В селе Киверпиково Палехского района Ивановской области два гражданина повздорили за бутылкой, да и поубивали друг друга. Казалось бы, типичная история из полицейской хроники. Но есть нюанс: это были два последних жителя деревни. На карте она все ещё значится, но по сути её уже нет, поскольку в ней никто не живет. Драматичная развязка лишь подчеркнула трагичность и криминальность происходящего с нашими деревнями и сёлами по всей стране. Те, что поодаль от крупных магистралей, чахнут, деградируют, вымирают. По данным Росстата, процесс массового опустынивания деревень, впервые зафиксированный во время переписи 2002 года, с тех пор ускорился почти в два раза. За последние восемь лет с карты страны пропало более восьми тысяч сельских населенных пунктов. Количество сел, которые де-юре ещё существуют, но де-факто в них никто не живет, оказалось куда больше – около двадцати тысяч. Раньше там кипела жизнь. Репродуктор на столбе вещал классическую музыку, по улицам сновали трактора и повозки, потрескивали дровами печи, отовсюду доносилось мычание коров, на пруду плескались косяки домашних гусей и уток, а вокруг на многие километры зеленели ухоженные поля с культиваторами и комбайнами. Теперь коровники разрушены, поля зарастают сорняками, а скелеты тракторов ржавеют на машинных дворах. Ради чего эти метаморфозы, ради какой большой цели? Ведь покинувший насиженные места люд в большинстве своем мучается в городских общагах и на съемных квартирах, вместо того, чтобы нормально жить в родном доме. Раньше, понятно, уезжали за лучшей долей, за образованием и карьерой, теперь едут просто за жизнью, то есть за работой и зарплатой. Раньше возвращались в родные пенаты пенсионерами, теперь возвращаться некуда и не к кому. Это происходит даже в тех деревнях, где есть газ, неплохая дорога, медпункты, сотовая связь. Эксперты по миграции называют данный процесс обезлюживанием территорий и считают, что потеря обжитых мест ничего хорошего стране не сулит. Деревня как субъект культуры государству абсолютно не нужна. Ему нужна только сельхозпродукция. Но сельское хозяйство стало индустриализованным, появились различные агрохолдинги, в которых селяне зачастую оказываются рабами, пашущими на предприимчивых земляков, типа семейства Цапков в станице Кущевской. Многие хотят начать заниматься фермерством, либо расширить уже имеющееся хозяйство, но взять кредит не могут из-за того, что им нечего предложить в залог. У кого-то не оформлена в собственность земля, у кого-то устаревшее оборудование. И вообще, быть фермером же быть – занятие непростое, мешает бюрократия. Например, раньше фермеров регистрировали как юридических лиц, но с 2003 года стали регистрировать как индивидуальных предпринимателей, а они по закону не имеют права вести племенное животноводство. Экономисты, ссылаясь на опыт Америки, Германии, считают, что необходимо отдать землю в собственность тем, кто готов ее обрабатывать, но при этом создать серьезный общественный контроль. Только на таких условиях труд фермера станет прибыльным. А неразвитая инфраструктура – это уже следствие, а не причина. Сегодня в большинстве сел почти не осталось тех, кого называли сельской интеллигенцией. А ведь именно в деревне родилась наша культура, именно в сельских усадьбах классики литературы создали свои лучшие произведения. Специалисты в самых разных областях рассуждают о судьбе российской деревни, рисуя довольно мрачные перспективы. Как-то попалось следующее: «Наши предки оставили нам обширную территорию, которую мы теряем только потому, что на ней некому жить. Ну, так придут люди и с Востока, и с Запада, и будут на ней жить»… По материалам Народного политолога

Читайте нас в Telegram, ВКонтакте и Одноклассниках