Мы привыкли рассматривать страны Восточной Европы в качестве зоны непосредственного влияния США. Влияние России в них после распада Советского Союза резко уменьшилось, обиды недавней истории, претензии, выдвигаемые к России со стороны лидеров этих государств, не содействовали дальнейшему улучшению отношений. Элиты восточноевропейских стран, за исключением Сербии, которая только в 2000-х гг.присоединилась к этому тренду, взяли строгий курс на вхождение в НАТО и ЕС. Однако по мере интеграции в европейские и евроатлантические структуры непосредственное соприкосновение с Западом вызвало и противоположную тенденцию. Миры Восточноевропейских стран и мир Запада оказались слишком разными, та социокультурная система, куда восточноевропейцам пришлось интегрироваться для многих оказалась неприемлемой, раздражающей часть традиционалистски настроенных масс, а роль этих стран слишком подчиненной интересам США и западноевропейских стран, чтобы удовлетворять как часть элит, так и мощные контр-элиты. В последнее время в Восточной Европе, как отмечают отечественные и западные аналитики, происходит рост настроений евроскептицизма и разочарования в либерально-демократической системе, в тех ценностях, которые открыто проповедуют США и их союзники. Образ Европы, как замечают сами западные исследователи, теряет свою привлекательность для восточноевропейцев. Движущей силой роста влияния популистских движений и лидеров, к которым относят даже и таких атлантистов, как братья Качиньские или Траян Басеску, становится усталость от либерализма, стремление к другим ценностям. Таким настроениям общества в Восточной Европе соответствует серьезный «традиционалистский стержень», стремление сохранить и защитить традиционные ценности. Авторы сборника ИНИОН РАН «Национализм и популизм в Восточной Европе», вышедшего в 2005 г., когда восточноевропейский популизм громко заявил о себе победами в Словакии, Венгрии, Польше, а в Румынии все три крупнейших партии стали популистскими, отмечают, что в случае румынского, словацкого, польского, венгерского всплесков популизма и национализма, причиной служат не только межэтнические проблемы, но проблемы социальные, а также несоответствие «европейских ценностей» традиционным и неспособность самой Западной Европы принять в себя восточноевропейцев. Кроме того, как отметил еще Ларри Вульф, Восточная Европа традиционно выполняла функции своеобразного «Другого» для Запада, необходимого при конструировании идентичности самих западноевропейцев. Процесс интеграции восточноевропейских стран только усилил эту тенденцию. Как отмечает Томас Диез, если ранее Европа пыталась выстроить свою идентичность, отталкиваясь от фигуры темпорального «Другого» (после Второй Мировой Войны таким «Другим» стало само европейское прошлое), то с «поднятием железного занавеса», отрицаемое прошлое воплотилось в странах Восточной Европы. Отдельные авторы, в частности канадский геополитик эстонского происхождения Мерьйе Куус, полагают, что в исследованиях относительно геополитики и социологии Восточной Европы должны более активно применяться наработки теории постколониализма, имея ввиду не выход из советского или российского «колониального господства», а уникальную ситуацию, при которой к странам и народам Восточной Европы Запад применял и применяет точно так же, как к бывшим в орбите его колониального влияния странам Востока, стратегии ориентализма, описанные знаменитым Эдвардом Саидом. Восточная Европа продолжает оставаться внутренним «Другим» для стран Запада, тогда как с внешним «Другим» все давно ясно – это мусульманские государства (прежде всего, Турция) и Россия. Восточная Европа – это «Другой Европы» и Другая Европа. Именно из ее популистского лагеря можно услышать наиболее резкие доводы против неолиберальных новшеств в ЕС, культа политкорректности и толерантности, защиты разнообразных меньшинств в ущерб интересам большинства. Именно эти политики особое внимание уделяют вопросам национальной памяти и истории, традиционной религиозной идентичности своих народов, вопросам о христианских корнях Европы. Кто же такие восточноевропейские национал-популисты и чем отличается их мировоззрение от идеологий классических консерваторов и христианских демократов, заявивших о себе в этих регионах в 90-е годы? В первую очередь отметим, что в термине «популизм» нет ничего обидного или крамольного. Слово популизм основано от латинского "populi" - народ, и характеризуют политическую идеологию, которая обращается напрямую к народу, основной массе общества, стремится разговаривать с ним на его языке и воплощать в своей политике его