Было время, когда нацистов судили
Максим Купинов

Было время, когда нацистов судили

20 ноября 1945 года, начался судебный процесс над самыми страшными преступниками в истории человечества. Тогда и в самом страшном сне никому не могли присниться времена, когда эсэсовские ветераны будут проводить торжественные марши, а судить станут советских партизан. На большом Нюрнбергском судебном процессе 1945-1946 годов, официально известном как Международный военный трибунал (МВТ), правительства держав-победительниц – Советского Союза, США, Великобритании и Франции обвинили самых известных из оставшихся в живых руководителей Третьего рейха в различных «военных преступлениях», «преступлениях против мира и человечности». Надо сказать, что организаторы МВТ постарались, чтобы, несмотря на одиозность преступников, были соблюдены все юридические нормы, чем сполна воспользовались и сами преступники, и их адвокаты, постаравшиеся максимально запутать свидетелей обвинения. Так, директору Эрмитажа академику Иосифу Орбели защитник одного из нацистов сказал: «Господин академик, разве вы артиллерист? Как вы можете, не являясь профессиональным артиллеристом, утверждать, что германская армия обстреливала и бомбила именно ваш Эрмитаж, а не била по находящимся рядом с ним мостам, являющимся, как известно, стратегической мишенью». Ученый ответил: «Я не имею специального артиллерийского образования, но собственными глазами видел, как в Эрмитаж и Зимний дворец попало 33 снаряда... а в находящийся рядом мост – всего один. Я могу уверенно говорить о том, куда целили нацисты. В этих пределах я, безусловно, артиллерист». Оправдывая нападения Германии на другие государства, подсудимые и их защитники пытались представить агрессию вынужденным мероприятием. Скажем, захват Норвегии весной 1940 года объясняли кознями англичан, от которых нацисты якобы просто спасали маленькую северную страну. А нападение на СССР трактовали как упреждающий удар по Красной Армии, которая, по их данным, сама должна была атаковать Германию летом 1941 года. В конце 1980-х годов этот миф был реанимирован предателем Виктором Резуном, без ложной скромности взявшим себе литературный псевдоним «Суворов». Многочисленные сторонники Резуна в нашей стране обычно и не подозревают, что его «труды» – всего-навсего вольный пересказ линии защиты нацистских преступников в Нюрнберге. Тех самых, кто в ходе трибунала старались убедить судей, что «ничего не знали» о массовом уничтожении мирного населения и военнопленных. 1 октября 1946 года в 14 часов 50 минут по среднеевропейскому времени началось последнее, 407-е заседание процесса, на котором был оглашен приговор. К смертной казни через повешение приговорили Геринга, Риббентропа, Кейтеля, Розенберга, Кальтенбруннера, Фрика, Франка, Штрейхера, Заукеля, Йодля, Зейсс-Инкварта и избежавшего поимки Бормана. Гесс, Функ и Редер получили пожизненное заключение. Фон Ширах и Шпеер – 20 лет тюрьмы, Нейрат – 15, Дениц – 10 лет. Вот как, по свидетельству писателя Бориса Полевого, выглядели подсудимые при чтении приговора: «Риббентроп похож на резиновую куклу, из которой выпустили воздух. Кейтель тоже как бы кукла. Но кукла деревянная, негнущаяся. Шагает с подчеркнутой твердостью, марширует, четко переставляя ноги в ярко начищенных сапогах. Что там говорить, держаться умеет... рейхсверовская школа... Гитлеровские политики и идеологи... в решающую минуту оказываются совершенной мразью. Розенберг едва стоит на ногах. Ганс Франк, обещавший фюреру освободить Польшу от поляков для динамичных и сильных народов и сделать из подведомственного ему польского населения «котлетный фарш», возникает в дверном проеме, пошатываясь. Он идет, как сомнамбула, натыкаясь на углы пюпитров, и, выслушав все то же «через повешение», драматически всплескивает руками. Потом мы узнаем, что он со страху обмарался. Юлиус Штрейхер... кажется вовсе помешанным. Глаза его дико вращаются, вены надулись на висках, с губы течет слюна. Омерзительно!». Повесить приговоренных вызвался американский сержант Джон Вуд. Присутствие прессы при казни, состоявшейся 16 октября 1946 года, было ограничено. Представителям советской печати отвели всего два места: для журналиста-хроникера и фотокорреспондента. Свидетелями казни стали корреспондент ТАСС Борис Афанасьев и фоторепортер «Правды» Виктор Темин. Вот как Темин впоследствии описывал увиденное: «Слышим: «Геринг, Геринг...» Что с ним – бежал он, что ли? Но спросить некого. А тут Риббентропа ведут, да не ведут, тащат под руки. Он вроде бы вовсе не в себе. В уме повредился, что ли, от страха. Подняли его на эшафот. Поставили под петлей. Поп тут к нему подошел, пошептал что-то. Этот самый сержант Джон Вуд колпак на него напялил, потом петлю, потом нажал рычаг... Там ведь хитро вешали, не то что гитлеровцы наших. Наденут веревку, нажмут рычаг, и преступник проваливается в люк помоста. Как он там задыхается, не видно, только веревка подрагивает. Этот Вуд подтренировался, должно быть: ловко это у него получалось. За полтора часа со всеми десятью разделался – мастер. Когда они проваливались, их там снимали с петли, врач констатировал смерть, и их клали за занавеской в черные ящики. И каждому на грудь табличку с фамилией. Когда со всеми управились, нас, прессу, пустили посмотреть. Фотографировать разрешили... Смотрим: что такое? Вешали десять, а лежат одиннадцать. И Геринг тут». Герингу действительно удалось избежать петли. Солдат, наблюдавший за его камерой, обратил внимание, что тот неподвижно лежит на спине. Нарушений не было. Руки заключенного, как полагалось по тюремному распорядку, поверх одеяла. Но часовому показалось, что из камеры доносится хрип. Он позвал дежурного офицера, и оба склонились над уже бездыханным телом. Тюремный врач тут же констатировал смерть от отравления цианистым калием. Кто его передал фельдмаршалу, достоверно выяснить не удалось. По одной из версий, это сделал адвокат, по другой – жена Геринга Эмма на последнем свидании при поцелуе сумела передать мужу ампулу с ядом изо рта в рот…