На рассказах о Ленине Зои Воскресенской выросло ни одно поколение советских детей. Но мало кто знает, что хрестоматийная писательница, прежде всего, была именитой разведчицей, полковником МВД. А рассекретил ее никто иной, как шеф КГБ Крючков в 1990 году в интервью шведским журналистам. Родилась Зоя Воскресенская 28 апреля 1907 года в городе Алексине в семье помощника начальника железнодорожной станции. Уже в 14 лет она стала библиотекарем батальона войск ВЧК. А в 16, ее направили на работу политруком в колонию малолетних преступников. Очевидно, с этой работой Зоя справилась, ибо стала заведующей орготделом райкома партии. Через несколько лет ее пригласили на Лубянку. Волнуясь, Воскресенская нашла отдел кадров, а через час была в иностранном отделе ОГПУ. Увидела Ивана Чичаева – начальника отдела. Тот, разливая чай, сказал: «Садись к столу, разведчица», - и улыбнулся. «Как вы меня назвали?» - Разведчицей». «Я же еще девчонка!» - воскликнула она и, смутившись, наклонила голову. «Что девчонка - это верно». Но профессией твоей стала разведка. Поедешь в Харбин, для работы в нефтяном синдикате – это твое прикрытие». Позже Зоя возглавила иностранный отдел ОГПУ в Ленинграде, курировала Эстонию, Литву, Латвию. В качестве знатной баронессы, модно одетая, появлялась она на улицах Риги. Затем судьба перебросила Воскресенскую в Германию совершенствовать немецкий язык. В 1935-м она уезжает в Финляндию. 28-летняя женщина официально возглавила советское представительство «Интуриста», а фактически стала заместителем резидента. По замыслу Центра, «баронесса», уже известная в столицах Европы, должна была соблазнить прогермански настроенного швейцарского генерала, а затем постараться получить от него сведения о намерениях Германии в отношении Франции и самой Швейцарии. Но принципиальная Воскресенская пообещала, что после выполнения задания застрелится, и план отменили. Имелся и другой вариант. В Вене разведчица должна была «выйти замуж» и отправиться с супругом в Турцию. По дороге разыгрывалась ссора, после которой тот бесследно исчезал, а жена продолжала путь, с тем, чтобы открыть салон модной одежды. Однако и этот вариант не прошел, так как сотрудник, назначенный «женихом», пропал. Но замуж Зоя Ивановна все-таки вышла… В Финляндию резидентом приехал Борис Рыбкин, известный как господин Ярцев. Первоначально у резидента и его зама деловые отношения не складывались. «Мы спорили по каждому поводу! - вспоминала Зоя Ивановна. - Я решила, что не сработаемся, и просила Центр отозвать меня». В ответ было приказано помочь новому резиденту войти в курс дела, а потом вернуться к этому вопросу. Но возвращаться не пришлось. Через полгода разведчики запросили Центр о разрешении жениться. Так Воскресенская стала «мадам Ярцевой». В 1939 году «Ярцевы» вернулись в СССР. Зоя Ивановна занялась аналитической работой. Именно она подготовила известную записку для Сталина от 17 июня 1941 года, в которой утверждалось, что нападения Германии на СССР можно ожидать в любой момент. Как реагировал вождь на подобные предупреждения, известно. Возвратившийся из Кремля начальник Главного разведывательного управления Павел Фитин швырнул Воскресенской ее докладную с нецензурной карандашной резолюцией вождя, объявив, что тот назвал прочитанное «чушью и блефом», а годами проверенных агентов обвинил в провокации. К сожалению, докладная оказалась не «чушью и блефом», война началась. И Воскресенская занялась подготовкой разведывательных и диверсионных групп. Раз, услышав, что на фронт просится православный епископ Ратмиров, Зоя встретилась с ним, убедила взять под свою опеку двух разведчиков: они должны были тайно наблюдать за военными объектами и передвижением частей, выявлять засылаемых в тыл шпионов. Операция «Послушники» проводилась под прикрытием как бы существовавшего в Куйбышеве антисоветского религиозного подполья, поддерживаемого церковниками в Москве. На квартире Воскресенской офицеры учили молитвы и обряды. А затем от имени епископа были отправлены под видом послушников в Псковский монастырь с информацией к настоятелю, который сотрудничал с немцами. Благодаря правильно спланированной операции оккупанты регулярно снабжались дезинформацией о переброске сырья и боеприпасов из Сибири на фронт. Результат работы настолько впечатлил Сталина, что тот наградил епископа Ратмирова золотыми часами и медалью, а офицеры, находившиеся с иерархом в немецком тылу, получили боевые ордена. Помимо удачного плана Воскресенская была и автором уникального изобретения передачи секретной информации. Однажды она взяла кусок тончайшего белого шифона и приклеила кончики материи к листу бумаги, вставила