ценности и чаянья. В конце XIX века мощное популистское движение существовало в самой цитадели демократии – Соединенных Штатах, объединяя стремящихся к социальному равенству с теми, кто стремился защитить традиционные ценности. Популистские идеи, кстати, живы в США и по сей день, вдохновляя оппозиционно настроенных к двухпартийной системе нонконформистов. Восточная Европа имела и собственную традицию подобного рода движений, в ХIХ-начале XX вв. национал-популисткие идеи защищали сербская Народная Радикальная Партия Николы Пашича, румынское движение «попоранистов» (народников), часть которого вошла в Национал-Либеральную Партию и существенно повлияла на ее идеологию, а часть стала основой будущих социалистов и коммунистов, Словацкая Национальная партия (историческая) и глинковская Словацкая Народная Партия и др. Характерными чертами современного восточноевропейского национал-популистского мировоззрения, которое проявляется в тех или иных национальных идеологических системах, являются противопоставление себя «системным» левым и правым, традиционализм, патернализм, патриотизм. Эта тенденция, отчетливо проявившаяся в середине 2010-х гг. в Восточной Европе, теперь проявляется и в других частях Старого света. Недавний успех на выборах в Финляндии партии «Истинные финны», соединивших в своей программе патриотические, антинатовские, евроскептицистские социальные лозунги, – характерный тому пример. На фоне происходящих в Восточной Европе социальных процессов, политической результирующей которой становится поиск альтернативы, как выхода из тупика, куда эти страны завели либеральные реформаторы, становится понятным как появление серьезных политических сил, заявляющих о курсе на многополярность во внешней политике, как альтернативе ставшему за 90-е гг. традиционным сервилизму, так и то, что, несмотря на очевидный для непосвященных «атлантизм» этих стран, в них все чаще можно встретить серьезных философов и геополитиков, предлагающих свои образы многополярного мирового устройства. Самое важное, что одними национал-популистами дело не ограничивается, они являются наиболее видимой и политически активной частью представителей элит и масс, недовольных принципами той социокультурной системы, куда эти страны инкорпорируются. Есть и рафинированные интеллектуалы, жестко не связанные с крупными политическими движениями. О них, конечно, тоже надо сказать пару слов, но прежде разберемся с программами и конкретными действиями наиболее сильных партий, предлагающих своим странам переменить ориентиры во внешней политике. Во всех странах Восточной Европы можно четко выделить те политические силы, которые выступают за многополярное мировое устройство. Степень их радикализма может быть разной, но все они являются представителями того «национал-популистского тренда» о котором речь шла выше. Большая часть их сейчас находится в оппозиции, хотя и располагает серьезной поддержкой населения. Словакия и Болгария Примером того, насколько может поменяться внешняя политика при приходе таких сил к власти, даже в качестве младшего партнера по парламентской коалиции, является пример Словакии. Напомним, что при правительстве Роберта Фицо, куда вошли и левые популисты (партия Фицо SMER), партия бывшего лидера Словакии В. Мечьяра, обвиняемого Западом в авторитарных замашках, и старейшая в стране националистическая Словацкая Национальная Партия Яна Слота, Словакия начала развивать дружественные отношения с нашей страной, вышла из войны в Ираке и поддержала Россию в августовском конфликте 2008 г. Сейчас, хотя партия SMER и обладает крупнейшей фракцией в словацком парламенте, она находится в оппозиции правоцентристскому правительству. Свою позицию относительно внешней политики Словакии Роберт Фицо выразил еще в предыдущей предвыборной кампании, когда заявил: «Мы однозначно отвергаем одностороннюю ориентацию Словацкой Республики на Запад. Я убежден, что Словакия должна иметь взвешенные дружеские связи с Украиной, Россией, Китаем». В другой славянской стране, Болгарии, о своем стремлении к многополярности также заявляют националисты. Здесь наиболее интересна политическая партия «Атака», феномен которой, как отмечают болгарские политологи и социологи, вызван во многом протестом против либеральных реформ и того положения, в котором в их результате оказалась страна. «Атака» и ее лидер Волен Сидеров, помимо всего прочего выступает за выход Болгарии из НАТО и с 2004 г. показывает весьма стабильные результаты на общенациональных выборах (9-10%), что не всегда характерно для националистических и популистских движений Восточной Европы, многие из