«Невинной жертвой» сталинского произвола принято считать Павла Постышева, у которого до сих пор немало почитателей; есть даже одноименная группа в социальной сети. В фильме «Исаев» по роману Юлиана Семенова «Пароль не нужен» Постышев, как и полагается по книге, представлен в качестве положительного героя. А иные мемуаристы и биографы вспоминают о «добром сердце» деятеля, который в 1935 году «уговорил» Сталина вернуть детям елку на Новый год (ранее этот праздничный атрибут был запрещен). Однако «доброе сердце» Постышева проявлялось весьма своеобразно. Во время Гражданской войны он активно проводил военно-полевые суды на Дальнем Востоке, повлекшие за собой тысячи смертей. А в январе 1933 года Постышев как один из самых активных был направлен вторым секретарем ЦК с задачей «безусловно выполнить план хлебозаготовок» на Украину, где в это время свирепствовал голод, унесший жизни миллионов людей. Перевод Постышева в один из богатейших районов СССР усугубил ситуацию: были ужесточены меры, направленные против местного населения, и это привело к ещё большим страданиям людей, многие их которых сходили с ума от голода и ели не только трупы, но и убивали собственных детей. Палач с «добрым сердцем» обладал на Украине реальной властью наравне со Станиславом Косиором, Григорием Петровским и Власом Чубарем. Он играл ключевую роль как в кампании по заготовкам зерна, так и в репрессиях. О том, насколько Постышев «справлялся», свидетельствует его быстрый карьерный рост. В 1934 году он уже был первым секретарем Киевского обкома партии и кандидатом в члены Политбюро ЦК. Именно благодаря ему (естественно, с одобрения Кремля), репрессии приняли небывалый размах; были арестованы все секретари обкомов, большинство секретарей райкомов и т.д. Все это сопровождалось уничтожением сотен тысяч рядовых граждан. Необычайное старание Постышева, понятно, было направлено во благо советских граждан. Он заявлял, что в силу местной специфики на Украине число врагов народа объективно вдвое большее, чем в других республиках. Однако усердие Постышева было признано недостаточным. И ему пришлось спешно реабилитироваться в Куйбышевской (Самарской) области в качестве первого секретаря обкома ВКП (б), куда его направили в 1937 году. Здесь он старался, как мог, рвение граничило с идиотизмом. Начал Постышев со спичечных коробков. Так, в середине 1937 года в магазинах Чапаевска и Сызрани вдруг не стало спичек, но проверка показала, что ящики с этим товаром штабелями лежат на складах. Торговые руководители объяснили, что продукция не отгружается в магазины по приказу Постышева, который при изучении спичечной этикетки нашел в линиях на ней отчетливый профиль Троцкого. Затем в августе, перед началом учебного года во многие районы прекратилась поставка школьных тетрадей. Там параноик-секретарь узрел те же очертания, включая силуэты Бухарина, Каменева и Зиновьева. Вскоре очередь дошла и до любительской колбасы, которую стали изымать из продажи. Постышеву сообщили, что если колбасу разрезать, то в ее середине отчетливо проступают контуры фашистской свастики. Изъятием колбасы из продажи Постышев не ограничился. На пленуме Фрунзенского райкома ВКП(б) областного центра он предложил прокуратуре и НКВД «посадить человек 200 торговых работников, судить их показательным судом и человек 20 расстрелять». Учитывая, что Постышев фактически сосредоточил в своих руках все руководство прокуратурой, судами, милицией и НКВД, надо полагать, его призывы были услышаны. По распоряжению Постышева были арестованы почти все секретари райкомов и множество рядовых районных работников. Новацией явился роспуск более 30 райкомов на том основании, что большинство их руководителей оказались врагами народа. Эта акция была проведена столь стремительно, что даже реляции о ней, направленные в ЦК, не давали адекватного представления о масштабах погрома. Как говорил позднее Георгий Маленков, «никто в обкоме толком не знал, сколько райкомов у них распущено: сначала сказали, что 13, потом сказали, что 20, а когда им сказали, что у них распущено 30 райкомов, они удивились. А теперь оказывается, что распущено 34». Активность Постышева якобы привела в изумление даже видавших виды соратников (на деле он просто стал козлом отпущения). В январе 1938-го на пленуме ЦК Молотов, Каганович и Берия пеняли Постышеву за злоупотребления. Тот искренно недоумевал: он-то старался, исправлял свой украинский «либерализм». Но на пленуме его соратники приняли постановление, в котором массовый роспуск райкомов был признан «политически вредным» и «провокационным». За «непомерную жестокость» Постышева исключили из членов ЦК ВКП(б). 26 февраля 1938 года он был арестован, а через год его расстреляли, предварительно «выведав» внушительный список «единомышленников» по заговору «правых», включая других первых секретарей и членов ЦК. Однако в 1956 году решением Военной коллегии Верховного Суда он был полностью реабилитирован – Никите Хрущёву нужны были «невинные жертвы» сталинского террора. Сам он, соответственно, голосовавший за исключение Постышева из ВКП(б), в Докладе на ХХ съезде КПСС отзывался о «друге», как о «честном, принципиальном большевике». Как следствие, тут же началась кампания по увековечиванию героя. До сих пор во многих городах России (Биробиджан, Владивосток, Иркутск, Находка, Иваново, Липецк, Нижний Новгород, Хабаровск), Украины (Бровары, Винницы, Донецк, Хмельницкий, Харьков) и Казахстана существуют улицы имени Постышева, не говоря уже о памятниках. Ну, и писатель Юлиан Семёнов поучаствовал… По материалам Народного политолога