70 лет назад, в начале ноября 1941 года, командование немецкой группы армий «Центр» вынуждено было признать, что план взятия в ходе наступления на Москву города Тула, крупного военно-промышленного центра СССР, провалился. Генерал Гейнц Гудериан, войскам которого было приказано овладеть Тулой, впоследствии вспоминал: «Наши головные танковые подразделения достигли пункта, отстоящего в 4 км от Тулы. Попытка захватить город с хода натолкнулась на сильную противотанковую и противовоздушную оборону и окончилась провалом, причем мы понесли значительные потери в танках и офицерском составе». Большие потери несли не только немецкие танкисты и офицеры. Вот как описывал участие немецких пехотинцев в атаках на Тулу немецкий историк Пауль Карель: «Один за другим солдаты перебежками пересекли открытое пространство. Добежав до противотанкового рва, они попрыгали в него. Из кирпичного здания беспрестанно стреляли. Если бы они могли сделать хоть что-то с этим строением. Но ров не позволял пройти танкам. Осколок снаряда перебил провод телефона, и передовые наблюдатели не имели возможности навести огонь батарей на цель. Уцелевший личный состав 2-й роты не мог высунуться из противотанкового рва. 3-я рота находилась слева, на другой стороне дороги перед кирпичным домом. Любого, кто поднимал голову, моментально снимал русский снайпер из своей самозарядной винтовки. (Речь идет о самозарядной винтовке Токарева – СВТ. Среди советских снайперов большинство предпочитало трехлинейку с оптическим прицелом, но были и те, кто предпочитал СВТ- авт). Потери убитыми росли. Все чаще раздавались возгласы: «Санитара! Санитара!» Наконец артиллеристы, несмотря на острую нехватку боеприпасов, смогли пристрелять свои гаубицы к злополучному строению. 3-я рота, устремившись на штурм, овладела зданием. Однако тут же угодила под убийственный пулеметный и минометный огонь, который вел противник из многоквартирных домов на окраине города. Немцам пришлось срочно искать себе укрытие. 3-й батальон также не мог продвинуться. – Если бы только мы сумели добраться вон до того сарая, мы смогли бы ударить на это чертово кирпичное здание с фланга, - рассуждая вслух, произнес унтер-офицер Вихманн. Трое бойцов расчета крупнокалиберного пулемета закивали. – Ну что ж, тогда вперед, - сказал Вихманн. Он вскочил и перебежками помчался через открытое пространство к сараю. Тридцать метров. Уже пятьдесят. Русские начала стрелять. Пулеметный расчет, тяжело дыша, спешил следом за унтер-офицером. Осталось всего несколько шагов – меньше полудюжины. Вихманн споткнулся и упал, тяжело раненый в живот. Он умер не сразу, а позднее, уже по дороге в полевой госпиталь. Но солдаты с пулеметом выполнили задачу. Они собрали его и принялись поливать свинцом окна в красном кирпичном здании. 2-й роте удалось продвинуться на 50 метров, но затем она вновь оказалась прижатой к земле. 30 октября, когда зашло солнце, стало очевидным, что атака на Тулу застопорилась. Наступление на Москву потеряло темп. Не хватало бронетехники, не хватало артиллерии, не хватало гренадерских батальонов. Прочие соединения 24-го танкового корпуса также не могли продвинуться. Танки Эбербаха были остановлены на дороге перед мощными противотанковыми заграждениями русских. Бронетранспортеры 3-й танковой дивизии, 1-й роты 3-го стрелкового полка и истребительно-противотанковая часть майора Пранка вели бои с новенькими T-34. Огневая дуэль продолжалась до поздней ночи». Гудериан в те дни отправил домой письмо, в котором были такие пророческие строки: «Наши войска испытывают мучения, и наше дело находится в бедственном состоянии, ибо противник выигрывает время, а мы со своими планами находимся перед неизбежностью ведения боевых действий в зимних условиях». Противнику – то есть, Красной Армии, действительно удалось удержать Тулу – кузницу оружия в своих руках, выиграть время и вынудить немцев воевать в зимних условиях, со всеми вытекающими из этого последствиями… Отправленный в отставку за то, что дал войскам приказ отходить, генерал Гудериан 26 декабря 1941 года подписал приказ, в котором было сказано: «Солдаты 2-й танковой армии! Фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами освободил меня с сегодняшнего дня от командования. Прощаясь с вами, я продолжаю помнить о шести месяцах нашей совместной борьбы за величие нашей страны и победу нашего оружия и с глубоким уважением помню обо всех тех, кто отдал свою кровь и свою жизнь за Германию». Тех, «кто отдал свою кровь и свою жизнь за Германию» становилось все больше и больше…