которых быстро теряют доверие избирателей и уступают место другим. Среди 20 пунктов программы партии можно выделить несколько, касающихся международной политики: • Немедленный вывод болгарских войск из Ирака. • Выход из НАТО. Неучастие в военных блоках. Полный нейтралитет. Никаких иностранных военных баз на территории Болгарии. • Референдум по всем важным вопросам, которые касаются образа жизни больше чем 10 % нации. • Болгарские сельскохозяйственные территории не продаются иностранцам ни в коем случае. • Пересмотр закрытых глав в договорах по присоединению к Европейскому союзу и изменение невыгодных для Болгарии условий. Отмена договора по закрытию АЭС «Козлодуй». • Прекращение зависимости Болгарии от Международного Валютного Фонда и Всемирного Банка. Румыния Социал-демократическая партия Румынии, для которой также характерно обращение к популизму, и Национал-либеральная партия этой страны в ходе президентских выборов 2009 г. активно выступали за улучшение отношений с Россией. Общий кандидат партий во втором туре выборов социал-демократ Мирча Джоанэ собрал половину всех голосов избирателей, уступив менее одного процента действующему президенту Траяну Бэсеску. В настоящее время, после заката партии «Великая Румыния», на выборах 2008 г. не преодолевшей пятипроцентный барьер, из крупных парламентских партий, выступающих за большую многополярность в международных отношениях, наиболее сильной является одна из трех наиболее популярных партий страны – Национал-либеральная партия Румынии. С ее стороны звучит как критика МВФ (с такой критикой выступили бывший премьер-министр и лидер либералов Кэлин Попеску-Тэрычану и бывший министр финансов в либеральном правительстве – Варужан Возганиян), так и участия Румынии в продиктованных иностранными интересами предприятиях, в частности участия румынских войск в войне в Ираке. Польша В Польше некоторое время назад значительной популярностью пользовалось движение «Самооборона» (изначально крестьянский профессиональный союз), бывшее одним из главных элементов коалиции, приведшей к власти братьев Качиньских. Близким по духу к «Самообороне» была «Лига польских семей» Романа Гертыха. «Самооборона» и ее лидер Анджей Леппер активно выступали против либералов, интеграции в ЕС и за выход из НАТО, негативно оценивала интервенцию НАТО в Косово, занимая антиатлантисткую позицию. Леппер и его последователи – единственные в Польше не боялись выступать в поддержку президента Белоруссии Александра Лукашенко. Польские националисты (то есть, наследники межвоенной эндеции, национал-демократической составляющей в польском освободительном движении), в значительной степени ориентируются на союз с Россией, которая с их точки зрения может противостоять Германии как главному врагу «польскости» и славянства. Навязывание США своего покровительства их также не устраивает, поскольку в этом видится угроза их идентичности. В этом они следуют за одним из важнейших представителей польского национализма межвоенного периода Романом Дмовским, основателем эндеции, который помимо всех прочих заслуг перед польским народом известен еще и тем, что противопоставил антироссийскому проекту Пилсудского свой проект, направленный на союз с Россией. Влияние идей и того и другого ощущается и по сей день, так что можно говорить о противостоянии в Польше двух геополитических проектов фило-русского, наследующего национал-демократической традиции Р. Дмовского и антирусского, наследующего государственно-демократической традиции Ю. Пилсудского. Из интересных польских интеллектуалов, наших современников, выступающих против однополярного мира можно отметить Марека Гвогошовского, критикующего глобализм с позиций, близких к взглядам Адама Шамира и Ноама Хомского, а также Ярослава Томашевича, доктора политических наук, редактора журнала «ЗакоженЕне», автора работы «Этно-плюралистический манифест». В нем и в других своих работах Томашевич стремится выйти за грань, разделяющую левых и правых, отвергая как шовинизм и расизм, имплицитно присущий большинству националистов, так и либеральный и левый космополитизм и пренебрежение этносом и этническими корнями общества, выдвигая в качестве норматива идею сохранения культурного и этнического многообразия обществ, этноплюрализма. Отмечая в качестве корневой задачи человечества сохранение многообразия культур и народных традиций, Томашевич призывает: «Изобилие бытия – это ключевая ценность, которую необходимо защищать. Защищая это сокровище, мы одновременно защищаем богатство и разнообразие мира вокруг нас, реальную свободу группы (сообщество не может быть свободным, не