эту комбинированную прослойку в пишущую машинку и напечатала на ней шифр, порядок пользования им и условия работы радиостанции. Затем сняла шифон. Напечатанный текст оказался совершенно незаметным, – прочесть его можно было, только наложив шифон на белый лист бумаги. Затем Воскресенская купила два одинаковых галстука, распорола один из них и вырезала из его внутренности часть фланели, которая прилегает к шее. Ее-то она и заменила сложенным раз в восемь шифоном с текстом. Вскоре таланты разведчицы понадобились Александре Коллонтай, которая в то время была советским послом в Швеции. Воскресенскую направили в Стокгольм, туда же резидентом поехал и Борис Рыбкин. При встрече Коллонтай сразу очертила важный круг вопросов: «Мы заинтересованы, чтобы Швеция и далее оставалась нейтральной…будем выпускать «Информационный бюллетень», сообщать сводки Совинформбюро». Бюллетень, подготовленный посольством, имел большой успех. У витрины «Интуриста» на Вокзальной площади Стокгольма всегда толпился народ. Публике нравились карикатуры Кукрыниксов. Шведские газеты публиковали Алексея Толстого, Константина Паустовского, Илью Эренбурга. А услышав по радио «Ленинградскую симфонию» Шостаковича, Зоя Ивановна попросила выслать партитуру и связалась с Гетеборгским симфоническим оркестром. В концертном зале заключительные аккорды завороженная публика слушала стоя. Также по заданию Центра разведчики искали контакты с людьми, которые могли помочь вывести Финляндию из войны. Старания резидентов оказались не напрасными. Швеция до конца войны так и осталась нейтральной, а Финляндия уже 20 сентября 1944 года вышла из гитлеровской коалиции. Это был главный подвиг в жизни Зои Воскресенской, которая оказалась незаменимой в данной ситуации. Позже, когда она вернулась в Москву, выяснился любопытный факт: один из ее агентов в Стокгольме отказался работать с новым резидентом. Ему никакого дела не было до СССР – он просто полюбил разведчицу. В 1947 году супруги Рыбкины впервые за 12 лет совместной жизни получили отпуск. Они гуляли по окрестностям Карловых Вар и мечтали, что, уйдя в отставку, попросят дать им самый отсталый колхоз или район, куда можно было бы вложить свой жизненный опыт. К сожалению, этот отпуск оказался единственным и последним. Вскоре полковник Рыбкин погиб под Прагой в автомобильной катастрофе. Уже в Москве, в клубе имени Дзержинского, где проходило прощание с Борисом, Воскресенская увидела за правым ухом мужа зияющую черную дыру. Тогда опытная разведчица сразу поняла – пулевое ранение. Официальной версии о гибели мужа она так и не поверила. Сразу после похорон Воскресенская написала министру госбезопасности Абакумову рапорт, в котором просила перевести ее на работу в 4-е управление, чтобы вести дальше дела полковника Рыбкина. Ей отказали… Когда Воскресенской оставалось до пенсии чуть больше года, умер Сталин. В это время она выполняла задание в Берлине. Берия планировал создать единое немецкое государство и искал пути для переговоров с канцлером ФРГ Аденауэром. Впрочем, Берия вскоре арестовали, и разведчица вернулась в Москву. Затем взяли и начальника 4-го управления НКВД генерал-лейтенанта Судоплатова, с которым Воскресенская проработала два десятка лет. Зоя Ивановна высказалась в его поддержку, после чего ее уволили «по сокращению штатов». А так как до пенсии ей не хватало года, а приказ о двухлетнем пребывании в Китае не смогли разыскать, Воскресенской предложили поехать в Воркутинский лагерь для особо опасных преступников на должность начальника спецотдела, которую занимал старший лейтенант, ожидавший замены. Появление Воскресенской в Воркуте произвело сенсацию: в свои 48 лет она по-прежнему оставалась красавицей, к тому же во всей Коми АССР была единственным полковником! Сначала ей приходилось тяжко. Через четыре дня после приезда случился сердечный приступ: из-за нехватки кислорода. Потом она привыкла, вместо того, чтобы уйти на пенсию в положенный срок, задержалась еще на год. Выезжала с лекциями в воинские части, бывала у заключенных, работавших в шахтах. По привычке обращалась к ним: «Товарищи!» Ее поправляли: «Мы не товарищи, а зеки». - «Но вы будете товарищами!» - отвечала Зоя Воскресенская. Наконец в 50 лет она вышла в отставку и оказалась не у дел, чтобы не сойти с ума, взялась за перо. Первую рукопись ее повести о комсомольцах печатать не стали. Посоветовали заняться рассказами. А потом пришел успех, с 1962 по 1980 год, книги Воскресенской вышли тиражом более 20 млн. Впрочем, дожила Зоя Воскресенская и до того времени, когда из библиотек ее произведения начали изымать: и «Консула», и «Девочку в бурном море», и даже рассказы о птицах.