС-3, впоследствии писал: «Пушка легко поддавалась переводу на поточное производство, обладала такими же баллистическими характеристиками, как и ее предшественница Ф22-УСВ, но была легче ее более чем на 300 кг. Эту пушку уже на первых порах крепко полюбили в армии благодаря ее точности боя, большой маневренности, удобству в обслуживании и передвижении. Не случайно пушки ЗИС-3 сыграли такую большую роль при разгроме немцев под Москвой. Свыше 500 работников завода, особо отличившихся в производстве этих пушек, были награждены медалями «За оборону Москвы».
Создание этого замечательного орудия, точнее его запуск в массовое производство, проходило при весьма драматических обстоятельствах. Вначале орудие пришлось делать «нелегально»…
В самом начале войны пушка была продемонстрирована маршалу Кулику, в тот момент отвечавшему за боевую подготовку артиллерии. И вот что, по воспоминаниям генерал-полковника технических войск Василия Грабина, возглавлявшего коллектив создавших пушку конструкторов, произошло после этого: «Кулик немного помолчал, готовясь высказать свое решение, и высказал:
- Вы хотите заводу легкой жизни, в то время как на фронте льется кровь. Ваши пушки не нужны.
Он замолчал. Мне показалось, что я ослышался или он оговорился. Я сумел только произнести:
- Как?
- А вот так, не нужны! Поезжайте на завод и давайте больше тех пушек, которые на производстве.
Маршал продолжал стоять с тем же победоносным видом. Я встал из-за стола и пошел к выходу. Меня никто не остановил, никто мне ничего не сказал. Я был ошеломлен. Шел к своим друзьям, к нашим забракованным пушкам, которыми законно гордился весь коллектив, и все время твердил про себя: «Это - трагедия, трагедия...». Ни о чем другом думать не мог. Раза два даже споткнулся… В поезде под ритмичный стук колес постепенно стал приходить в себя. Начал думать спокойнее: «Как же теперь поступить?». Перебрал множество вариантов, но ничего хорошего они не сулили. И вдруг понял: надо ставить пушки на производство, и все тут! ЗИС-3… оправдают в боях и себя, и меня».
Поставить на производство пушку, не принятую начальством, в сталинскую эпоху, да еще во время войны – решение, прямо скажем, весьма рискованное. Директор завода Амо Елян не сразу, но согласился на выпуск «нелегальной» продукции. Возможно, тут сыграло свою роль одно обстоятельство – он был женат на сестре жены Лаврентия Берия. Ему было легче рисковать…
Далее события развивались так: «За ночь несколько пушек ЗИС-3 были собраны и тщательно проверены, а утром их предъявили военной приемке». Разумеется, военпред отказался принимать официально «несуществующее» орудие. Но при этом доложил наверх о прекрасных качествах новой пушки. Вскоре ЗИС-3 начали отправлять на фронт. Нужда заставила – тогда на фронт посылали даже способные стрелять музейные экспонаты.
Грабин вспоминал: «Самое страшное, чего мы боялись, - вдруг по каким-либо причинам у пушек начнут появляться дефекты! Тогда нам несдобровать. Кстати сказать, весной 1942 года, когда ЗИС-3 была уже официально принята на вооружение, мне позвонили из Наркомата оборонной промышленности и предложили немедленно выехать в Москву: у нескольких пушек погнулись боевые оси. Что, если бы этот случай произошел до принятия ЗИС-3 на вооружение? Неизвестность томила, мы не находили себе места, несмотря на то, что завод стал выпускать больше дивизионных пушек. Через некоторое время пришло письмо из воинской части, на вооружении которой были пушки ЗИС-3. Какими только лестными эпитетами их не наделяли! Артиллеристы просили давать таких пушек побольше. А вслед за первым письмом пошли и другие – такие же прекрасные отзывы о ЗИС-3».
Предусмотрительный Грабин выжидал подходящего момента, чтобы доложить Сталину о давно воюющей, но официально «не принятой» пушке. После очень жесткого спора по производственным вопросам, когда раздраженный Сталин резко оборвал Грабина, а затем признал его правоту, он решил, что можно докладывать: «Я сообразил, что сейчас, именно сейчас тот самый подходящий момент, когда можно поднять вопрос о нашей «незаконнорожденной» - о ЗИС-3. Да, это был на редкость подходящий момент. И я подробно доложил о пушке, просил посмотреть ее. Сталин хоть не сразу, но дал согласие. ЗИС-3 и Ф-22 - УСВ для сравнения были доставлены в Кремль. На осмотр пришли Сталин, Молотов, Ворошилов и другие члены ГКО в сопровождении маршалов, генералов, ответственных работников Наркомата обороны и Наркомата вооружения… Докладывали о пушке все, кроме меня. Я лишь следил за тем, чтобы кто-нибудь что-либо не напутал. Время шло, а конца объяснениям не было видно. Но вот Сталин отошел от остальных и остановился у щита пушки. Я приблизился к нему, но не успел произнести ни слова, как он попросил Воронова (Николай Воронов – командующий артиллерией РККА. – М.К.) поработать на механизмах наведения. Воронов взялся за рукоятки маховиков и начал усердно вращать ими. Верхушка его папахи виднелась над щитом. «Да, щит не для роста Воронова»,— подумал я. В это время Сталин приподнял руку с вытянутыми пальцами, кроме большого и мизинца, которые были прижаты к ладони, и обратился ко мне:
- Товарищ Грабин, жизнь бойцов надо беречь. Увеличьте высоту щита.
Он не успел сказать, насколько надо увеличить, как тут же нашелся «добрый советчик»:
- На сорок сантиметров.
- Да нет, всего лишь на три пальца, это Грабин и сам хорошо видит.
Закончив осмотр, который длился несколько часов – за это время все ознакомились не только с механизмами, но даже и с некоторыми деталями,- Сталин сказал:
- Эта пушка – шедевр в проектировании артиллерийских систем. Почему вы раньше не дали такую прекрасную пушку?
- Мы еще не были подготовлены, чтобы так решать конструктивные вопросы, - ответил я.
- Да, это правильно... Вашу пушку мы примем, пусть военные ее испытают.
Многие из присутствовавших хорошо знали, что на фронте находится не меньше тысячи пушек ЗИС-3, и что армия оценивает их высоко, но об этом никто не сказал. Умолчал и я».
Пушка долго стояла на вооружении Советской Армии, поставлялась в горячие точки планеты. Ее особенно ценили за простоту и надежность, за то, что обучить стрелять из нее можно было даже мозамбикских солдат, недавно вышедших из африканских деревень…
Для создания хороших образцов оружия в ту эпоху надо было обладать не только техническими способностями, но и незаурядным личным мужеством. К счастью для советской артиллерии, Василий Грабин был щедро наделен этими качествами.
Читайте нас ВКонтакте и в Одноклассниках