осознавая свою отдельность). Более того, будучи укорененными в специфической культуре мы более восприимчивы к уникальности других культур. Все культуры одинаково чужды и безразличны для человека, лишенного корней. В этой ситуации мы можем говорить не о толерантности, но об отсутствии его собственной идентичности». Венгрия Идеи многополярного мира поддерживаются в венгерском политическом истеблишменте также силами национал-популистской ориентации. До начала 2000-х гг. единственной политической партией, выступавшей против атлантистского вектора внешней политики Венгрии была Венгерская партия Справедливости и Жизни - МIЕР (лидер партии – Иштван Чурка, известный венгерский драматург), выступавшая против вхождения Венгрии в НАТО, глобализма, американского империализма. Партия осудила бомбардировки Югославии силами НАТО в 1999 г. и вторжение США и их союзников в Ирак в 2003 г. С начала 2000 г. и по сей день наиболее мощной партией, выступающей за многополярный мир является национал-популистская Партия за лучшую Венгрию – Йоббик. Как заявлено на ее официальном сайте, «Партия «За лучшую Венгрию» открыта для сотрудничества с любыми партиями и движениями, отстаивающими традиционные ценности и выступающими против диктата ЕС и нового мирового порядка глобализации». Лидер партии Габор Вона, в своих статья и выступлениях, посвященных международной проблематике, критикует прежнее левое правительство Гюрчаня и нынешнее правое правительство Орбана за их не соответствующий венгерским интересам подход к внешней политике. Критикуются США и их стремление в одиночку управлять миром, Вона призывает более активно сотрудничать с основными центрами сопротивления новому мировому порядку – Китаем, Россией, Ираном. Своеобразные идеи венгерского восточничества, восходящего к межвоенному венгерскому туранизму можно найти в выступлениях Мартона Дьёндьёша, отвечающего за вопросы внешней политики партии. Так, выступая на международном форме в Китае, он отметил, что азиатский вектор, с его точки зрения, должен стать основным в будущей внешней политике Венгрии. В этой связи он подчеркнул, что Венгрия является единственной страной в Европе с азиатскими корнями. В другой раз, в посольстве Ирана Дьендьеш еще раз заявил, что, будучи географически европейской страной, Венгрия обладает восточными душой и духом, часть венгерского народа и он сам являются по происхождению потомками разбитых в XIII в. монголами ираноязычных алан, часть которых ушла с половцами в Венгрию. Не только исторические, культурные, но, конечно, более сильные экономические и политические связи должны быть установлены с Востоком. Другой причиной ориентации на Иран, с точки зрения венгерских политиков является его независимое поведение на внешнеполитической арене, народный и консервативный характер революции 1979 г., стремление к самобытности, свободе, суверенитету, возврату к собственным традициям, тот путь, по которому с точки зрения Йоббика должна пойти и Венгрия. Дебаты вокруг нового проекта венгерской конституции, предложенной правящей правой партией Fides в апреле 2011 г., продемонстрировали, что венгерское общество, по крайней мере, значительная его часть, и не только оппозиция, но и правящая партия очень своеобразно смотрят на настоящее и будущее своей страны в составе Европы. Новая венгерская конституция, призванная сменить действовавшую до этого конституцию 1949 г., была даже названа «консервативно-революционной». Действительно, не посягая прямым образом на «священную корову» либерализма – права и свободы человека, она предлагает такую их трактовку, в которой решающее значение занимает историческая традиция страны. Дело даже не в том, что, например, защита жизни человека по новой конституции начинается с момента зачатия, то есть, недвусмысленно запрещаются аборты, или что браком признается только формальная регистрация отношений двух людей, принадлежащих разным полам. Гораздо серьезнее другое – тот религиозно-националистический дух, которым пропитана преамбула основного закона страны. От самой первой строки («Благослови, Господь, венгров») до самой последней, авторы призывают трактовать все статьи конституции в соответствии с национальными традициями страны, ее тысячелетней историей и культурой. Не стесняются ссылаться на христианские корни Европы и христианский характер венгерского государства. Заключительным прямо-таки империалистическим аккордом преамбула ссылается на доктрину «короны Святого Стефана», суть которой состоит не только в объединении всех земель, когда то принадлежавших этой короне (вся современная Словакия, часть Австрии, румынская Трансильвания, сербская Воеводина, украинское Закарпатье, большая часть Хорватии), но в самом понимании короны как материального воплощения имперостроительной миссии, завещанной венграм их первым христианским государем и крестителем королем Стефаном Великим. Истинная корона – не те реликвии, что и сегодня почитаются с большим пиететом. Это, прежде всего, идея, символ власти, энергии народа, призвания его к несению властных функций в данной части Европы. Сербия и Хорватия В Сербии идеи многополярного мира поддерживаются большинством политических объединений в силу исторических причин и прямого военного столкновения с однополярным миром в лице США, НАТО в 90-х гг. Хотя имеются и откровенно прозападные партии типа Демократической партии Тадича, или выросшей из проамериканского НПО либеральной партии Г17+ и Либерально-демократической партии Сербии. Остальные крупные политические организации выступают за многополярность. Наиболее принципиально за многополярное мировое устройство выступает Сербская радикальная партия Войслава Шешеля, занимающая в отличие от остальных позиции евроскептицизма. Поправели и демократы Войслава Коштуницы, отвергающие теперь вступление в ЕС из-за его позиции по Косово. Среди интеллектуалов, которые развивали и развивают идеи многополярности, в Сербии можно отметить ныне покойного Драгоша Калаича, главного редактора газеты «Геополитика» Слободана Ерича, доктора Смиля Аврамову, члена Сената Республики Сербской, редактора журнала «Национальная стратегия» Милоша Кнежевича, американо- сербского геополитика профессора, доктора Срдья Трифковича, сотрудничающего с палеоконсервативным американским изданием Chronicles, философа и публициста Марко Марковича, генерала Радована Радиновича и многих других. Главным отличием сербских авторов, выступающих с позиций многополярного мира, является ориентации на Россию, сербский национализм, антизападничество. В основном затрагиваются проблемы, которые касаются непосредственно Сербии и Балкан, взаимоотношений России и Сербии, НАТОвской агрессии против Сербии, распада Югославии. В Хорватии отсутствуют серьезные политические силы, которые выступали бы за проект многополярного мира, а вот влияние США довольно сильно. Восприятие себя в качестве части европейской цивилизации, обострившееся благодаря гражданской войне на территории бывшей Югославии ( в Хорватии – официально «Война за независимость»), вызвало и ориентацию на ЕС и НАТО в 90-х гг. И все же интеллектуальная оппозиция однополярному миру в Хорватии существует. Более того, выдвигаемые немногочисленными хорватскими авторами проекты оригинальны и интересны. Наиболее известным хорватским автором, поддерживающим проект многополярного мира, является бывший хорватский дипломат, ныне советник министра иностранных дел Хорватии, доктор Томислав Сунич, член Европейского движения «Новых правых». Сунич, долгое время работал в Америке и до сих пор ведет передачу на интернет-радио англоязычных новых правых "Voice of reason". Одна из последних его книг – Homo Americanus: Child of the Postmodern Age – посвящена соотношению традиционного американского мессианизма и современной глобальной модели, которую навязывают США. Стоит отметит, что Сунич не враг консервативной Америки, более того, сторонник общей евроамериканской идентичности, однако как и американские консерваторы, он полагает, что либеральная идеология прогресса, мультикультурализм, стремление к мировому господству и насаждению абстрактных ценностей по всему миру угрожает как самой Америке, так и всем народам, которые с ней сталкиваются. Сунич придерживается консервативных взглядов, критикует либерализм за его «тоталитаризм» ,отвергает политику мультикультурализма, как заведомо утопичную и разрушающую культурные основания европейской цивилизации. Сунич оппонирует идеям «глобальной» демократии, как противостоящей правам народов на собственное уникальное развитие. Не менее интересен другой представитель хорватских новых правых, член «европейских синергий» Юре Вуич, также сотрудник хорватского министерства иностранных дел, геополитик. Его работы посвящены как общегеополитическим вопросам, в частности, изменению традиционной геополитики в эпоху постмодерна, так и проблемам роли Европы в новом мироустройстве. В статье «Империя и мы» Вуич выдвигает идеал европейской империи, которая является в первую очередь духовной сущностью, знаменуя собой обращение к аристократическим ценностям. Империя объединяет различные народы в одном сосуде. Различия и выраженную в них свободу народов сохраняет именно империя, которая «восстает против современного денежного варварства и смиряет святое варварство наших предков». В этой статье Вуич поддерживает идею евразийского континентального блока, противостоящего англо-саксонским талассократиям и описывает основные линии европейской имперской геополитики – к Северному морю, Балтике, Средиземноморью и Индийскому Океану. Вуич с симпатией относится к евразийству, считая, что это идейное течение очень важно для формирования альтернативной современному миропорядку геополитической концепции многополярного мира. В этом году в свет должно выйти первая книга о евразийстве на хорватском языке, труд Вуича «Евразийство против атлантизма». Вуич жестко выступает против попыток объединения Европы исключительно на рациональных началах, в частности против идеи Хабермаса о постепенном движении в сторону европейского национального государства, построенного на принципах Модерна, как противовеса «вульгарной сверхдержаве» США. Конституционный патриотизм стерилен, утверждает Вуич, современная бюрократическая, рационалистическая, подавляющая этнический Эрос структура ЕС не подходит для Европы как возможного полюса в глобальной системе. Глобальному или европейскому демосу могут быть противопоставлен проект Европы как союза, объединяющего различные демой (мн. число от демос), причем политическое разделение на демой должно соответствовать культурному многообразию Европы, ее регионов, выстраивая европейский проект на органической, а не искусственной основе. C точки зрения Вуича в Европе необходим переход от либеральной постдемократии и невыполнимой идеи единой европейской демократии (что требует наличия единого европейского демоса) к демой-кратии, что означает переход «от общей идентичности к разделяемым или плюральным идентичностям, от общности идентичности к общности геополитических проектов больших континентальных пространств и, наконец, от многоуровнего управления к многоцентричному или многополярному управлению». Кроме геополитиков, выходцев из научных и дипломатических кругов защитником идеи многополярного мира может быть назван популярный правый католический публицист, бывший участник войны в бывшей Югославии Марко Франчишкович. С его точки зрения, политика союза с США и Великобританией ставит под угрозу хорватские национальные интересы, независимость государства и католические ценности, которые подрываются глобализмом, американским протестантизмом и пр. Хорватия могла бы выиграть, если бы переориентировалась в своей внешней политике на Россию, для которой предоставила бы выход в Адриатическое море, и Германию, предоставив немцам выход в Адриатику и через дунайскую речную систему. Таким образом, Хорватия бы упрочила свои позиции, став наиболее желанным и важным стратегическим партнером двух континентальных государств на Балканах, являясь своеобразной «скрепкой» между ними. Ориентированная на традиционные ценности и сохранение национальной идентичности часть восточноевропейских обществ уже сейчас выдвигает геополитические проекты альтернативной организации этого пространства, которые выглядят благоприятными для России. Общность геополитических и ценностных вызовов рождает в некоторых случаях и общность проектов по решению схожих проблем. Идеи многополярного мира, в данном регионе планеты рука об руку идут с ценностным консерватизмом, а отвержение однополярного мира с обращением к исторической традиции каждого конкретного народа. Они получают свое развитие в восточноевропейской правой мысли, в теоретических концепциях и программах конкретных партий и движений. Здесь представлен лишь беглый обзор основных движений и персоналий, но думаем, что и он будет полезен в условиях, настоящего идейного «железного занавеса», что пал между нами и востоком Европы после разрушения социалистической системы. С точки зрения теории социокультурной динамики те вызовы, с которыми сталкиваются восточноевропейские общества, идентичны тем, с которыми сталкивается и Россия. Как отмечает В.И. Добреньков в работе «Кризис нашего времени в контексте теории культурной динамики Питирима Сорокина», постсоциалистическое общество, выйдя из идеационной фазы, «проскочило идеалистическую и сорвалось в чувственную культуру». Общность проблем вполне может быть конвертирована в концептуальную общность их решений и в виде «мягкой силы» - в геополитический ресурс (вспомним, какое важное значение Восточной Европе придавал еще Маккиндер), если Россия предложит иную цивилизационную альтернативу, нежели та, что предлагается Восточной Европе в рамках западной социокультурной суперсистемы, принадлежность к которой определяет и геополитическую ориентацию на ее центр – США.